СюжетыОбщество

Арестные настроения

Почему следователи и судьи так часто выносят решение о заключении под стражу

Этот материал вышел в номере № 23 от 3 Апреля 2008 г.
Читать
По данным Генпрокуратуры, около 30% «населения» СИЗО находится за решеткой без веских оснований. «Сейчас под стражу берется около трети обвиняемых в преступлениях небольшой и средней тяжести, а впоследствии более 70% из них получают меру...

По данным Генпрокуратуры, около 30% «населения» СИЗО находится за решеткой без веских оснований. «Сейчас под стражу берется около трети обвиняемых в преступлениях небольшой и средней тяжести, а впоследствии более 70% из них получают меру наказания, не связанную с лишением свободы, – заявил на днях Юрий Чайка. – Удовлетворяется свыше 90% ходатайств о заключении под стражу. Зачем мы прививаем людям тюремную субкультуру?». Недавно Федеральная палата адвокатов России опубликовала исследование, касающееся положения людей, попавших в СИЗО. Ежегодно через следственные изоляторы проходят десятки тысяч человек. По данным ФСИНа, 1 марта 2008 года в СИЗО, тюрьмах и помещениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов, находились 160 тысяч человек (во всех пенитенциарных учреждениях страны – 892,3 тысячи).

Летом 2002 года вступил в силу долгожданный Уголовно-процессуальный кодекс. Одним из радикальных изменений стал судебный порядок взятия под стражу – процедура, принятая в большинстве стран мира. Сначала ново¬введение дало положительные результаты – суды внимательно оценивали факты, а следователи, опасаясь разноса, выбирали меры пресечения, не связанные с лишением свободы. Однако вскоре правоохранительная система освоилась с новыми правилами игры, и ситуация снова изменилась к худшему. В 2006 году судьи рассмотрели 273 186 ходатайств о заключении под стражу, причем согласились со следователями в 249 736 (91,3%) случаях, а в отношении несовершеннолетних удовлетворили 14 900 таких ходатайств. Суды изучили также 214 841 ходатайство о продлении срока содержания под стражей и удовлетворили 211 661 (98,5%) из них, а в отношении несовершеннолетних – 13 499 ходатайств. Ситуацию усугубили введенные в сентябре 2007 года изменения в УПК, которые привели к ослаблению прокурорского контроля: если раньше следователь мог ходатайствовать об аресте только с согласия прокурора, то отныне достаточно было одобрения своего непосредственного начальника.

Адвокаты признают свое бессилие: УПК, на который возлагались большие надежды, сохранил традиционно неравноправные отношения адвоката и следователя. Например, следователь до направления в суд ходатайства об аресте вправе допросить свидетелей и потерпевшего, а защитник может опрашивать людей только с их согласия, но не вправе предупредить их об ответственности за дачу ложных показаний. Обычная картина в изоляторах – длинная очередь адвокатов, пытающихся попасть на свидание к своему подзащитному. Удается не всем: причина – нехватка в изоляторах следственных кабинетов. Еще администрация большинства СИЗО незаконно ограничивает «документооборот» между защитником и подзащитным (к сведению: в ряде стран давно существует непроницаемая для следователя и сотрудников СИЗО «адвокатская почта»).

По мнению адвокатского сообщества, главной причиной массового нарушения прав граждан является несовершенство закона, прежде всего Уголовно-процессуального кодекса. Так, статья 97 УПК, в которой перечислены основания для ареста (обвиняемый или подозреваемый может скрыться, продолжить преступную деятельность, угрожать участникам судопроизводства, уничтожать доказательства или иначе препятствовать расследованию), не требует доказательств – достаточно одного подозрения. Так что если у вас есть загранпаспорт, то вы, скорее всего, проведете время до суда, а также само разбирательство за решеткой. Другая норма УПК гласит: арест возможен, если инкриминируемое деяние грозит наказанием более серьезным, чем два года колонии. Однако преступления классифицируют не только по их тяжести, но и по форме вины (умышленные и совершенные по неосторожности). Согласитесь, вряд ли есть необходимость держать в СИЗО человека, который совершил неумышленное преступление.

Еще одна причина – судейский менталитет. Статистика показывает, что правоохранители предпочитают арест или подписку о невыезде. А личное поручительство, залог и домашний арест, эффективность которых доказана мировой практикой и которые являются разумной альтернативой аресту (например, по делам об экономических преступлениях), в России пока применяются редко. Дело не только в корпоративной вере следователей и судей в порочность человеческой природы (это не позволяет использовать поручительство). Вопросы вызывает воплощение этой специфической этики в законе. Так, согласно УПК, дознаватель или следователь может обратиться к судье с ходатайством о залоге, а подозреваемый или его адвокат – не может. А посадить под домашний арест никого нельзя потому, что за пять лет, прошедшие с момента вступления в силу УПК, специальный закон так и не появился.

Репрессивный характер ареста проявляется отчетливее всего в случаях, когда под замком оказываются те, чье здоровье заведомо не позволяет находиться в изоляторе. Вспомним, например, бывшего владельца «ЮКОСа» Платона Лебедева, которому до сих пор не позволили встретиться с независимыми врачами. Или – страдающего тяжелой астмой адвоката Михаила Трепашкина, которого во время заключения никто толком не лечил. И, конечно, историю юриста Василия Алексаняна, которого пока спасает только пристальное публичное внимание.

Человек, попавший в следственный изолятор, хотя и считается невиновным до вступления приговора в силу, находится в гораздо худших условиях, чем заключенный в колонии. Европейский суд по правам человека неоднократно квалифицировал условия содержания в отечественных СИЗО как пытки. Например, редкий человек занимает в изоляторе более двух квадратных метров жилплощади, из-за тесноты спать приходится по очереди. Неудивительно, что многие заключенные умирают, не дождавшись приговора. Кстати, абсолютное большинство процессов заканчиваются не оправданием подсудимого, а его осуждением.

Ситуацию мог бы изменить общественный контроль над изоляторами, колониями и другими местами принудительного содержания. Соответствующий закон был принят в первом чтении еще одиннадцать лет назад – и успешно похоронен силовым лобби: правоохранительные органы не собираются делиться полномочиями с обществом.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow