Помнится, в канун выборов 2000 года Путин, которого все мы тогда еще не очень хорошо знали, приятно удивил электорат – слетал на военном истребителе в воюющую Чечню. После этого сомневающихся в том, что он – это то, что нам надо, заметно поубавилось и о нем заговорили с восторженными интонациями – решителен, храбр, способен на настоящие мужские поступки. Несомненно, тот полет прибавил ему голосов. Нынешнему претенденту на Кремль сложнее – в сегодняшней России нет такой «горячей точки», в которую можно было бы нанести демонстрационный визит. Зато она есть за рубежом – Сербия, у которой только что, при пособничестве НАТО и Евросоюза, оттяпали немалый кусок земли. Не знаю как кто, а я после 17 февраля, когда была в одностороннем порядке провозглашена независимость Косово, был уверен, что до того, как россияне придут выбирать Медведева в президенты, он непременно объявится в Белграде и это произведет на них впечатление ничуть не худшее, нежели путинский полет в Чечню.
Что сказал Медведев в Белграде? «Провозглашение независимости Косово абсолютно не соответствует международному праву, нарушает суверенитет и территориальную целостность». Право же, ради этого не стоило прилетать. Сербы слышат это заклинание уже давно, и, думаю, оно успело набить им оскомину. Дальше-то что? Есть ли вообще выход из этого тупика? Медведев, равно как и наш главный дипломат, на сей счет ничего не произнесли. И все потому, что им нечего сказать, – или не понимают суть происшедшего на Балканах, или, как большинство представителей интеллектуально обветшавшей западной элиты, не решаются сказать о нем всю правду. А она одинаково малоприятна и для Запада, и для России.
В конфликтах, подобных косовскому, нельзя одну сторону представлять воплощением зла, а другую – добродетели. С незапамятных времен, всюду, где происходила борьба за земли, она рождала обоюдную ненависть и обоюдный счет преступлениям. Подвести баланс правоты и неправоты невозможно. Так было издревле, но последняя балканская драма – самое наглядное тому подтверждение. Милошевич, стремясь любой ценой уберечь от растаскивания территориальное наследие маршала Тито, позволил армии применять силу всюду, где возникает угроза Югославской Федерации. Реальнее всего она была в районах с преобладанием этнических албанцев. Но есть аксиома: когда власть в государстве слаба, армия всегда бесконтрольна. Сначала в Боснии, а после и в Косово она осуществляла насилие без оглядки не только на международное, но и на внутреннее право. Мусульмане ответили партизанскими отрядами, где вообще не было никаких правил, кроме одного: «Отомсти сербам!». Не сомневаюсь, что если моим собеседником будет настрадавшийся от албанских боевиков серб, то я всей душой буду на его стороне, а если албанец с такой же судьбой – мое славяно-православное происхождение не помещает проникнуться к нему состраданием.
Сегодня Запад убеждает мир в том, что отныне Балканы, а с ними и вся Европа, будут оазисом этнического и религиозного покоя. Хочется, но трудно поверить в эти жизнерадостно-оптимистичные заверения. В какой-то степени эту веру подрывали репортажи из Дании, где как раз в тот «исторический для Европы день» во многих городах молодежь из иммигрантских кварталов остервенело громила все, что попадалось ей под руку. Причиной стали опубликованные в газетах карикатуры на Мухаммеда, самая «оскорбительная» из которых – пророк в тюрбане в виде бомбы.
Первая такая карикатура появилась почти год назад, и год назад по всей Дании, а следом за ней, и едва ли не по всему свету, прокатилась волна погромов, бессмысленных и жестоких. Спустя какое-то время страсти утихли, разум вроде бы возобладал и подавил желание проучить «неверных». Но – надо же было случиться такому совпадению! – в канун провозглашения Приштиной своей независимости стало известно, что 73-летнего карикатуриста исламские радикалы приговорили к смерти. Из чувства солидарности с ним 11 датских газет опубликовали новые карикатуры, оскорбиться из-за которых мог разве что субъект, обладающий обостренно болезненным воображением. Но не это показалось мне главным, а то, что известие о готовящемся покушении на старика-карикатуриста было воспринято безразлично, а карикатуры, которые мало кто видел и понял, породили желание громить и уничтожать.
В тот день, 17 февраля, телерепортажи из Косово и Копенгагена, попеременно сменяя друг друга, наталкивали на мысль – это связанные между собой события. И вовсе не тем, что в обоих фигурировали мусульмане. В данном случае дело не в вере и не в национальности, они второстепенны. Сходство иного порядка – в стремлении жить на чужой земле по своим собственным правилам. Албанцы его уже реализовали – придя со своей верой, культурой и семейным укладом на исторические земли сербов, они не только стали на них полными хозяевами, но и заставили захлебнувшуюся толерантностью Европу признать их «исконно албанскими землями». Разношерстные датские иммигранты только в начале этого пути, но они уже заявили о себе как о колонизаторах, с помощью насилия и страха насаждающих на новой родине свои собственные порядки. И неслучайно сегодня косовским албанцам аплодируют в иммигрантских общинах Европы. Они показали пример того, к чему следует стремиться, и доказательство того, что все в этом мире возможно.
Может, это неоправданное преувеличение? Косово – это застарелый конфликт, и едва ли возможно ставить знак равенства между ним и бесчинствами молодежи, ополоумевшей от водки, наркотиков и безделья. В конце концов, потерявший рассудок молодой пакистанец ничем не хуже англосакса, который иной раз впадает в подобную же дикость. К примеру, расовые волнения в английском Брэдфорде в 2001 году начались с трех перепивших англичан, которые, выйдя из паба, принялись выкрикивать оскорбительные для иммигрантов расистские лозунги. Закончилось все разграбленными магазинами, сожженными машинами и двумя погибшими.
И все-таки это никакое не преувеличение. Делаю такой вывод потому, что своими глазами видел, что такое оскорбленный иммигрант. Дело было в английском Лидсе в 2001 году, в начале лета, в июне, когда солнечная, благоухающая цветочными ароматами Англия ничем не напоминала описанный в средневековых романах туманный Альбион. Я радовался тому, что видел вокруг, но, увы, недолго – накануне моего отъезда полиция задержала таксиста, нарушившего какое-то правило, а он, к несчастью, оказался вспыльчивым бенгальцем и в ответ на требование предъявить документы принялся браниться и обвинять стражей порядка в расизме. У нас в России подобный инцидент мог закончиться для него весьма печально, но в Лидсе с ним обошлись в рамках допустимого – бузотеру прыснули в лицо какой-то жидкости и вытащили из машины. И все же на следующий день представители «азиатских» общин города и окрестностей вышли на улицы. Протест обернулся погромами. Никогда не забуду горящие автомобили и звон бьющихся витрин. Но сильнее всего в памяти засел огромный транспарант, растянутый манифестантами поперек улицы: «Белые свиньи, убирайтесь из нашего района!».
Большое начинается с малого. Когда иммигранты не желают воспринимать культуру коренного населения во всех ее проявлениях – это первый сигнал тревоги. Пока пришельцы в меньшинстве (еще не так давно, каких-нибудь пятьдесят лет назад, косовские албанцы тоже были национальным меньшинством), но с каждым годом их становится все больше и больше. Специалисты по статистике народонаселения утверждают, что к концу XXI века коренные англичане, немцы, французы, итальянцы, русские будут у себя дома уже в меньшинстве. И что же получится в итоге, если вдруг воцарившийся в органах власти вчерашний иммигрант (а такое когда-нибудь произойдет) станет руководствоваться укоренившейся в душе неприязнью и былыми обидами?
Одна из любимых тем Д. Медведева – про то, что у нас-де наметился рост рождаемости. Интересно, а знает ли он, из-за чего? Статистику нам улучшают переселенцы с юга, которые куда охотнее русских обзаводятся детьми. Если кто-то думает, что я впал в ксенофобию, пускай сходит в любую из московских женских консультаций и посмотрит, кто сидит в очереди, все станет понятно. И зачем же радоваться липовым «сдвигам в демографической ситуации»? А когда наши чиновники рассуждают насчет того, что без иммигрантов России не обойтись, так и хочется спросить: кто оплатил этот тезис? Иммигрант, особенно нелегальный – это почти раб, а рабский труд – это чья-то сверхприбыль. Но нам-то какое дело до их прибылей? Ведь когда настрадавшийся и озлобившийся гастарбайтер примется всерьез отстаивать свои права, в том числе и с «оружием пролетариата» в руках, тот, кто заработал на нем миллионы, отсидится у себя на Лазурном Берегу и его «Роллс-Ройс» не спалят, а лавку не разграбят.
Россия уже наводнена легальными и нелегальными иммигрантами из южных республик бывшего СССР, людьми иной веры, иной культуры, иного семейного уклада. Одним нужен заработок, чтоб прокормить оставшуюся на родине семью, другие мечтают начать тут новую жизнь, ибо здесь она, как ни крути, все же чуть легче, а перспективы несравнимы с родным аулом или кишлаком. Они берутся за любую работу и соглашаются на любой заработок. И живут зачастую в таких условиях, в каких у себя дома не позволили бы жить даже животным. Бытовые трудности и постоянная агрессия со стороны аборигенов заставляют их держаться общинами, в которых все подчинено неписаным, но строго соблюдаемым правилам. В итоге появляются маленькие очаги, в которых не такие, как в России, законы. Они множатся, растут и постепенно начинают оказывать все большее и большее влияние на уклад жизни небольших территорий. Пока это заметно лишь в крупных городах, но это лишь пока.
Не могу не вспомнить курьезный, но о многом говорящий случай, происшедший со мной летом прошлого года. В один из воскресных дней я отправился на рынок в московском районе Кузьминки, где проживает много выходцев из Азербайджана и Грузии. Смуглолицый торговец свежей зеленью назвал такую непомерно высокую цену, что я возмутился: «Не зима же, в конце-то концов!». Его ответ сразил наповал: «Дорогой, если тебе так дорого, что ты у нас Москве делаешь? Езжай к себе в Россию!». Конечно, все мегаполисы, к каковым относится и наша столица, космополитичны. Но с их космополитизма начинается разрушение традиционного этноса, а в конечном счете потеря территории. Не что иное как «косовский вариант».
Там тоже все начиналось с «нашей улицы», «нашего села», «нашего района», а закончилось тем, что сербским аборигенам указали на дверь. Трагедия большинства, ставшего меньшинством на собственной территории. Едва ли ее можно объяснить одной только демографией: мол, албанцы многодетны, а сербская популяция не обеспечивала даже простого воспроизводства, когда нет прироста населения и смертность лишь компенсируется рождаемостью. Гораздо важнее то, что албанцы хоть и жили долгие годы в рамках сербского государства, никогда не были частью сербского общества. В нем все для них было чуждо и нетерпимо – и вера, и язык, и обычаи. Добрососедство поддерживалось страхом перед репрессивным аппаратом государства, а когда это государство рухнуло и страх исчез, возобладала агрессия, причем с обеих сторон. И албанцы решили использовать исторический шанс – изгнать последних еще не изгнанных сербов из Косово и зажить там, возведя свою веру и свои традиции в ранг государственного Закона.
То, что случилось с Косово, завтра может произойти где угодно. От Урала до Атлантики никто от этого не застрахован. Интеллектуалы должны были бы осмыслить суть перемен, происходящих в Старом свете, а главное – предсказать итог, конечное состояние, к которому все может прийти. Но, похоже, момент упущен – они стали заложниками толерантности, а потому, боясь за свою репутацию, не решаются выйти за рамки рассуждений о глобализации, якобы отменяющей национальную идентичность и создающую качественно новую европейскую общность, в которой все будет гармонично и добросердечно. Но будет ли, вот в чем вопрос. Что если это всего лишь попытка выдать желаемое за действительное?
Что случается, когда политики руководствуются только политикой? Случается подобное Косово. Есть пострадавшая, униженная сторона, и есть торжествующий победитель, не испытывающий к побежденному никакой жалости. Между ними никогда не будет добрососедства, одна лишь видимость мира, да и та просуществует ровно столько, сколько сможет и пожелает поддерживать ее НАТО и Евросоюз. И если когда-нибудь что-то вдруг переменится в глобальном раскладе политических и военных сил, на Балканах сразу же полыхнет большая война за земли: албанцы будут защищать приобретенное, сербы отвоевывать утраченное. Почему так безысходно? Потому что албанцы уже никогда не откажутся от признанной Западом независимости, а сербы никогда, даже если Запад, приняв их под свое крыло, предоставит немалые преференции, не согласятся ее признать. Отныне и те и другие будут жить в ожидании кровавой развязки. И все потому, что политики, руководствуясь сиюминутной целесообразностью, загнали проблему в такой тупик, из которого реален только один выход – на поле боя. Ничто другое, заглядывая на десятилетия вперед, пока не просматривается.
…А все же жаль, что наш Дмитрий Анатольевич слетал в Белград не на истребителе. Это было бы куда эффектнее, да и избирателю б понравилось несравненно больше. И высказаться насчет Косово надо было бы как-то порезче, по-рагозински: мол, пошлем свои войска в случае чего и закроем вопрос. А насчет того, к чему движется Европа и весь мир, и думать-то не стоит. Мыли современных политиков редко перескакивают день выборов.
