Не заглядывая в будущее, уже сегодня можно сказать, что эпоха Путина ознаменовалась двумя знаковыми процессами: с «дела Гусинского» на рубеже 2000—2002 годов начался разгром независимой прессы, а «дело Ходорковского» в 2004—2005 годах поставило точку (или точку с запятой) в эпохе свободного предпринимательства. Оба дела вел Салават Каримов — заслуженный юрист России с 2005 года. Что это за фигура и не случайна ли она?
Предмет и источники
Этим вопросом мы, думается, обосновали свой интерес к личности и делам Каримова. Скажем несколько слов и об источниках, на которые мы будем опираться. Возбуждение дела против «Медиа–Моста» при его еще сохранившихся мощных структурах привело к тому, что две «дохлые кошки» в башкирской части биографии Каримова были выкопаны еще в 2000—2001 годах. Повторный всплеск интереса к нему в 2003—2004 годах, обусловленный «делом «ЮКОСа», не принес новой информации, связанной с Башкортостаном: Уфа умеет хранить свои тайны.
Однако в апреле 2005 года, после завершения первого «дела «ЮКОСа», Каримов был назначен первым заместителем прокурора Башкортостана, но прокурором в декабре 2005 года стал Сергей Хуртин из Ульяновска. В декабре 2006–го Каримов неожиданно для большинства коллег сложил чемодан и уехал в Москву, где опять собрал свою же следственную группу, но уже по второму «делу «ЮКОСа».
Вот этот полуторагодичный «башкирский период» в деятельности Каримова внимания центральной прессы не привлек, возможности же СМИ в Уфе сейчас невелики. Между тем, хотя за это время он и не отметился в республике никакими «громкими» делами, Каримов успел здесь испортить отношения со многими. По крайней мере героем башкирского народа он точно не стал. Если бы он вел себя тут как–то иначе, вряд ли наш интерес к нему совпал бы с желанием людей в Уфе что–то рассказывать о последней «гастроли» Салавата, а заодно и о ранее неизвестных подробностях прежних дел.
Во время командировок в Уфу я встречался с бывшими сослуживцами Каримова, с теми, кто с ним сталкивался по ходу расследований, с местными журналистами и политиками, побывал и в прокуратуре республики. Не все собеседники согласны были говорить «для печати», но многие готовы подтвердить свои слова в суде, если такая необходимость возникнет.
Что говорят о Салавате в Уфе
После окончания юридического факультета Башкирского госуниверситета в Уфе Салават Кунакбаевич Каримов, 1954 года рождения, башкир, с 1977 года работал в прокуратуре Стерлитамака, но уже в 1979 году был переведен в прокуратуру тогда еще Башкирской АССР. За 20 с лишним лет работы он дорос здесь до начальника следственного отдела и принимал участие в расследовании сотен рядовых и нерядовых уголовных дел. Указывают на его вклад в расследование о взрыве в 1989 году газа на станции Улу–Теляк, где погибли 500 человек. Приговор по этому делу, правда, был вынесен спустя несколько лет, часть обвиняемых оправдана, но это дело заслуживает упоминания и по той причине, что следственную группу возглавлял присланный из Москвы Владимир Лысейко, позже он сыграет важную роль в карьере Каримова.
Коллеги, знавшие Каримова по работе в этот период, характеризуют его как квалифицированного следователя. Некоторые отметили его умение «принимать остроумные и нестандартные решения», а другие считают его лучшим качеством упорство. Он никогда не упустит жертву, иногда действует по принципу «был бы человек, а статья найдется». Такая цепкость для следователя — качество важное и скорее положительное, но при наличии равноправной и эффективной защиты и независимого суда, с чем у нас не все в порядке. Отметили коллеги в Уфе и то обстоятельство, что Каримов — хороший исполнитель, но, если ему позволить принимать решения самостоятельно, его часто «заносит».
Что касается «остроумия», то решение насчитать налоги задним числом, на чем держится все «дело «ЮКОСа», — конечно, ход «нестандартный», но и довольно спорный. О «политических» процессах следователя Каримова мы в этих заметках упоминать больше не будем, а вернемся в Уфу, где до отъезда в Москву Каримов тоже успел отметиться двумя «нестандартными» делами.
Дело Мухамедьянова
В ночь на 9 мая 1997 года в пригороде Уфы были зарезаны два кандидата наук нетрадиционной сексуальной ориентации и кошка. Сыщики городского УВД вскоре задержали директора рынка Тагира Мухамедьянова — его признание в убийстве было подкреплено доказательствами. Сразу же на сыщиков начал оказывать давление начальник УОП МВД РБ Дамир Салимов при поддержке из следственного отдела прокуратуры республики. По распоряжению следователя Чертина Мухамедьянов был переведен в больницу, откуда под охраной УОП доставлен в аэропорт. В августе он улетел в Турцию, но 1 апреля 1998 года задержан в Москве и вскоре осужден в Уфе к 17 годам лишения свободы.
О причастности к этой истории Салавата Каримова, начальника следственного отдела прокуратуры РБ, было рассказано в московских СМИ в 2001 году подробно, но не совсем точно. Главным видимым исполнителем неудавшейся попытки увести от ответственности Мухамедьянова, родственника в то время главы администрации президента РБ Исмагила Габитова, был Салимов. Однако при расследовании инцидента в прокуратуре было обнаружено сфальсифицированное задним числом поручение следователя, без которого у Салимова были бы связаны руки. Вот этим документом на коллегии прокуратуры и потрясал прокурор Башкортостана Юрий Титов, который потребовал от Каримова подать рапорт об увольнении. Но рапорта тот не подал, а вскоре был награжден почетной грамотой президента РБ и получил, так же как и Салимов, 120–метровую квартиру в новом элитном доме, по соседству с бывшим главой администрации Габитовым (в настоящее время — один из лидеров партии «Единая Россия» в Башкортостане).
Эта квартира была предоставлена начальнику отдела прокуратуры без всякого ходатайства со стороны самой прокуратуры, поэтому коллеги увязали новоселье с «делом Мухамедьянова». Но столь высокая плата за содействие в неудавшейся попытке «отмазать» директора рынка, пусть даже и племянника второго по тем временам человека в Уфе, выглядела бы все же чрезмерной. В первых документах по делу упоминается изъятая картотека на 166 лиц нетрадиционной сексуальной ориентации и «видеокассета с компрометирующими материалами». Дальнейшая судьба этих вещественных доказательств неизвестна. В Уфе и так все знают, кто из известных лиц какой ориентации придерживается, но в 1997 году какие–то сведения из картотеки или с кассеты могли быть и новостью. Их исчезновение из дела — вопрос, пожалуй, более серьезный, чем неудавшееся исчезновение самого обвиняемого.
Дело Галимова
8 июля 1999 года на базе отдыха на озере Нугуш произошла перестрелка между членами уфимской и салаватской ОПГ, в ходе которой был убит один из лидеров салаватских и пострадали десятки человек. В качестве подозреваемого по делу проходил и был взят под стражу считавшийся в то время лидером уфимской ОПГ Альберт Галимов (Галим), собравший вокруг себя бывших спортсменов города.Сначала это дело начальник следственного отдела Каримов поручил следователю Радмиру Хатипову. Но он был вскоре вынужден уволиться из органов прокуратуры в связи с тем, что из дела пропало вещественное доказательство — дорогое оружие Галимова. Хатипов, успевший поработать после ухода из прокуратуры юристом на предприятии, был восстановлен в качестве следователя в Твери, а затем Каримов взял его в бригаду по «делу «ЮКОСа». (Еще один уфимский следователь, которого Каримов привлек к «делу «ЮКОСа», Фарит Ганеев, напротив, в прошлом был уволен из прокуратуры за утерю пистолета.) Но не будем отвлекаться.
После Хатипова «дело Галимова» получил к производству следователь Анфит Уразбахтин, он допросил свидетелей и обвиняемых, сшил примерно 500 страниц допросов, очных ставок и экспертиз в 6 томов и подготовил к передаче в суд. 18 апреля 2000 года, за день до продления срока содержания Галимова под стражей, Уразбахтин не нашел этих шести томов у себя в сейфе. По этой причине Галимов был освобожден, дело было восстановлено другим следователем (насколько полно — никто не возьмется утверждать), но толку от сохранившихся в сейфе стреляных гильз в отсутствие оружия было немного. Летом 2000 года «дело Галимова», сократившееся до обвинения в незаконном хранении оружия, было прекращено, а сам он занялся каким–то бизнесом в Москве.
Естественно, было возбуждено и уголовное дело по факту пропажи из сейфа. Место происшествия осмотрел следователь Боровик, он не обнаружил следов взлома или проникновения посторонних в снабженное постом охраны и кодовыми замками отдельное здание следственного отдела. Согласно докладу Боровика, представленному комиссии, дубликаты ключей имелись в приемной Каримова, но взять их теоретически мог любой из «своих».
Дело было приостановлено «за невозможностью установления лица», совершившего это дерзкое преступление, Уразбахтин уволен, Каримов и его заместитель Виктор Мищук получили по выговору и предупреждению о неполном служебном соответствии. Уразбахтин будет возвращен в прокуратуру Башкортостана сразу же вслед за приездом Каримова в 2005 году и возглавит здесь пенсионный отдел.
В Уфе ходили слухи, что Галимов через посредников передал 500 тысяч долларов именно Каримову, но никаких доказательств этому не было и нет. Мы их тоже не имеем и отмечаем этот факт лишь в одном смысле: эти слухи были настойчивы до такой степени, что просто игнорировать их было невозможно. Каримов, которому припомнили и «дело Мухамедьянова», был поставлен перед необходимостью или подать в отставку из органов прокуратуры, или как–то эти слухи опровергнуть. В 2000 году он нашел неожиданный выход, поступив на работу следователем по особо важным делам в Генеральную прокуратуру РФ. Но спустя еще пять лет, по возвращении в Уфу, он снова попадет здесь в тот же тупик…
