В Госнаркоконтроле начинается кадровая чистка. Первым в отставку ушел глава Управления собственной безопасности ведомства генерал Рыков — друг и поручитель генерала Бульбова, арестованного за прослушку высших российских силовиков.
Это понятно, если учесть, что новый глава ФСКН Виктор Иванов как раз и является одним из главных представителей того клана, который слушал генерал. И означает, что Бульбову сидеть и сидеть. Он обречен, как и его коллеги. Ведь Иванов в Наркоконтроле — это как Гудериан во главе советского Генштаба.
Я хочу понять, чем провинился Госнаркоконтроль? То есть чем провинился Госнаркононтроль, с моей, обывательской, точки зрения, я знаю. Во-первых, Госнаркоконтроль возбуждал уголовные дела на ветеринаров.
Во-вторых, Госнаркоконтроль возбудил несколько сот уголовных дел по факту незаконного оборота сильнодействующих веществ. По какому-то фатальному стечению обстоятельств, самое громкое из этих дел, дело фирмы «Софэкс», случилось после того, как инспектор Госнаркоконтроля навестил фирму и предложил взаимовыгодное «сотрудничество», мотивируя это тем, что ему надо «кормить генералов».
В-третьих, ФСКН внесла в закон «О наркотиках» поправки, которые, под предлогом экономии 2 млн долл., ежегодно расходуемых на закупку чистых образцов наркотиков за рубежом, позволяли инспекторам ФСКН не уничтожать наркотики и перевозить их. После того как такие поправки лоббируются на уровне руководства ФСКН, довольно смешно обсуждать, причастен ли этот орган к торговле наркотиками и на каком уровне.
В-четвертых, ФСКН внесла в закон «О наркотиках» еще один вид поправок. Вкратце этот второй вид поправок можно объяснить так. Есть ФСБ, и у нее большая экономическая база: ФСБ может прийти на любое предприятие. Существуешь — значит, проверяем. А есть ФСКН, и у нее узкая материальная база, потому что не всякий завод производит наркотики. Так вот, поправки уравнивали экономический базис ФСКН и ФСБ, приравнивая почти любую производственную деятельность к производству наркотиков или приравненных к ним химических веществ, в частности, соляной кислоты, серной кислоты, толуола, ацетона и т.д.
Вот это, собственно, мои претензии к ФСКН, которая лично мне кажется одной из тех организаций, которые, подобно ГИБДД или ФСБ, должны быть расформированы полностью, а работники уволены без права когда-либо работать в госучреждениях хоть писарем.
Но мне бы хотелось понять другое: какие претензии к ФСКН у премьера Путина? Вышеперечисленные? Вряд ли, иначе бы в условиях вертикали власти они бы не жрали у общества на глазах ни химиков, ни ветеринаров.
Если президент Путин создал ФСКН с почетной и куда более важной, чем борьба с наркотиками (или торговля ими) целью, — с целью надзора за кланом силовиков во главе с Игорем Сечиным, — то с этой задачей ФСКН справилась с честью.
По результатам прослушек генерала Бульбова, как говорят, и был учинен малый дворцовый переворот — с увольнением генпрокурора Устинова, вроде бы вольно отзывавшегося о президенте.
Очевидно, что генерал, прослушивающий в рамках модели «разделяй и властвуй» генпрокурора Устинова, первого замглавы администрации Игоря Сечина, помощника президента Виктора Иванова, главу ФСБ Николая Патрушева и прочие опоры власти, мог действовать только в рамках монаршей санкции. Очевидно также: на такого генерала должны были тут же посыпаться убедительнейшие доказательства того, что данный генерал пьет кровь христианских младенцев и закусывает ее печенью невинных дев.
Очевидно также, что правитель не должен сдавать прослушивающего под впечатлением от доносов, невзирая на степень их правдивости, потому что кто же будет шпионить для правителя, если шпиона сажают те, за кем он шпионил?
Вот и вопрос: чем так провинился перед Путиным генерал Бульбов в частности и Госнаркоконтроль вообще, что возглавлять его поручено человеку из того самого клана, против которого глава ФСКН был поставлен бороться?
Ответ очень прост: Путин больше не нуждается в ФСКН как в противовесе силовикам, потому что обязанности противовеса теперь выполняет Дмитрий Медведев. И можно даже предположить, что Путина Госнаркоконтроль достал. Достал своими ветеринарами («Чтобы я больше не слышал слова «кетамин», — как-то, говорят, в раздражении вскричал Путин). Допускаю даже, что Путина удивило поведение Черкесова после ареста Бульбова. Начальник ФСКН, говорят, был озабочен: это не президент ли обиделся на него лично? Президент взял его за границу, Черкесов понял — не против него.
Словом, Путин использовал целое ведомство со всеми его генералами как известное изделие, а когда нужда в изделии отпала, изделие сдали в утиль.
И только две вещи озадачивают меня. Первое. Тот правитель, который так правит, редко пользуется горячей взаимной любовью используемых изделий. И вторая. Править посредством разводок можно, будучи только первым лицом в государстве.
