РасследованияПолитика

Борис Кузнецов: «Я все же беспокоюсь за престиж нашего государства»

Адвокат Борис Кузнецов, обвиняемый в разглашении государственной тайны за то, что передал в Конституционный суд материалы о незаконном прослушивании органами ФСБ своего подзащитного экс-сенатора Левона Чахмахчяна, не стал ждать милостей от российского правосудия.

Этот материал вышел в номере № 57 от 30 июля 2007 г
Читать
10 июля Тверской районный суд удалился для вынесения решения по ходатайству прокурора Москвы (о том, есть ли признаки преступления в действиях Кузнецова или нет). На следующий день суд удовлетворил ходатайство столичной прокуратуры. А в...

10 июля Тверской районный суд удалился для вынесения решения по ходатайству прокурора Москвы (о том, есть ли признаки преступления в действиях Кузнецова или нет). На следующий день суд удовлетворил ходатайство столичной прокуратуры. А в ночь с 10 на 11 Кузнецова уже не было в России. Сейчас Борис Кузнецов утверждает, что прихватил с собой 300 гигабайт компромата на ФСБ, но заверил при этом «Новую» по телефону, что раскрывать компромат не торопится, потому что пока еще беспокоится за престиж государства.«Секретную справку-меморандум, о которой идет речь, я сфотографировал в Верховном суде. Она была составлена 6 июня 2006 года и приобщена к представлению и.о. генпрокурора Юрия Бирюкова, направленному в Верховный суд. Эта справка должна была являться доказательством того, что в действиях Чахмахчяна есть признаки преступления. Чахмахчяна слушали с 22 мая по 2 июня 2006-го включительно. А санкцию на это дал Верховный суд 23 мая. Причем саму санкцию на прослушивание судья дал незаконно, потому что сначала члена Совета Федерации нужно было лишить неприкосновенности. Я понимаю, конечно, что это как бы нонсенс: как только Совет Федерации выскажется о лишении неприкосновенности сенатора, то ему становится об этом известно. Но таков закон. И ФСБ это тоже хорошо понимает: мало того что они сутки слушали незаконно, но еще и подставили судью Верховного суда, склонили, уговорили, запугали, не знаю… В законе о государственной тайне есть перечень сведений, которые относятся к гостайне. Статья 7 говорит, что не подлежат засекречиванию сведения о нарушении прав человека и о неправомерных действиях должностных лиц и органов. Но самое главное — этот документ подтверждает тот факт, что, когда Чахмахчяна начали прослушивать, знали, что он обладает неприкосновенностью и его прослушивание нарушает и Конституцию РФ, и закон «О статусе депутатов Госдумы и членов Совета Федерации». Поэтому засекретили специально для того, чтобы это скрыть. Я приобщил эту секретную справку к жалобе в Конституционный суд. И указал, что она — с грифом «Секретно», то есть сделал все возможное, чтобы предупредить сотрудников Конституционного суда о наличии секретного документа в приложении к моей жалобе. Любопытно, что в материалах уголовного дела по Чахмахчяну одни прослушки являются секретными, а другие несекретными. А некоторые имеют гриф «Секретно», но дальше в материалах уголовного дела они осмотрены, и стенограмма приведена полностью, но уже без грифа «Секретно»… Патрушев истребовал материалы из Конституционного суда и передал в Генпрокуратуру. Я думаю, что это и личная месть мне, и попытка ущемить права адвокатского сообщества в целом. Месть мне, во-первых, за книгу о «Курске» «Она утонула». Уже были попытки возбудить уголовное дело по этой книге за разглашение гостайны. Это и месть за дело Сутягина — ведь защитой было доказано, что ФСБ внедрила в число присяжных сотрудника внешней разведки. Я участвую в целом ряде дел, где так или иначе ФСБ либо замешана напрямую, либо торчат ее уши. Это дело Мананы Асламазян, представление интересов семьи Анны Политковской, дело по убийству Ивана Кивелиди. А ограничение прав адвокатов — общая тенденция. Дело в том, что адвокатура сегодня — едва ли не единственный институт, который может указать власти на ее неправомерные действия. Вообще, конечно, президенту поискать бы на должность главы ФСБ умного человека. О прослушке Чахмахчяна раньше знало достаточно ограниченное число людей. А после возбуждения уголовного дела против меня о том, чем занимается ФСБ, знает практически вся Россия. Сейчас я хочу дождаться решения кассационной инстанции Московского городского суда, которое должно быть оглашено 15 августа. Я пока никуда не обращался, кроме Генеральной прокуратуры. Давайте подождем, я все-таки гражданин России, беспокоюсь за престиж нашего государства и пока не увижу, что процесс идет совсем необратимо, не намерен прибегать к радикальным мерам. Я просто предупредил о том, что располагаю некоей информацией, в которой речь идет о совершении преступлений сотрудниками ФСБ и прокуратуры. У меня проблемы с этой структурой начались еще в 1990 году, когда я защищал генерал-майора КГБ Олега Калугина. 300 гигабайт информации, которые у меня, — это информация за весь послеперестроечный период. После 15 августа я сделаю свой протокол допроса, то есть допрошу себя сам, такое законом предусмотрено. Если следователя прокуратуры это не устроит, то предложу встречу в любой европейской стране. Просьбу о политическом убежище я не исключаю, но только если события будут развиваться в негативном русле».

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow