11 октября 1931 года в особняк Рябушинского, недавно презентованный великому пролетарскому писателю Горькому, пришли важные гости: Иосиф Сталин, Вячеслав Молотов и Клим Ворошилов. Лучший друг всех писателей попросил буревестника революции что-нибудь прочесть и сам же продиктовал: «Например, «Девушку и смерть». А выслушавши раннее произведение Алексея Максимовича, вынул у того из рук томик и на последней странице размашисто и наискосок написал: «Эта штука сильнее чем Фауст Гете (любовь побеждает смерть)».

Вниманию корректоров, не заставших в живых «отца народов»! Запятая в этой фразе не нужна. Лучший знаток языкознания товарищ Сталин ее пропустил, и ошибку бережно тиражировали. С другой сталинской опиской – любовь «большой ученый» написал без мягкого знака – до времени цацкались. В довоенных школьных учебниках так без мягкого знака и воспроизвели. Чем создали опасный прецедент: кое-кто из шалунов делал ошибки и ссылался на товарища Сталина. Во втором издании Большой советской энциклопедии (том 12, статья «Горький») «любов» смягчили. Откуда взялся этот мягкий знак? На это есть отдельная байка. Дрожащей рукой ее поставила сотрудница Музея Горького, когда книгу с августейшей надписью выставляли в экспозиции. Ныне кое-кто склонен считать, что вождь был нетрезв и куражился. Скептиков опровергает мастер соцреализма А.Яр-Кравченко, который посвятил этой вечеринке картину «А.М.Горький читает 11 октября 1931 года И.В.Сталину, В.М.Молотову и К.Е.Ворошилову свою сказку «Девушка и смерть», – из напитков на картине только чай. Зато над самой фразой не издевался потом только ленивый – от безвестного автора анекдота о диссертации на тему «Штука – как литературный жанр» до Леонида Гайдая, вставившего в фильм «На Дерибасовской хорошая погода…» фразу: «Эта штука сильнее, чем фаллос Гете».

О том, что смешного тут мало, гораздо раньше догадался Осип Мандельштам: прочитав сталинский отзыв, он сказал жене: «Мы погибли».