РасследованияПолитика

Дело Ткача шили оранжевыми нитками?

Гражданин России уверен, что оказался в киевском СИЗО по политическим мотивам

Этот материал вышел в номере № 84 от 1 ноября 2007 г
Читать
26 октября в Шевченковском суде Киева началось слушание дела российского бизнесмена Владимира Ткача. Его обвиняют в создании преступной организации, целью которой было завладение деньгами простых граждан. На самом деле он занимался так...

26 октября в Шевченковском суде Киева началось слушание дела российского бизнесмена Владимира Ткача. Его обвиняют в создании преступной организации, целью которой было завладение деньгами простых граждан. На самом деле он занимался так называемым клубным семейным туризмом, или таймшером. И на каждого «пострадавшего» от деятельности его фирм приходится несколько сотен клиентов, получивших обещанную услугу. «Новая» неоднократно писала, что в деле Ткача явственно прослеживается политическая компонента. Об этом Владимир Иванович заявил в первые же минуты суда.

Накануне судебного процесса через адвокатов нам удалось передать господину Ткачу вопросы и получить ответы на них.

— Владимир Иванович, вы считаете, что ваше дело носит политический характер и не связано с вашим бизнесом?

— Пресловутый «авторитаризм» президента Кучмы за семь лет ни разу не увидел коварных замыслов в том, что я тысячи украинских семей различных политических взглядов отправил отдохнуть и посмотреть десятки стран мира. Все изменилось при «оранжевой» демократии. 12 апреля 2005 года я стал советником госсекретаря Александра Зинченко, а 19 апреля по моему следу «неофициально» пошли «наружки» «любих друзив» украинского президента. Как только я в составе официальной украинской делегации полетел в Москву на встречу Зинченко с Путиным, я стал лидером международной организованной преступной группы.

— Сегодня вы утверждены кандидатом в депутаты от партии «Справедливая Россия». Возможно, что вас экстрадируют в Россию?

—Мне трудно говорить о правовых перспективах моего дела. В нормальном европейском суде мне достаточно было бы одного заседания, чтобы доказать свою невиновность, предъявив тысячи страховых полисов крупнейших украинских компаний, мои лицензии, паспорта с визами, подтверждающими пересечение границ тысячами моих клиентов, и бронировки с курортов. Все это за два года следствие так и «не обнаружило». Зато более ста понятых оказались подставными, исчезли вещдоки. Мои адвокаты на 27 страницах подготовили перечень фальсифицированных документов в моем деле, которое подтасовывали до самой подачи в суд. Этим беспределом следователей повязали, и я не исключаю, что реальная перспектива уголовного преследования исполнителей заставит их начать шантажировать своих заказчиков, которые прячутся за спиной президента Украины.

— Верите ли вы в украинское правосудие?

— 30 мая 2007 года Шевченковский районный суд Киева уже признал незаконным само возбуждение уголовного дела, которое сфабриковали 17 апреля 2005 года. Меня бросали в камеры с больными открытой формой туберкулеза, подвергали пыткам моих сотрудников. Мне уничтожили бизнес и запугали тех партнеров, которые пытались отправить на отдых моих клиентов, украли мой политический архив и клиентскую базу. И вы хотите, чтобы я поверил в такое правосудие? Вы мне сначала скажите, в каком кабинете оно спряталось, а я вам подскажу, чьего звонка оно там ждет.

— Из Лукьяновского СИЗО едва ли не каждую неделю поступают сообщения о новых смертях заключенных. Вам страшно? Нет ли паники в изоляторе? Есть ли внутренние версии происходящего?

— В больном украинском обществе не может быть здоровой европейской тюрьмы. Просто тюрьма болеет ярче и нагляднее. В Лукьяновском СИЗО-13 начали досрочно умирать летом, после того как весной были объявлены внеочередные осенние выборы. Поэтому у этой смертности не «сизонный», а политический диагноз. Вы спрашиваете, страшно ли мне после всех этих смертей? Нет, мне просто горько и обидно. Мне недавно рассказали, с каким страхом читают материалы моего сайта новые подручные президента В. Ющенко и обитатели его Серого дома. Это они живут в своем комфортном страхе.

— Вы оказались в тюрьме во время выборов. Как они проходили?

— Как российский гражданин я выступал «иностранным наблюдателем». Три пачки дешевых сигарет, брошенных вместе с тремя пакетиками чая в кормушку наших тюремных дверей, показали, во сколько местные «агитаторы» и полит­технологи «Нашей Украины» оценили голоса моих украинских коллег. По пачке на брата. Моим соседям досталось больше — я не курю. Местный народ голосовал назло всем. Мой тюремный «экзит-пул» показал, что более 70% выбрали Ю. Тимошенко. Наверное, не только потому, что она тоже сидела в этом СИЗО…

— Довелось ли вам общаться с покойным Максимом Курочкиным? (Российский бизнесмен, поддерживавший на президентских выборах Януковича. Был обвинен в вымогательстве 10 тысяч долларов. Весной этого года расстрелян неизвестными на ступенях Святошинского суда Киева. Этот же суд недавно признал его невиновным.) Последние дни перед смертью он был похож на душевнобольного. Вы считаете, это был спектакль или тюрьма его сломала?

— Наши камеры были в нескольких метрах друг от друга. Несправедливая тюрьма — это очень серьезный рубеж, который позволяет по-новому посмотреть и в свое прошлое, и в свое будущее. У Максима искренне болела душа, поэтому многим было выгодно представить его «душевнобольным». Не мне судить, на сколько и во что Максим был «посвященным». Но я видел, насколько он хотел стать просветленным. В камере он мог часами безумно смотреть через решетку, не закрывая глаза на скупое зимнее солнце. А потом за столом в полумраке писать вполне разумные вещи. Временами он считал себя Христом. По ночам за стеной он не бредил, а разумно разговаривал с фотографиями политиков. Те, кто слушал его по долгу службы, по утрам в камере искали мобильные телефоны. Им трудно было поверить, что с такими людьми он общался в астрале… Максим искренне праздновал изгнание из министерского кресла Ю. Луценко, которого считал виновником своих бед. А потом с грустью понял, что для того это тоже был праздник, потому что он уже бредил совсем другим, еще большим кабинетом. Максим понимал, что его предали бизнес-партнеры, и наивно верил, что его защитят журналисты.

— Реально ли восстановить ваш бизнес? Будете ли вы этим заниматься в случае оправдательного приговора? Будете ли выдвигать встречные иски? Будете ли приезжать в Украину?

— Для меня не представляет проблемы восстановить наш бизнес. Меня поддерживают и мои зарубежные партнеры, которые подтвердили письменно (даже этому следствию), что все обязательства перед членами нашего туристического клуба будут выполнены. Я надеюсь и на понимание тысяч своих клиентов, которые не поддались на провокации следствия и УБОПа и не поверили в их криминальные сказки. Поэтому мы сначала выполним свои обязательства перед клиентами, а потом вместе с ними предъявим иски власти. Причем они будут не только финансового и материального плана. Когда меня арестовали, я написал письмо президенту Ющенко на украинском языке. Теперь у меня нет никакого желания писать ему письма. На родном языке я пишу только своей убитой горем 82-летней матери. На русском — в Москву своей супруге, которая воспитывает нашу двухлетнюю дочь. У меня в 50 лет родилась первая и единственная дочь. Последний раз я держал ее на руках в феврале 2006-го.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow