По мере того как федеральный закон о едином государственном экзамене проходил все положенные инстанции, «Новая» несколько раз возвращалась к теме ЕГЭ («Безобразие из трех букв», № 4, «Непропеченные тесты», № 8, «Эксперты заявляют про тест», № 25). В итоге мы пригласили в редакцию известных педагогов, чтобы все-таки разобраться: ЕГЭ — это реформа образования или его контрреформа. Мы приготовили для гостей демонстрационные версии ЕГЭ по наиболее близким им предметам — пусть сами попробуют себя в шкуре абитуриента. Оказалось, что все уже прошли испытания.
Александр ТУБЕЛЬСКИЙ, директор школы «Самоопределение»: Я осилил ЕГЭ по истории и обществоведению. Поставил сам себе по критериям проверки ЕГЭ «пять». И при этом знаю, что многие академики и на «три» не смогли выполнить. Академик, химик, бывший министр образования Ягодин только на «четверку» смог «сдать» ЕГЭ.
Лев СОБОЛЕВ, учитель литературы московской гимназии № 1567: Лев Айзерман, патриарх среди филологов, подходил с вопросами ЕГЭ по литературе к самым разным людям: учителям, методистам. Они не отвечали не потому, что не знают предмета или не подготовились, а потому, что угадать, какой ответ заложен в компьютере, невозможно, если вопрос о неоднозначном явлении. Выбор ответов только из предложенных противоречит самой логике размышления читателя над произведением.— Создатели закона успокаивают нас тем, что контрольно-измерительные материалы — КИМы — не определяются законом, они будут постоянно дорабатываться, каждый может послать на сайт свои поправки.ТУБЕЛЬСКИЙ: Я принять этого не могу. У меня сегодняшние дети, и им придется отвечать по тем вопросам, которые есть на сегодняшний день.Развивать чувства, мышление, учить строить гипотезы — некогда. Но ведь именно это нужно современному человеку. Нет, будем тупо заучивать ответы по прошлогодним и позапрошлогодним тестам. Надо сказать, что это же я видел и в Америке, и во Франции, видел, как учительница диктует ученикам, что надо отвечать. Никакого обучения не происходит. Могут возразить, что в массовой школе и сейчас не склонны заниматься творчеством, но ЕГЭ добьет те школы, которые работали инновационно.— То есть из школы уходит индивидуальность? Теперь лучший учитель — тот, кто диктует ответы ЕГЭ, лучший ученик — тот, кто может зазубрить их.Александр АБРАМОВ, член-корреспондент РАО: Меняется парадигма школы, а последствия не просчитаны. ЕГЭ входит в нашу школу вопреки мнениям педагогической общественности. Говорят, что закон долго обсуждался, что это не скоропалительное решение. Но парламентские слушания продемонстрировали массу минусов ЕГЭ, отрицательное отношение к нему общественности. Кто учел результаты обсуждений?Мне этот закон кажется законом об отмене здравого смысла. И, не услышав голоса профессионалов, власти услышат возмущенные голоса родителей, когда они поймут, что уровень преподавания в школе резко снижается.Евгения АБЕЛЮК, учитель литературы лицея «Воробьевы горы»: С одной стороны, можно прогнозировать, что ЕГЭ ухудшит школьное преподавание. С другой — ЕГЭ в том виде, в каком он сейчас есть, — это продукт нынешнего состояния общества.Мы получили тот ЕГЭ, на который только и тянем. В части С, которая подается как творческая, ребенок должен проанализировать текст, понять, что автор хочет сказать. Даже очень сильные на фоне класса дети с трудом решают эту задачу. Что же тогда школа вообще делает? Это — крах! Да, тесты необходимо читать, понимать и интерпретировать, что на самом деле многим не под силу. Но ЕГЭ будет эту проблему только усугублять.ЕГЭ преподносят как способ получить объективный анализ знаний ребенка. Но на пробном экзамене по ЕГЭ в этом году я увидела, что более слабые дети получили баллы выше, чем дети достаточно сильные. Почему? Критерии оценивания жесткие. От детей ждут некоторой схемы. Но проверяющие признаются, что работы, которые в схему не укладываются, бывают лучше и глубже.СОБОЛЕВ: Может быть, экзамен по литературе не нужен совсем? Уж лучше так, чем ЕГЭ. Но многие учителя и методисты опасаются, что если экзамена не будет, то предмет в школе будет на уровне пения и рисования. Не знаю, так ли это. Экзамена по информатике долгое время не было, а предмет был для многих интересен.АБРАМОВ: Точно так же накопились колоссальные проблемы в преподавании школьной математики. ЕГЭ показал, что 25% выпускников не справляются с ним даже на тройку. Спасибо ему за это.Только выводы надо делать не о повсеместном введении ЕГЭ, а о том, что менять в преподавании и подготовке учителей.Измерительные материалы по математике — это издевательство над предметом. Если уж мы проверяем математику за весь школьный курс, то должны проверять умение дать точное определение, провести доказательство, решать текстовые задачи, продемонстрировать понимание геометрии. Я автор учебника «Алгебра и начала анализа», но то, что в ЕГЭ собраны вопросы только по алгебре и началам анализа, считаю неверным. Псевдоолимпиадные задачи — третья часть теста — это то, что порождает репетиторство. Это конец школьной математики.Если бы мне в детстве сказали, что математика — это то, что в этом тесте, то я из своей математической школы убежал бы.ТУБЕЛЬСКИЙ: Содержание образования в современной школе отстает от вызовов времени. Чему учить детей — это мировая проблема, заявленная и на заседании «восьмерки». Так, может быть, заняться сначала содержанием образования? Оно должно стать таким, чтобы человек мог с его помощью как-то изменять самого себя и чтобы он мог стать действительно производительной силой, приобрести профессию. Нет, мы идем наоборот. На старом содержании образования, которое годится для учителей самого низкого уровня, потому что ничего, кроме памяти, оно в ребенке не развивает, строим «современную» систему образования. Руководитель Рособрнадзора Болотов говорит: мы можем проверять только то, чему учим. Но как же тогда развиваться?АБЕЛЮК: Я бы учителя хотела реабилитировать. Хорошие учителя все равно найдут способ развивать детей — будут сопротивляться ЕГЭ, но вот для того, которому достаточно учебника, ЕГЭ будет оправданием отказа от всякого поиска и перехода в режим зубрежки.СОБОЛЕВ: Нет, ЕГЭ помешает и хорошему учителю. Как было в советское время: «Закройте тетрадки, это не для записи, теперь я вам расскажу, как было на самом деле». И снова хороший учитель должен будет выкраивать время от подготовки к ЕГЭ на развитие детского творчества.ТУБЕЛЬСКИЙ: Хорошие учителя уйдут из школы. Уйдут последние мужчины, для которых такая рутинная работа невыносима. Как работать, если я должен буду входить в класс, чтобы давать вот это, а не делиться с ребятами своими мыслями об истории, учить их работать с прошлым (хотя, на мой взгляд, важно именно это, а не знание дат и фактов), если не нужно формировать у ребят их собственные представления, учить сопоставлять, вступать в дискуссии. Как мотивировать ребенка к творчеству, когда результат ему надо показать только один.В книжных магазинах книжки только по ЕГЭ. Наша знаменитая учительница Искра Тандид написала хорошую книгу по русскому языку, мы носили ее в три издательства, но нам говорят: «Переработайте под ЕГЭ». Но в нашей школе есть свой принцип: сначала учим детей выражать свои мысли, помогаем выработать свой стиль, а потом уже — орфография и грамотность. Мои учителя насчитали в ЕГЭ до 12 терминов, которые должны бы встречаться только в вузе. Что эта терминология дает для владения речью? Это же и не наука, а только осколки науки о языке. Но для ЕГЭ именно они и нужны.АБЕЛЮК: Исчезает пространство для вопрошания, для дискуссии. Знание термина становится самоцелью, а не инструментом в работе.— Енот умеет стирать на стиральной доске, заяц — стучать на барабане, ученик — заполнять кроссворд под названием ЕГЭ. Не нужны любопытство, любознательность…ТУБЕЛЬСКИЙ: Отцы-основатели ЕГЭ говорят, что результаты должны подвергаться компьютерной обработке. Значит, надо схематизировать и примитивизировать процесс. Но ведь мыслить версионно, вариативно — это задачи человека в современном мире, а не выдумка педагогов. Выпускник должен отвечать на вызовы сегодняшнего времени. Мысли и идеи — материальная ценность сегодня, но откуда они возьмутся? Но почему ребенок сереет во время обучения?К нам в школу приезжает множество учителей, я — президент Ассоциации демократических школ, ни от кого я еще не слышал ни слова в поддержку ЕГЭ. Я спрашиваю: отчего же вы не протестуете? Но у меня и ответ есть: наша ассоциация написала конкретные предложения, послали их в начале октября в министерство, ответа не получили до сих пор.— Но говорят, что аттестаты — необъективны, они нигде не котируются. А вот ЕГЭ даст объективную картину.ТУБЕЛЬСКИЙ: Как же я пацану, который делал 46 ошибок в диктанте, а теперь делает 16, поставлю «двойку»? Что мне важнее — инструкция, по которой должно быть шесть ошибок для «тройки», или вот этот человек, который работал и старался?АБРАМОВ: То, что по результатам ЕГЭ кто-то не получит аттестата, — последствия этого, думаю, еще никто не просчитал. А то, что по результатам ЕГЭ кто-то начнет с распростертыми объятиями встречать наших детей в европейских или американских университетах, — это сомнительно. Там свои проверки.ТУБЕЛЬСКИЙ: ЕГЭ — это вызов будущему ребенка. Ребенка вообще никто не видит.Анатолий КАСПРЖАК, декан факультета Менеджмент в сфере образования Московской высшей школы социальных и экономических наук: У нас практически все получают аттестат. А вот министр образования Франции недавно порадовался: «У нас большая победа: 60% выпускников стали получать аттестаты зрелости». Что, процент умных в России выше? Почему все должны получать аттестат? Например, человеку, который болел, нужно предоставить возможность хорошо лечиться, повторно учиться, но аттестат за то, что он болел, давать не надо. Я отец двоих сыновей и понимаю, как аттестат и поступление в вуз связаны с армией. Но выдавать аттестат, чтобы спасти от армии, мне кажется неверным.— Эксперимент с ЕГЭ уже прошел апробацию. Каковы результаты?— ТУБЕЛЬСКИЙ: Анализируют два параметра: число детей из сел, поступивших в столичные вузы, и уровень коррупции. Я сильно сомневаюсь, что число сельских абитуриентов было бы другим без ЕГЭ, — это в любом случае те дети, которых родители могут содержать в большом городе. Что, сельская школа стала лучше учить? Ей дали средства? А коррупция? В интернете полно объявлений: «Готовлю к ЕГЭ, гарантирую поступление».АБРАМОВ: Стоимость одного часа работы проверяльщика работ ЕГЭ — от 50 до 70 рублей в час. Пунктов сдачи ЕГЭ — десятки тысяч, чтобы проследить за всеми, надо дивизию ФСБ.ТУБЕЛЬСКИЙ: На первом съезде учителей были активная дискуссия, споры. В 2000 году на Всероссийском совещании-конференции в Кремле стоял ящик для записок, я спросил: «Почему их никто не вынимает?». Кто-то пошутил: «Там прямой путь в канализацию». Так быстро научились работать с общественностью и с общественным мнением.Есть и еще одна проблема, которую принесет ЕГЭ. Инновации в образовании появились раньше, чем любые другие инновации в нашей стране. Сегодня президент говорит об инновационном производстве, но об инновациях в образовании надо теперь забыть. Устройство массовой школы остается однолинейное, иерархическое, ни про какую демократию в школе говорить не приходится. Инновации — это пробы, а какие пробы возможны в условиях ЕГЭ?АБРАМОВ: ЕГЭ создает когорту людей, которые на этом зарабатывают: издатели, тестологи. Если дать этому прорасти, потом с ними уже не справиться. Вырастут за егэистами — егэря и егэологи.КАСПРЖАК: Тестирование — это общая система для всех стран мира. Учитель и ученик должны делать одно общее дело: учить и учиться, а принимать экзамены должен кто-то третий. Идею ЕГЭ я поддерживаю, но ее воплощение вызывает сомнения.ЕГЭ в России — процедура, которая устанавливает, чего выпускник достиг на выходе из средней школы. Но это никак не может быть совмещено со вступительными испытаниями в вузы. Существуют тесты достижений и тесты способностей. Совместить их невозможно — это известно всем тестологам в развитых странах, и они удивляются, что мы решили соединить в одном тесте две разные задачи. Для того чтобы принять абитуриента в вуз, надо проверить его потенциал, который не находится в прямой зависимости от объема знаний. Это противоречие заложено уже в самой идее ЕГЭ.Теперь о поступлении в вуз. Только человек, который не живет в этой стране, может быть не знаком с теми нарушениями, которые здесь происходят. Называются гигантские суммы, которые тратят родители на этом переходе: они сравнимы со всем бюджетом образования. И здесь ЕГЭ — это шанс навести порядок. Хотя, конечно, россияне находят способы обойти и ЕГЭ.В США тестирование достижений проводится у всех учеников в выпускном классе в течение года по разным предметам. Этим занимаются управления образования. На основании тестов достижений делаются выводы о работе школ и выдаются аттестаты. Второе — прогностическое тестирование проходят только те, кто собирается поступать в вуз. Занимаются таким тестированием частные, независимые фирмы. Результаты этого вида тестирования принадлежат только выпускнику: если они его не устраивают, он может пересдавать еще и еще.Два вида тестирования есть и у школьников в Англии. Тестирование достижений проходят все школьники. Результаты их публикуются в газете «Таймс», и директора с ужасом ждут дня публикации: все школы выстраиваются по рейтингу. Но разбор полетов там совсем иной, чем у нас. В разных школах разный контингент учеников, школы, где много мигрантов, где результаты общего тестирования низкие, получат дополнительное финансирование. И еще: «Таймс» публикует фамилии с адресами и телефонами всех педагогов, которые работали в этом году над составлением тестов.ТУБЕЛЬСКИЙ: В ходе эксперимента по ЕГЭ проверяется, возить ли на автобусах детей в соседнюю школу, возить ли в вузовские аудитории, отбирать мобильники или нет, каких учителей можно посадить в аудиториях — этого предмета или лучше другого? А вот вопросы, которые не ставятся. Что происходит с ребенком, с его мотивацией? Что происходит со скрытым содержанием образования, с тем, что вытекает не из предметов, а из всего уклада школы? Что будет работать на формирование толерантности, демократического способа мышления? Этого в обществе не появится никогда без помощи школы. Так разговор о ЕГЭ переходит в разговор о ценностях. Переходит, но не ведется.
