Классический рецепт Иосифа Бродского гласит: если хочешь, чтобы тебя услышали, просто возьми на полтона выше. Будучи в Берлине, президент Дмитрий Медведев заявил фрау канцлерин Ангеле Меркель, что мы «стоим на?пороге полной свободы СМИ». Однако, как выяснилось, президент говорил не о России, а?о?«ситуации в мире в целом», точнее — о «неукротимо растущих возможностях глобальной Сети интернет». Отечественные 30—35 миллионов пользователей в 2007 году (по Медведеву, «каждый третий-четвертый россиянин») плюс цифровое ТВ, которое уже «никто не может перекрыть», почти сняли с России обвинения в?зажиме свободы слова.
Хозяйке «стиральной машины» (так прозвали берлинский особняк, где по должности обитает глава правительства парламентского большинства), не оставалось ничего другого, как похвалить английский язык ее нового партнера из Кремля и признать — с этим человеком можно иметь дело. Родное же ухо царапнул парафраз из легендарного фильма «Чапаев»: «Василий Иванович, а в мировом масштабе могёшь?» – «Не могу, Петька, языков не знаю». Русские, как видим, подобрали ключ к Западу и без немецкого.
В России обратили внимание и на другое: рассуждая о положении СМИ, президент рассказал, что несколько лет назад масс¬медиа требовалась защита от порабощения частными компаниями, а сейчас им нужна защита от административного аппарата на разных уровнях власти. То есть фактически приравнял государственный контроль к олигархическому. В условиях госмонополизма на рынке ТВ такое признание первого лица дорогого стоит.
Помню, Владимиру Путину «то, что есть сейчас», нравилось больше «того, что было», — и премьер в такой оценке ни разу публично не раскаялся: ни дома, ни на выезде. Более того, в интервью парижской «Монд» Путин дал понять, что именно такая, как у нас сейчас, демократия и нужна русскому народу. Фактическую однопартийность он интерпретировал как способность «большой группы людей… вырабатывать решения, которые отвечают интересам подавляющего большинства населения страны» (про защиту интересов подавляемых ни слова). А отмену выборности глав региональных администраций назвал «передачей части федеральных полномочий… с финансовыми ресурсами» для их осуществления. То, что деньги просто спускаются с этажа на этаж «вертикали», кто ж из французов поймет? Их-то больше интересует судьба Михаила Ходорковского. Но и его судьбу глава правительства советует своему преемнику в Кремле решить по закону. Как у Франко, «друзьям — все, врагам — закон»?
Царский прием на Западе премьера Путина и теплый, но сдержанный — президента Медведева говорит о понимании наших реалий в странах традиционной демократии. Европейцам лестно, наверное, было услышать из уст Дмитрия Медведева про общие корни — «римское, германское, французское право». А в ответ могли бы вывести «Русскую правду» Ярослава Мудрого из европейской правовой традиции?— так нет же… А когда на открытии Петербургского экономического форума тот же самый человек свалил основную вину за мировой кризис на США, в Европе пожали плечами. Риторика времен холодной войны так не идет Медведеву, которого за давосскую речь двухлетней давности титуловали было «вторым Горбачевым». Надо понимать разницу между внешней и внутренней аудиторией, но поскольку ездят в Швейцарию и город на Неве одни и те же люди, иногда их становится жалко.
Интересно, что даже английскую пословицу «Чем выше забор, тем лучше сосед» спичрайтеры президента вложили в уста… Георгия Товстоногова, причем в виде шутки — великий питерский театральный режиссер действительно цитировал с сарказмом эту народную мудрость в интервью советскому эстонскому ТВ. Куда более точным по мыслям и словам было выступление Дмитрия Медведева перед Х Всемирным конгрессом русской прессы в Москве: аудитория млела от нового главы государства, пообещавшего соотечественникам за рубежом не просто добиться появления в интернете доменных имен на кириллице, но и защитить культуру и нравственность в Сети — и при этом не прибегнуть к цензуре.
Все-таки адекватное поведение первых лиц важнее зазоров между их лексикой для внутреннего употребления и экспортным исполнением. Интерьер главного кабинета страны стал современнее, когда на столе главы государства появилось аж два плазменных монитора, а сам он объявил, что компьютер у него никогда не выключается. Осталось поменять старорежимный софт вслед за морально изжившим себя «железом» — металлом в голосе.
