Мы продолжаем разговор о преподавании новейшей истории России в школе («Новая»,№ 73от 24.09.2007, «Последний писк истории государства российского»;№ 66от 8.09.2008, «Оперативная разработка учебника истории»;№ 69от 18.09.2008, «Если бы на месте Сталина был я…»;№ 71 от 25.09.2008, «Демократия на букву «С»). Опубликованная на сайте издательства «Просвещение» концепция курса истории России1900 —1945 гг. так и декларирует, что оценка истории теперь делается «с точки зрения задач защиты и укрепления государственного суверенитета, воспитания гражданина-патриота России». То есть школьная история теперь основывается не на достижениях науки-истории, а на актуальном идеологическом запросе. Почему сегодня оказалась востребованной эта несостоятельная с точки зрения науки политтехнологическая разработка, объясняют ученые: доктор исторических наук, заместитель директора Института российской истории РАН Владимир Лавров, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института российской истории РАН Игорь Курляндский.
В предложенной издательством «Просвещение» и подготовленной коллективом под руководством историка А.А. Данилова «Концепции курса истории России 1900—1945 гг.».целью данного школьного курса называется «воспитание гражданина-патриота России». С этим можно было бы согласиться, если бы патриотизм не представал в «концепции» как «вещь в себе»: без нравственно-культурного измерения личности и общества, без воспитания потребности во внутренней человеческой свободе и свободе общественной. Без всего этого патриотизм не состоятелен духовно и послужит выращиванию школьников, готовых только оправдывать действия начальства, правящей бюрократии.
Лукавый сталинизм
Принципиальный недостаток «концепции» заключается в лукавом оправдании сталинской тирании по принципу «цель оправдывает средства». Авторы следуют модной теории модернизации, которая в двух словах выглядит так: требовалась модернизация, и ее провели; с неизбежными издержками, к сожалению; но главное, что провели. О главном — о внеэкономическом и, соответственно, тупиковом характере социалистической модернизации — умалчивается. Такой подход не совместим ни с экономической наукой, ни с православной нравственностью и великой русской классической культурой. Однако он с охотой подхвачен людьми, испытывающими ностальгию по советскому прошлому, и одновременно неглупыми конъюнктурщиками, которые учитывают произошедшие в стране перемены.
Следующее методологическое возражение вызывает попытка интегрировать в едином курсе историю принципиально отличающихся по социально-экономическому и общественно-политическому строю государств — Российской империи и СССР (РСФСР). Авторы «концепции» стремятся «стереть искусственную границу между до- и послереволюционной историей России» и продемонстрировать «непрерывность и преемственность ее исторического пути». Почему авторы считают эту границу «искусственной» (слышал бы Ленин!) и в чем видят «преемственность пути»? Просматривается прежде всего субъективистское желание натянуть «красное одеяло» на тысячелетнюю Россию, представить даже не Маркса или Ленина, а Христа первым коммунистом (см. софистику Зюганова).
Можно бы приветствовать идею самобытности исторического пути России в школьном учебнике, если бы авторы не соединили почвеннический порыв с поклонением сталинскому изоляционизму: «России нужен был свой железный занавес, уберегавший бы ее от европейских противоречий и влияния. В этом смысле советский изоляционизм был явлением глубоко закономерным и до поры полезным. Думается, что для всей истории России характерно то, что в интересах внутренней перестройки периодически возникала актуальность политики изоляционизма». Авторами умалчивается, что именно железный занавес позволил компартии бесконтрольно проводить массовые репрессии. И именно железный занавес пригодился при организации голода 1932—1933 гг., когда правители заморили миллионы сельских тружеников, не привлекая досаждающего внимания международной общественности… Исторический опыт подтверждает разумность слов президента Д.А. Медведева, произнесенных 19 сентября этого года во время встречи с представителями общественных организаций: «Нас, по сути, выталкивают на такой путь развития, путь, который основан не на полноценном, нормальном, цивилизованном сотрудничестве с другими странами, а на автономном развитии за глухими стенами, за железным занавесом. Еще раз хотел бы подчеркнуть, это не наша дорога, нам нет смысла возвращаться в прошлое, мы свой выбор сделали, что бы ни говорили те, кто пытается характеризовать эти события в удобном для них ключе».
Важнейшей новацией «концепции» в сравнении с другими просталинскими работами стал вывод о том, что «главной причиной широкомасштабной (фронтовой) гражданской войны в России следовало бы признать политику захвативших власть в Центре большевиков, а главной причиной их действий — особенности большевистской идеологической и политической доктрины». Такова максимальная уступка исторической правде со стороны неосталинистов. Если же рассмотреть это место в связи с последующим текстом, то получается, что авторы применили и новейший пропагандистский маневр. Теперь неосталинисты даже начинают «сдавать» Ленина и его команду как разрушителей исторической России, чтобы на фоне критики большевиков выгоднее оттенить «благородную» роль «великого государственника» Сталина, якобы выведшего Россию из лихолетья Смуты.
Авторы «концепции» подают историю СССР в духе сталинского безальтернативно-победного «Краткого курса истории ВКП (б)», изданного в 1938 г. Так, безапелляционно заявляется: «Нэп не «сломали», а он «сломался» под тяжестью стоявших перед ним задач». При этом игнорируется роль политической воли власти в избрании курса на форсированную индустриализацию и насильственную коллективизацию, что и вызвало цепь последовательных мер по уничтожению нэпа. Плодотворное продолжение нэпа было возможно, но вело к тому же, что и перестройка — к формированию рыночной экономики и к демократизации с последующим отстранением компартии во главе со Сталиным от власти, и Сталин это понимал. Потому молчать об идеологических и субъективных причинах свертывания нэпа — значит не объяснять происшедшее, а запутывать учителей и школьников. Авторам было бы полезно ознакомиться с глубокой статьей директора Института российской истории РАН А.Н. Сахарова «1930: год «коренного перелома» и начала Большого террора».
Раз нэп сам «сломался», то коллективизацию — уничтожение традиционной трудовой деревни и введение второго, псевдонародного крепостного права — авторы «концепции» пытаются представить как нужное и полезное, хотя и болезненное мероприятие. Говорится,что «сплошная коллективизация стала лишь иным, альтернативным способом решения задачи получения средств для индустриализации, которую не смог решить нэп». Правда, авторы делают оговорку: «Да, она была ломкой сельской жизни». Но и продолжают победно: «иного варианта решения стоявших задач (в том числе и нэповского) просто не существовало». Действительно, в рамках реального социализма — не существовало, только на сталинско-брежневской модели социализма не сошелся клином белый свет. Слава Богу, выбрались из нее на традиционный исторический путь и живем, и разовьем в том числе сельское хозяйство. И лишь жаждущие вернуться в прошлое пропагандируют фаталистический взгляд на историю, противоречащий научной методологии.
Презрение к народу
Авторы «концепции» игнорируют (не читали?) труды крупнейших российских историков аграрных отношений: В.П. Данилова, И.Е. Зеленина, Н.А. Ивницкого, С.А. Красильникова и других, в которых на основании многочисленных источников показывается и осмысливается антинародный характер сталинского раскрестьянивания. Поразительно и то, что авторы «концепции» даже не упоминают о раскулаченном крепком крестьянстве, использованном в качестве рабской силы и массово погибавшем от непосильной работы и скотских условий жизни в ссылке. А не упоминают и игнорируют потому, что продолжают по-коммунистически относиться к народу как к бездушному материалу для социалистического строительства.
Авторы допускают серьезные исторические ошибки, когда пишут о голоде 1932—1933 гг.: « В этом разделе следует особо отметить тезис о том, что организованного голода на селе в СССР не было. Тем более он не был «спровоцирован» властью в отношении тех или иных народов или социальных групп. Голод был связан как с погодными условиями, так и с незавершенностью процессов коллективизации». Организованный голод в деревне не только был; он спровоцирован властью в отношении всем известной социальной группы — советского крестьянства, которое составляли русские, украинцы, казахи и представители других народов СССР. Погодные условия не являлись главной причиной голода, как и не играла решающей роли «незавершенность процессов коллективизации». Страшный голод грянул потому, что Сталин требовал и требовал беспрецедентно огромных поставок оборудования для форсированной индустриализации, средства же для соответствующих закупок в Великобритании, США и других западных странах добывались с помощью экспорта сельскохозяйственной продукции, прежде всего хлеба. А огромный объем экспорта достигался по-сталински просто: у крестьян насильно отнимали весь хлеб, включая тот, который был необходим для прокормления самих крестьянских семей… Эта картина организованного голода предстает в научных исследованиях наиболее крупных российских (а не украинских) специалистов по голоду в СССР В.П. Данилова, И.Е. Зеленина, Н.А. Ивницкого, В.В. Кондрашина и других, а также в объективных учебниках истории, вышедших под грифом Института российской истории.
Послушаем специалистов. В.В. Конд-рашин: «Голод 1932—33 г г. можно определить как «организованный голод». Он был организован сталинским режимом в результате насильственной коллективизации, разрушившей сельскохозяйственное производство, а также с помощью принудительного вывоза хлеба из деревни в счет государственных заготовок и подавления крестьянского сопротивления. Все эти действия осознанно принимало сталинское руководство». Согласно И.Е. Зеленину, это был «организованный голод», подлинная борьба с которым не велась, поскольку сам факт голода отрицался властью. Н.А. Ивницкий писал, что «по погодным условиям 1932 г. отличался в лучшую сторону в сравнении с 1931 г. … даже собранного зерна хватало для того, чтобы избежать массового голода, если бы хлебозаготовительная и налоговая политика проводилась в интересах народа… гибель миллионов людей от голода — это преступление сталинского партийно-государственного руководства». А совместная статья В.П. Данилова и И.Е. Зеленина даже называется «Организованный голод. К 70-летию общекрестьянской трагедии».
Именно научный подход положен в основу экспертного заключения Института российской истории РАН о голодоморе на Украине и голоде 1932—1933 г г. в СССР, которое подготовлено по просьбе Государственной думы РФ. Заключение использовано при выработке соответствующего документа Думы и при обосновании позиции российской делегации в ПАСЕ. Благодаря тому, что украинским националистическим трактовкам противопоставили объективную позицию, ПАСЕ отказалась признать голод геноцидом украинской нации. И сам голод в экспертизе ИРИ РАН квалифицирован как «преступление против человечности сталинского партийно-государственного руководства, которое нельзя ни забыть, ни оправдать — с тем чтобы оно никогда не повторилось».
При определении количества жертв голода ведущие исследователи России оперируют цифрами, достигающими 7 и более миллионов по всему СССР, в экспертизе ИРИ РАН говорится о не менее 7 миллионов. Основательно и объективно просчитанные данные свидетельствуют о том, что в неосталинистской «концепции» занижено количество погибших в 2—3 раза! Появление «концепции» и учебника с таким искажением исторической правды только на руку украинским националистам и ненавистникам России.
Индустриализацию авторы«концепции» описывают также безальтернативно. Им представляется «категорически не приемлемым» какой-либо другой тип индустриализации, кроме сталинской, т.е. не сопровождаемый громадными издержками и человеческими жертвами. Однако в Российской империи в рамках рыночной экономики и при частной собственности успешно проводилась индустриализация: Россия в течение десятилетий занимала второе место в мире по темпам промышленного развития, а перед Первой мировой войной вышла на первое место, обогнав Германию и США, Великобританию и Францию, Италию и Австро-Венгрию; причем экономический рост происходил даже во время войны. Да и сейчас с успехом продолжено развитие производства благодаря использованию рыночных механизмов и частной собственности. Пусть последнее не приемлемо для поклонников Сталина, но нельзя исторически дезориентировать школьников.
А вот о сталинской культурной революции авторы вообще предпочли забыть. Куда же канули не что-нибудь, а «воспитание нового человека», борьба с «религиозным дурманом» и государственный культ Павлика Морозова — доносчика на родителей?
Оправдание террора
При объяснении и оправдании государственного террора авторы «концепции» обнаруживают якобы объективный фактор: «Сопротивление курсу Сталина на форсированную модернизацию и опасения лидера страны утратить контроль над ситуацией было главной причиной Большого террора». Прежде всего отметим, что термина «форсированная модернизация» при Сталине не было, был сталинский курс внутренней политики. Маскируя его термином «форсированная модернизация» и используя современные внешнеполитические осложнения, неосталинисты пытаются вытолкнуть страну на неосталинистский курс развития. Однако пока безуспешно: премьер-министр В.В. Путин публично отверг предложения перейти к форсированной модернизации.
Что касается сопротивления курсу Ста лина, то таковое было в конце 1920-х — начале 1930-х г г. А к 1937—1938 г г. достигнута столь высокая степень сплоченности партийно-советских структур вокруг сталинского курса, что советский лидер мог не опасаться «утратить контроль над ситуацией». Еще «съезд победителей» в 1934 г. справедливо констатировал полный разгром всех оппозиционных групп, а бывшие оппозиционные трибуны превратились в рьяных сталинских трубадуров. ВКП (б) не «утрачивала свою монолитность», а стала идеологически однородной опорой культа вождя. Что же касается рабочих и колхозного крестьянства, то они ко второй половине тридцатых годов представляли собой политически аморфную массу, манипулируемую пропагандой и не способную к организованному сопротивлению сталинскому режиму.
Причем авторы «концепции» — в духе сталинской мании преследования — ссылаются на угрозу «физического уничтожения» Сталина. Но кем конкретно? Может, одним из лидеров Октябрьской революции Марией Спиридоновой, которую обвинили в том, что она организовывала вооруженное восстание и сама собиралась стрелять в Сталина на трибуне мавзолея? Вот только Спиридонова сидела в тюремной камере в Уфе, а про восстание и покушение придумали в НКВД. Столь же странна ссылка авторов на «негативные настроения в армейском руководстве», беспокоившие Сталина. Настроения всегда разные, но что «рационального» в репрессировании большинства командиров полков и выше в канун великой войны? Ведь тогда сталинскими репрессиями было в процентном отношении уничтожено больше командиров Красной армии, чем потом фашистскими пулями! И, наконец, утверждение о «популярности в партийном руководстве идей правых является также субъективистским домысливанием.
Краеугольное положение «концепции» — апогей лукавого оправдания сталинщины — подается наукообразно: «Таким образом, важно показать, что Сталин действовал в конкретно-исторической ситуации, действовал (как управленец) вполне рационально — как охранитель системы, как последовательный сторонник преобразования страны в индустриальное общество, управляемое из единого центра, как лидер страны, которой в самом ближайшем будущем угрожает большая война». Но что чувствовали бы почтенные Данилов и его учитель А.В. Филиппов, если бы их самих вместе с женами, сыновьями и дочерьми «рационально и управляемо» поволокли пытать, а потом в ГУЛАГ или к стенке?! Заметим также, что авторы «заканчивают» Большой террор «к лету 1938 г»., а не к ноябрю 1938-го, когда были завершены «массовые операции»; причем провозглашенный большевиками Красный террор реально продолжался с 1918-го по 1953 год. Наконец при целостном осмыслении истории ХХ века следует учитывать, что до трети построенной на крови промышленности было потеряно в первый год войны… кровавая валюта от коллективизации и голода не могла дать ожидаемый эффект по глубоким духовным причинам.
Шокирует и новая «методика» подсчета жертв политических репрессий. Перед авторами «концепции» встал вопрос: «Кого мы имеем в виду, говоря о репрессированных?» Ответ найден нетрадиционный: «Думается, было бы правильно, если бы здесь появилась формула, в которую будут включены лишь осужденные к смертной казни и расстрелянные лица». Это якобы «позволит уйти от спекуляции на этой теме». То есть если невиновные люди отсидели в ГУЛАГе или погибли там от избиений, непосильного труда, голода т.п., то они не репрессированные! Предложенный неосталинистский подход противоречит не только здравому смыслу и человеческой морали, но и является нарушением действующего Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий».
Внедряемые при поддержке бюрократии «концепция» Данилова и книга Филиппова «Новейшая история России. 1945—2006 гг.» составляют теперь целостную и последовательную интерпретацию истории 1920—1990-х гг., выдержанную в пропагандистском неосталинистском духе. Взятые авторами на вооружение принцип «цель оправдывает средства» и теория модернизации оборачиваются духовно-исторической дезориентацией людей, которая в свою очередь способствует нравственному разложению народа.
