У комического театра «Квартет И», живущего везде (в веках — ХХ и ХХI) и нигде (своего здания у театра нет, и они не плачут об этом) премьера с многообещающим названием — «Разговоры мужчин среднего возраста о кино, женщинах и алюминиевых вилках». Понимаешь, что будут много хныкать, хвастаться и выпивать. По предыдущему зрительскому опыту догадываешься, что делать это будут талантливо и смешно. Понимаешь, что надо идти — ведь Гришковец подсадил на иглу театральной психотерапии узнавания («ой, и у меня так»), а премьерами давно не дарил. А тут «гришковцов», душевно беседующих о личном, четверо. Ну, пошли. Пришли — а там не все так просто. Под видом застольной мужской беседы — оглашение эстетического кредо.
В «Разговорах» Леонид Барац, Ростислав Хаит, Камиль Ларин и Александр Демидов отмежевываются от московской театральной общественности, не способной зарабатывать деньги своим ремеслом и талантом и считающей «квартетчиков» легкомысленной антрепризой. Ситуация созрела не вчера. В спектаклях «Квартета И» принимают участие знаменитые телеведущие, актеры и музыканты, чьи лица не сходят с обложек таблоидов, устраиваются гомерически смешные, роскошные капустники в театре на корпоративах, а театральная общественность не принимает успешный театр в свою игру.
Выпад в адрес театральных премий и «театральной общественности», который год в упор не видящих успеха «Квартета», совершенно справедлив. «День радио» и «День выборов» — ни на что не похожие образцы синтетического театра, о чудесном алхимическом сплаве теперь мечтает каждый творец, не являющийся глубоким специалистом в чем-то одном. «Квартет И» — обладатель секрета своего уникального театра, в котором олигарх и клерк понимают все шутки, и шутки эти всегда полны расширяющихся смыслов. Утро миллионов много лет не начиналось без их «Шизгариков» на «Нашем радио» и ланч — без «Мексиканских негодяев» там же. Премии — дело субъективное; это вопрос в первую очередь симпатии, во вторую очередь — критериев. Как говорят сами участники «Квартета» в спектакле: или тебя любят, или нет. Почему? Потому что. Идти в театральную общественность им, конечно, нельзя. Нештатное это звание предполагает исполнение очень большого свода неписаных правил, на исполнение которых может уйти весь талант. «Квартету» это надо?
Зрительный зал ДК имени Зуева выстроен на «Разговорах» как сцены альтернативных площадок — шатающаяся лязгающая конструкция, в которой телефоны, выпав из рук, летят глубоко вниз и исчезают во тьме. Центру имени Мейерхольда, одной из альтернативных площадок, по ходу действия достанется не раз — «квартетчики» идут ва-банк и, не уставая беседовать о женщинах как сладчайших врагах, обозначают врага эстетического — современный концептуальный театр.
Центр имени Мейерхольда — моя любимая театральная площадка. До ДК имени Зуева, где обитает «Квартет И», — рукой подать. В ЦИМе показывают в основном современный театр, который часто порождает много мнимых сущностей, а иногда и просто отнимает время. Если уж случился хороший спектакль — на силе, от него полученной, до следующего можно дотянуть через «шлак». Никто не обещал, что в современном театре будет легко. И многим в нем тяжело.
«Квартет И» может давать такие обещания. Они — современная эстрада, хлесткая, откровенная, злая, которая энергичнее, сильнее современного театра в массе. Искусство обмена энергией почти утрачено театром, поэтому именно в душном зале ДК вместе с «Квартетом» хохочут олигархи и мудрецы. На сеанс-спектаклях коллективной психотерапии «Квартета И» менеджеры среднего и высшего звена получают индульгенцию на свои самые смелые мысли и догадки и о выборах, и о женщинах, и о смысле жизни. Пересказать эти мысли критик, конечно, не может, потому что памяти уже никакой, а во время спектакля не записывал — ржал вместе со всеми. Перебирал свои истории, женщин, мужчин, вскрикивал, вспоминая похожие ситуации, — кушетка психотерапевта в итоге для всех одна, и Москва в известном смысле спит под одним одеялом. Понимал модель популярного театра — Гришковец, умноженный на четыре, без вкрадчивости, лиричности, апеллирующий не к общему детству и тоске в толпе, а к общему греху. Вальяжный, умный комик, знающий цену себе (от 8,5 до 15 тысяч за билет, но для сарафанного радио знающий, кого пригласить). Знающий и цену зрителю, которому помогли сформулировать его запутанную личную жизнь и отпустили со сцены текущие и будущие грехи. Которому сказали не «Смотри, как надо жить и чувствовать», а «Смотри, так можно, потому что мы сами не знаем как, и тут мы похожи». Понимание физиологичности современной души — да, горькое, но без злобы, с любовью к человеку артикулированное. Души, которая, несмотря на все средства связи и «Яндекс.словари», не говорит о себе другой душе и не очень слышит соседа по причине низкого болевого порога и равнодушия. А тут работа каждого сделана группой умников — конечно, они имеют право требовать высокую цену за то, что включили свет в сейфах душ и голов малознакомых пар в зале.
И получаются острова в океане: драматический театр под властью «театральной общественности», не принимающий «Квартет И» в свою игру, и «Квартет И», понявший свое главное про эстраду и про театр на эстрадном факультете ГИТИСа и мощно, красиво плывущий в сторону острова драмы. Драме лучше открыть шлюзы, опустить мосты — иначе карлики современного театра, пишущие на стене кровью «экзистенция», действительно возобладают.
