СюжетыПолитика

Имя Пустоты

Этот материал вышел в номере № 53 от 24 Июля 2008 г.
Читать
Много шума посреди июльской жары наделал проект «Имя Россия». В «имени» лидирует Сталин. Ему на пятки наступает Николай II. Но Сталин лидирует. Консерваторы сдержанно торжествуют: народ еще хуже, чем его правители. Умеренные консерваторы,...

Много шума посреди июльской жары наделал проект «Имя Россия». В «имени» лидирует Сталин. Ему на пятки наступает Николай II. Но Сталин лидирует. Консерваторы сдержанно торжествуют: народ еще хуже, чем его правители. Умеренные консерваторы, служащие при консерваторах в либералах, выражают, как им положено, оптимизм: мученик Николай II еще имеет шансы нагнать усатого палача.

Создатели злополучного проекта «Имя Россия», по всей видимости, ставили себе целью найти какую-то объединяющую фигуру, с которой большинство населения с легким сердцем могло бы ассоциировать свое представление о России, ее месте в истории человечества и ее позитивном облике. И в этом смысле совершенно не важно, каким образом результат получился таким, каким он получился. Равно как не важно и то, кто кого в конце концов одолеет — Сталин или Николай II. Важно то сокрушительное поражение, которое потерпел первоначальный замысел.

Не спасет проект даже дежурный Пушкин. И это тоже не случайно. Всероссийская популярность и универсальность поэта Пушкина на протяжении полутора столетий была не только следствием его выдающегося таланта литератора, но и следствием постоянной — не убоимся этого слова — пропаганды его образа российским образованным классом, который именовался в нашей стране в XIX—XX вв. интеллигенцией. В этом образе представление о гениальности (одухотворенном мастерстве) соединялось с идеей свободолюбия, идеалом личной независимости и неказенного, партикулярного патриотизма.

Но сегодня «интеллегенция умерла» (с приходом «рыночных отношений»), «мировоззренческий канон» выглядит нонсенсом (вроде арифмометра) на полке «рыночных продуктов». И Пушкин больше не имя России.

В чем главная проблема проекта «Имя Россия»? Она в том, что для того, чтобы российские граждане могли назвать это имя, кто-то должен это имя создать. Создать тот мощный импульс смысла, который, будучи растиражирован тысячи и тысячи раз, дойдет до большинства российских граждан как белый хлеб, горячая вода и сотовая связь. До каждой головы, хотя бы тенью известной всем и общей мысли. Наивно думать, что он отражает состояние умов и предпочтения нации. Скорее он отражает ту сумму базовых представлений и идеологем, которые сформулированы национальной элитой и символически закреплены за той или иной фигурой. Ибо для чего еще нации и нужна умственная элита, как не для того, чтобы вырабатывать более-менее ясные представления о ее прошлом и настоящем, опирающиеся на систему ценностей, которые принимаются большинством общества как аксиомы. Поэтому когда представители современной российской элиты видят в неожиданных результатах народного волеизъявления казус народной дремучести, они глубоко заблуждаются. Потому что прежде всего — это казус бессилия национальной элиты.

И в этом смысле появление в первых строках рейтинга Николая II является отражением той же зияющей пустоты, что и флешмобный Сталин. Ибо что же еще и делает последнего российского императора столь консенсусной, общеприемлемой фигурой, как не отсутствие каких бы то ни было идеологических признаков, жертвенная обнуленность его достоинств, недостатков и исторической роли? И еще – отсутствие ответственности за будущее. Потому что нельзя жертве вменить ответственность за будущее, которого ее лишили. У нее есть только прошлое.

Собственно, сама история проекта «Имя Россия» предельно обнажила механизм той идейной пустоты, в которую уперлись итоги проекта. Стоит только качественно подкрутить результат и вывести Сталина на первые места, чтобы превратить не пользовавшийся до того особым общественным вниманием проект в скандал. Стоит только уделить побольше телевизионного времени годовщине гибели царской семьи, чтобы вывести в спарринг-партнеры виртуальному Сталину виртуального Николая II. Ну а затем уже можно двигать эти фишки, нажимая на ту или иную педаль и выдавая это за столкновение идеологий и остросюжетную борьбу мировоззрений.

В этом смысле проект «Имя Россия» действительно в чем-то похож на российские выборы. Но не в том смысле, что здесь совершается какой-то идейный выбор, а именно в том, что такого выбора не совершается. А остается один только медийный фантом.

Практически все годы постсоветской истории России с регулярной периодичностью мы слышим одни и те же вздохи: необходимо разработать национальную идеологию, нужно создать общенациональный бренд. Ощущающая пустоту нуворишская постсоветская элита понимает эту пустоту как дырку, которую хотелось бы чем-то заткнуть или, по крайней мере, задрапировать. И по привычке своего обыденного поведения хотела бы купить подходящей материи.

Бренд при этом должен быть практичным и удобным. Скрутил его в трубочку, сложил в шкаф. А пришло время — достал, растянул или вручил людям на улице, пусть ходят. Идеология тоже должна быть современной. То есть такой, в которую можно и не верить. Подобно тому, как российская элита хотела бы, чтобы она могла не соблюдать законы, а нация бы их в основном соблюдала.

Потому что отсутствие идеологии, убеждений, веры является все еще самой могущественной идеологией постсоветской России. Той самой идеологией, которая ассоциируется с «современностью» и с жизненным успехом. Которая не мешает бизнесу. Которая и есть пока имя России.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow