СюжетыПолитика

Никто не против храма

Подробности

Этот материал вышел в номере № 45 от 21 июня 2007 г.
Читать
По дороге из Владикавказа, сразу за каменным указателем «БЕСЛАН», с правой стороны шоссе висит билборд с надписью: ХРАМУ БЫТЬ. На картинке — компьютерное изображение спортзала первой бесланской школы, закрытого огромной крышей–полусферой,...

По дороге из Владикавказа, сразу за каменным указателем «БЕСЛАН», с правой стороны шоссе висит билборд с надписью: ХРАМУ БЫТЬ. На картинке — компьютерное изображение спортзала первой бесланской школы, закрытого огромной крышей–полусферой, на крыше — высокая колокольня и башня с куполом. Это проект Спаса на крови московского архитектора Распопова.

Второй билборд с более нейтральной надписью «Храм светлых душ» и с тем же компьютерным проектом — на въезде в Беслан со стороны аэропорта.Третий билборд повешен около железнодорожного вокзала в Беслане. Четвертый — на стене 1–й школы, захваченной первого сентября террористами и разрушенной третьего сентября во время штурма.

Билборды заказал и развесил прокурор Правобережного района Алан Батагов. Возможно, он сделал это за свой счет (все–таки прокурор). Возможно, за счет тех средств, которые начала собирать с местных жителей новая бесланская общественная организация с православным уклоном — «Попечительский совет по строительству храма». Почетным председателем попечительского совета по строительству Спаса на крови является епископ Ставропольский и Владикавказский Феофан. Алан Батагов — активный «феофановец», предлагающий бесланскому обществу свой рецепт от стресса, пережитого в сентябре 2004–го.

Дело в том, что Батагов вытащил тогда из горящего спорт­зала многих мужчин, женщин и детей, теперь обязанных ему жизнью. Это факт. Но такой в спортзале был ужас, что даже прокурорская закаленная психика не выдержала. Многие в Беслане слышали рассказы Батагова о том, что в пекле спортзала ему привиделся сам сатана. Прокурор уверен, что если поставить на месте проклятого спортзала храм, то душа успокоится. Поэтому Батагов активно изгоняет бесов, но делает это с прокурорской бесцеремонностью.

Года два назад бесланские женщины, попавшие в сети Григория Грабового, оклеили весь Беслан и первую школу бумажными, размером с марку чипами, которые в магазинах ставят на книжки, чтобы не воровали. Грабовисты выдавали эти самые наклейки за оберег. Но заметного общественного резонанса эти не совсем адекватные действия не вызвали.

А вот инициатива с билбордами в Беслане многих шокировала. Слишком явно христианин Батагов использовал свой административный ресурс. Комитет «Матери Беслана» пожаловался прямо в ФСБ и потребовал снять со стены первой школы проект Спаса на крови. «Голос Беслана» обратился в республиканскую прокуратуру с настоятельной просьбой провести проверку на предмет разжигания межрелигиозной розни прокурором Батаговым.

Никто не против строительства храма в Беслане. Пусть будет! Вопрос только в конкретном месте. Последователи Феофана (а их очень много, собрано несколько тысяч подписей) считают, что нужно строить прямо на спортзале. В буквальном смысле предлога «на». Спортзал покрывают крышей, на ней возводят колокольню и купола, в самом спортзале устанавливают алтарь. Служба будет проходить в стенах спорт­зала, которые обещают не повредить при строительстве. Другие помещения школы предполагается снести.

Споры о том, чему быть на месте разрушенной школы, ведутся в Беслане уже года два. Потрачено около трех миллионов республиканских рублей на конкурс проектов. Победил проект известного московского архитектора Улькина, в котором храм тоже есть, но, во–первых, он РЯДОМ со школой, а во–вторых, храм — не самое главное в этом проекте. Главное — мемориал, в основе которого законсервированный, оставленный нетронутым спортзал. К сожалению, архитектор Улькин скоропостижно умер. Но до сих пор его проект (и главную идею — мемориал) поддерживают многие бесланцы. Но вот конкретно сколько их — неизвестно. Никто не собирал у них подписи. С самого начала было решено, что окончательный проект согласовывает специально созданная республиканская комиссия, куда вошли десять жителей Беслана и десять осетинских деятелей культуры. В том числе и представители религий, владикавказский священник отец Владимир и член совета Духовного управления мусульман Северной Осетии Дженгиз Туганов.

Дело в том, что в официально православной Осетии живет большое количество мусульман–осетин, которые никогда (!) не противопоставлялись осетинам–христианам. Мусульманами в зловещем смысле осетины всегда считали соседей ингушей. К своим относились с трепетным уважением и застольным юмором (гуляли вместе на свадьбах и языческих праздниках, справляли вместе же поминки). И вдруг, после теракта, Беслан накрыла тень конфессиональных разборок.— У меня мама христианка, а папа — мусульманин, — говорит Римма Торчинова, у которой единственная дочка Аза погибла в спортзале. — Я сама после такого горя спасалась в церкви. Ездила в Израиль по святым местам с тем же отцом Феофаном. А теперь я — атеистка. Я перестала верить церкви, которая провоцирует очередной раскол бесланцев накануне третьей годовщины. Почему нельзя построить храм рядом со школой? Нет, церковь хочет снести школу и построить храм на месте спортзала! Но куда тогда пойдут мусульмане, потерявшие своих близких в спортзале? На кладбище наше посмотрите — там надгробия стоят у половины могил на восток, у половины на запад.

– Эти выродки расстреливали заложников в спортзале с криками «Аллах Акбар», — почти кричит женщина, у нее слезы катятся даже от самых нейтральных моих вопросов. Она отказалась представиться, сказала, что активистка «Попечительского совета по строительству храма». — Вы говорите про мечеть для погибших мусульман, вы хотите, чтобы здесь, в этом спортзале опять звучало слово «Аллах»?

— Я со своего ребенка сняла крестик, когда была с ним в спортзале. Потому что нас расстреливали за крестики на шеях, за то, что мы православные. И кто–то после этого считает, что у террористов нет национальности и веры?Это и кричит и плачет уже другая женщина. Около школы — человек тридцать. Они пришли защищать прокурорский билборд, потому что прошел слух, что «Матери Беслана» попытаются снять его со стены школы № 1.

Стихийный митинг и опять же — только женщины. Вышли отстаивать свои мифы и убеждения. Они были там, в этом спортзале. И все выступали на суде по Кулаеву. И никто не сказал на суде, что их расстреливали террористы по признаку веры.…Первым показательно расстреляли (именно расстреляли) в спортзале мужа Эммы Бетрозовой. Мусульманина. Возможно, с криком «Аллах Акбар». Но об этой ваххабитской подробности убийства Руслана Бетрозова, честно говоря, я услышала первый раз за все годы, что работаю в Беслане. Убили его не за веру. А за мужество. Посмел возразить бандиту, посмел не испугаться. И был расстрелян. Где тут религиозный подтекст?

…Это были очень обиженные люди, которые пошли на поводу у слуха отстаивать билборд. Они почему–то свято верят что строительство Спаса на крови (именно там, где спортзал) позволит канонизировать погибших. Странно, но им не объяснили, что канонизация абсолютно не находится в прямой зависимости от места расположения храма. Но главная причина, почему они хотят именно Спас на крови, — такая: если «Матери Беслана» против Спаса, то мы сделаем наоборот. Почему такая нелюбовь? Потому что сразу после теракта и до сих пор Беслан не перестает разделяться: на тех, кого коснулась эта трагедия, и тех, кто де–юре не пострадал, на бывших заложников и родственников погибших. Родственники, в свою очередь, разделились на комитеты. Учителя–заложники были поделены на тех, кто погиб геройской смертью, и тех, кто выжил (а значит, не проявили высокоморальных качеств, достойных посмертного звания «заслуженный учитель». Так бескомпромиссно заявила министр образования Северной Осетии Левицкая, и была поддержана родителями погибших детей, которые обвинили учителей в том, что спасали в первую очередь себя, а не учеников). А потом Беслан еще больше разделила гуманитарная помощь: квартиры, машины, деньги…

Сейчас вот обиженные женщины говорят:

— Почему все внимание комитету «Матери Беслана»? Почему только о них пишут? Вы думаете, они добиваются правды? Или квартир? Они похоронили своих детей и стали шуметь. Им делать больше нечего было. А мы лечились. Я вот из одной больницы в другую, и с одним ребенком, и со вторым, и сама. У нас не было времени на политику. Не будет сейчас так, как хочет комитет. Принципиально!— Но ведь они добивались наказания тех, кто виновен в теракте и гибели заложников, — пытаюсь возразить.

— Это бесполезно и поэтому никому не нужно! — говорит молодая, очень убежденная девушка Жанна. — Нужен храм. Нас в этом вопросе большинство. Мы собрали (я лично ходила по домам) 6 тысяч подписей. Всех заложников мы обошли, и 90% из них против мемориала на этом месте. У нас в стране демократия, и потому меньшинство должно подчиниться. Храму быть…

Подписи собирали так. У жителей Беслана спрашивали: вы за храм или против. Жители отвечали: за храм. У заложников спрашивали: вы за проект, который понравился комитету «Матери Беслана», или против? Заложники отвечали: против «матерей». Такое ощущение, словно это политтехнологи поработали. Опять общее горе умело канализировали по принципу «стенка на стенку». Может быть, хватит экспериментов?

Продолжать нервный разговор больше не хочется. Печально. Все заложники подписались за храм, то есть за смирение и прощение. И промолчали, когда малая часть бесланцев (в основном действительно родственники погибших в первой школе) требовала расследования и наказания виновных. Я пытаюсь донести эту мысль до митингующих. И они вдруг понимают меня.

— Мы еще не успели отойти от теракта, а нам приказали: кто не выйдет, тот потеряет работу. И мы буквально ползли в классы, — сказала Надежда Гуриева, учительница первой школы (она потеряла в школе двух своих детей). — Потом нам сказали: выйдете на митинг — тут же будете уволены. Пойдете в суд, скажете лишнее — уволены. ОНИ у каждого могут найти «рычажок» и давить, давить…— Как же вы по вопросу храма не побоялись объединиться и выступить?— А это богоугодное дело. Нас на него благословили.

Отец Феофан — одно из главных действующих лиц бесланской эпопеи. Работал над усмирением и успокоением душ. Но поначалу неэффективно. Куда популярнее в Беслане оказался конкурент церкви, провозгласивший себя вторым пришествием Иисуса Христа, — сектант Григорий Грабовой. (Идеи Грабового о воскрешении мертвых нашли горячий отклик в Беслане.) Но заметим важную деталь: ни разу до ареста Грабового церковные иерархи не осудили деятельность его сект. Владыка Феофан, кстати, стал первым, кто публично (в программе то ли «Большая стирка», то ли «Пусть говорят») высказался против антирелигиозной и преступной деятельности Грабового и его последователей. А самая верхушка церкви промолчала даже после бесланского скандала (молчит и сейчас). Хотя секта продолжает активно действовать.

Так вот, не хочется думать, что отец Феофан сделал это только потому, что Григорий Грабовой отбивал бесланскую паству. В той же Северной Осетии, где люди очень легко переходят от веры к атеизму, от православия к язычеству, от мусульманства к православию, официальная религиозная статистика, по–моему, не передает всей сложной, неоднозначной действительности.

Сегодня в Беслане вокруг церкви собралась целая армия самых обиженных, самых больных, самых забытых. Митингующие буквально столкнули меня с Татьяной Дучко, которая тоже пришла к школе защищать Спас на крови. Татьяна как раз молчала, пока кричали о своем горе другие. Хотя могла (и имела право) кричать чуть ли не громче всех.

…С двумя дочерьми и внуком Татьяна попала в заложники. Все уцелели, кроме старшей дочери Марины. Осколок попал в позвоночник, парализовало ноги. Четыре месяца лечились в Москве и в реабилитационном центре в Подмосковье. Вернулись в Беслан. В восемь утра Татьяна уходила на работу, одевала на дочь памперс, пеленку стелила, и Марина сидела в коляске до шести вечера. Бросить работу Татьяна не могла — единственный заработок семьи, в которой старенькая бабушка, инвалид–колясочник и трое детей. У Марины от долгого сидения в коляске появились пролежни. Сначала Татьяна пыталась справиться сама и срезала сгнившую кожу ножницами. Но пошла интоксикация организма. Ситуация изменилась только после комиссии московских врачей, которые в феврале инспектировали Беслан и своих подопечных (тех, кого лечили в Москве). После комиссии к Дучко приехал главный врач ЦРБ Каргинов и сказал: «А я и не знал, что у вас такая плохая ситуация».

Дело в том, что о «плохой ситуации» с Мариной Дучко вообще никто не знал. Не хотели знать. Ни местная комиссия по распределению гуманитарной помощи (отказала в улучшении жилищных условий, потом Татьяна подала заявку в комиссию по поводу автомобиля «Ока», специализированного под инвалидов, — прислали «гуманитарный» велосипед). Из комитета «Матери Беслана» звонят крайне редко, хотя о Дучко знают. Последний раз звонили и приглашали Марину на митинг. Она не поехала. Вообще за эти два с половиной года после теракта Марина никуда из дома не выходила, нигде не была. Только один раз ее позвали на собрание республиканской организации инвалидов. Она отказалась. Ни разу никуда не выезжали из Беслана бывшие в заложниках сын Марины (11 лет) и сестра (13 лет).Буквально в двух шагах через дорогу от дома Татьяны Дучко находится симпатичная местная церковь. Но никто не пришел помолиться и поговорить с православной Мариной Дучко, которая без маминой помощи не может въехать даже в храм (ступеньки).

Отстаивающие Спас на крови узнали о Марине тоже совсем недавно. Когда собирали подписи против комитета «Матерей». Искренне ужаснулись. И теперь зовут уже на свои митинги.

P.S. Во вторник на заседании республиканской комиссии по строительству мемориального комплекса на месте первой школы собрались все спорящие стороны. Было решено, что ни один из предложенных проектов (ни архитектора Улькина, ни архитектора Распопова) комиссия не принимает. Администрации г. Беслана поручили подготовить новый проект мемориала, в котором место для храма будет согласовано со всеми жителями города. Школу № 1 — и с этим согласились все бесланцы — не будут сносить до тех пор, пока продолжаются следствие и суды по уголовному делу.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow