«Из всех наук для нас важнейшая — кризисология, которую нужно было создавать вчера», — сокрушается историк А.Фурсов. «Нашей крупнейшей ошибкой… было то, что мы начинали экономическую реконструкцию лишь после окончания мировых войн. В наши дни много лучше сделать это, пока очередная война не началась», — уверяет экономист Линдон Ларуш. Кинематографа это касается ровно так же, как финансовой и экономической среды. «Кризис — это хорошо, — считает один из самых успешных российских кинопродюсеров Сергей Сельянов.
— Кризис в медицинском смысле слова — переломный момент, ведущий к выздоровлению».
—Если не к смерти.…
— А я, знаешь ли, вижу доктора, выходящего после тревожной ночи у постели больного, вытирающего пот и облегченно выдыхающего: «Кризис…» Но если серьезно, то все сферы, конечно, пострадают, и кинематограф в том числе. Но в кинематографе и без того сложилось парадоксальное отсутствие связи между стоимостью производства и суммой, которую картина может вернуть. В девяноста пяти случаях из ста съемки и выпуск фильма стоят дороже полученного от реализации. Понятно, что долго так продолжаться не могло. И без всякого кризиса дефолт в нашем кино проявился бы в 2009-м, а в 2010-м кинорынок бы рухнул. Поэтому кризис дает возможность тупиковую ситуацию как-то разрулить. При условии сокращения, как это было и в 1998-м, зарплат, распузыренных гонораров.
— Но как распорядиться кризисом правильно? Чтобы «доктор» сказал, что больной скорее жив… Ведь десятки фильмов уже запущены в производство.
— Значительная часть проектов будет остановлена.
— Что для продюсеров равно катастрофе.
— Это данность, благодаря которой все (в том числе и артисты) убедятся: не из пальца продюсера высосаны проблемы.
— Но фильмы у нас производятся двух видов: блокбастеры с распухшим бюджетом (в том числе и рекламным) и скромные ленты (среди них фестивальные) стоимостью до $2 миллионов, которые не всегда могут прорваться на экран.
— И кино-, и телепродукции станет существенно меньше. Сериалы уже секвестрированы. Остановлены даже начатые производства. Существует несколько видов денег. Первый — кредитные, на которые делалось много телевизионного продукта, отчасти и кинопроекты. Эта дверь сейчас закрыта. Второй — инвесторы. Вполне доброкачественный денежный источник. Но кинематограф для этих людей — не основной бизнес. Даже затратив средства, сейчас они говорят: «Ребята, стоп», понимая, что вместо пары сотен тысяч потеряют два-три миллиона. Тем более что и эти деньги — изначально кредитные. Третий вид денег — собственные средства компании. Но наш телевизионный рынок — он же и закупочный. Продюсер, снимая фильм, рассчитывает на его продажу на ТВ. Сегодня телевидению нецелесообразно тратить деньги ни на кинопроизводство, ни на покупку фильмов, тем более по существующим ценам.
— Значит, вертикальное падение кинопроизводства неотвратимо?
— В общем, да. Первым всегда сокращается рекламный рынок. Рекламные бюджеты на следующий год близки к уменьшению в два раза. Следовательно, телевизионное кинопроизводство сократится. На черный день есть «библиотеки», портфель пакетов фильмов. К тому же закупать у других дешевле, чем производить. Понятно, что и закупочная цена на фильмы упадет. А ТВ-продажи в кинобизнесе сегодня едва ли не важнее кинопроката. Это одна из основных статей дохода, учитывающаяся в бизнес-плане. Есть еще DVD-прокат. Но и здесь кризисная ситуация. А значит, у продюсера нет никакой гарантии, что он закроет свою часть бюджета фильма.
—Но ведь существует и господдержка. В ближайшем будущем была обещана сумма в 4 миллиарда, которая, скорее всего, будет секвестрирована…
— Это на 2010 год. Но даже те, кто уже получил на 2009-й, сейчас смотрят на бизнес-план: «Миллион господдержки, миллион своих или привнесенных средств…» Но нет обещанных инвестиционных кредитов. Вкладывай собственные? Но рассыпается весь фундамент в виде ТВ и DVD проката. Как этот миллион вернуть? Сейчас деньги не вернешь. Однажды можно безвозмездно вложиться, если фильм — дело твоей жизни. Но мы же говорим о рынке.
— А как быть киногруппам, только что завершившим съемочный период?
— Что снято, так или иначе, скорее всего, пробьется. «Постпродкшн» может быть растянут во времени. Считай, что эти фильмы были сняты в другую историческую эпоху. Сегодня той картины нет, но и не закончить работу они не могут. Актеры, техники уже получили свои деньги.
— Значит, необходим консолидированный поиск прагматичных решений выхода из патовой ситуации. Или тот же актер с заоблачными ставками останется без работы. Как это уже было в 90-е.
— Решать проблемы надо сообща. Актерские агентства, актеры, съемочные группы должны согласиться с сокращением фонда заработной платы. Где-то снизить суммы труднее: транспорт, бензин и пленка имеют свою себестоимость. Но надо думать о завтрашнем дне. А многие полагают, что кризис пройдет, как непогода, завтра все восстановится в привычном порядке вещей. Такого не будет. Повторяю, кинорынок был убыточен до всякого кризиса.
— То есть положительная сторона кризиса в повышении ответственности продюсеров и государства за вложение и возврат денег?
— Я имею в виду простую вещь: жить не по средствам можно какое-то время, которому приходит конец. Кризис этому способствует. Кинематограф живет не по средствам. 90% картин даже с учетом господдержки не возвращали вложенных денег.
— В 2005 году независимый продюсер Сельянов говорил, что для продюсера достаточно и 30% господдержки. С той поры мнение изменилось?
— Конечно. Сегодня без госфинансирования снимаются единичные проекты. Да и с госфинансированием производство фильма в нынешних условиях убыточно. Конечно, если это настоящий фильм. А то ведь некоторые продюсеры за этот пресловутый миллион и кино снимают, и еще «маржа» остается. Но не кино это, однодневка, «мувик». В кинотеатрах и на ТВ никому не нужное.
— Но именно на такое «кино» наталкивает существующий закон о тендерах. Когда решение конкурсной комиссии учитывает прежде всего себестоимость проекта и скорость съемок.
— Да, тендер этому способствует. Закон о господдержке регламентирует не больше 70% на производство. Но ведь раньше смета просто раздувалась. Писали «миллион четыреста», снимали за «семьсот», брали у государства «миллион». Все это не продюсерство, не кино и к рынку не имеет отношения. Такие продюсеры не заинтересованы, чтобы фильм дошел до зрителя. Зато если удастся его и на ТВ спихнуть — можно «маржу» до 200% догнать.
—Еще до кризиса киносообщество трясли слухи о походах «группы продюсеров» во главе с Сельяновым и Толстуновым в Кремль, о плане сосредоточить значительную часть финансирования и кинопроизводства под эгидой четырех-семи студий мэйджоров…
— Речь не о четырех—семи студиях. Цифра не формализовалась. Имелось в виду, что в условиях приближения дефолта в кино необходима адресность господдержки. Отсечение «охотников за маржой», творцов симулякров. Есть игроки, которые сильней. Они определяются на базе выработанных критериев. Деньги распределяются на конкурсной основе. Возможны двух-трехлетние программы для успешных, состоятельных компаний. Ведь не все кинокомпании стремятся производить по четыре-пять картин в год. Не так это просто.
— Каково место в этом раскладе крупных студий — «Мосфильма», «Ленфильма»?
— Эти студии прежде всего предоставляют услуги. Если же речь идет об их продюсерских центрах, они на равных участвуют в конкурсе.
— Этот план представляется тебе вариантом выхода из системного кризиса?
— Если подразумевать тот кризис, в котором мы давно засели. К тому же у государства есть потребность в идеологии, в каком-то количестве так называемых ценностных фильмов.
—То есть госзаказ?
— Госзаказ — плохой и неточный термин, прежде всего с юридической точки зрения. Точнее сказать «крупнобюджетный ценностный фильм». Или «особо значимый». Пожалуйста, на конкурсной основе предлагайте идеи, темы.
— Из четырех объявленных на 2010 год миллиардов рублей два предполагалось отдать на эти «особо ценностные фильмы».
— Здесь многое определяет инициатива снизу. Если государство что-то настойчиво будет «заказывать», рекомендовать — ничего не выйдет. Деньги освоят, а стоящего ничего не произведут. Создание крупного фильма — отдельный вид деятельности. На коленке его не сделаешь. Риски огромные. На энтузиазме в большое кино не сыграешь.
— Не хотелось бы, чтобы эти проекты прихлопнули крышку гроба над авторским кино.
— Прежде всего в проекте речь идет об адресности. В кино, о котором ты говоришь, очень мало, если не вовсе отсутствуют коммерческие мотивации, зато есть иные. В этом смысле заслуживает поддержки любой талантливый фильм. Достоевский является и национальным достоянием, и одним из сущностных брендов России.
— Вряд ли ты расскажешь про известные тебе закрывающиеся проекты. Но ведь про себя, про студию «СТВ» — можно?
— Заканчиваем «Морфий» Алексея Балабанова по Булгакову. Но этой осенью впервые за многие годы мы ничего не снимаем. И дело тут в другом кризисе: режиссуры, проектов, идей. Поэтому мы делаем мультфильмы. Завершаем «Федота-стрельца», как и «Морфий», без господдержки. В разгаре производство «Ивана-царевича и Серого волка». Есть совместный проект «Хорошая погода» с «Амедиа» и телеканалом «Россия». Весьма занятный триллер. Сейчас обсуждаем: либо сократим бюджет до полутора миллионов, либо откажемся от него. На данный момент удалось сократиться до 1,7 миллиона. Сейчас ситуация примерно такова: высокобюджетные проекты должны сократиться — минус 70% оплаты труда, средние — минус 50%, низкобюджетные — минус 30%. Речь ведь идет об адекватности. Делая триллер — он же для публики? — идти на убыток в $500—600 тысяч?
Господдержка на 2009 год в основном распределена. Довольно большое число фильмов должно было запуститься в декабре. Не исключаю, что ряд продюсеров откажутся от полученной господдержки. Это же еще не деньги, а договоры, которые будут расторгнуты. Но я рассчитываю на то, что участники рынка проявят вынужденное благоразумие. И мы выработаем новые правила, которые в дальнейшем позволят снимать кино.
Справка «Новой»
Предлагаем оглянуться на опыт выживания в эпоху кризисов Голливуда — самой успешной в мире киноиндустрии.
Именно во время Великой депрессии 1930-х американская киноиндустрия окончательно оказывается в руках крупного капитала. В этот период Голливуд выпускает 400 фильмов в год.
Президент Рузвельт в 1933-м провозглашает политику «Нового курса», одним из направлений которой становится декларация внимания к нуждам простого человека. А в 1934-м утверждается «производственный кодекс», регламентирующий кинопродукцию под девизом «сохранения ее чистоты». Кинематограф точно транслировал задание «партии и правительства». Обращаясь к проблемам безработицы, детской беспризорности, классовых конфликтов, экран был призван утешать, обнадеживать, сеять иллюзию. Внушать бедняку идеи социальной справедливости и возможности честным трудом добиться славы и богатства. Существует весьма распространенная точка зрения, что именно кинематограф был паровозом, вытащившим Штаты из Великой депрессии. Самый популярный жанр середины 1930-х — сентиментальные мелодрамы. В эту эпоху (благодаря приходу звука) невиданную популярность приобретает и новомодный жанр мюзикла, а Джуди Гарленд, Дина Дурбин, Фред Астер, Джинжер Роджерс становятся национальными любимцами.
Финишной чертой кризиса 1930-х оказывается выпуск на экраны одного из самых успешных фильмов в истории кино — «Унесенные ветром». Во времена экономической нестабильности кинематограф — сладкое лекарство — дарит возможность «уснуть и видеть сны», забыв о насущных проблемах, или в крайнем случае вслед за Скарлетт О`Хара «подумать об этом завтра».
Кассовые сборы голливудских картин за нынешнее кризисное лето достигли, по сообщению Variety, рекордной отметки за все времена — $4,16 млрд. Тенденция к увеличению бокс-офисов шла вразрез с общим регрессом американской экономики, переживающей трудные времена. Лидер кассовых сборов лета «Темный рыцарь» Кристофера Нолана принес Warner Brosers около $500 млн.
Впрочем, хотя киноиндустрия и продолжает демонстрировать отличные денежные показатели, даже в Голливуде говорят о приостановке съемок наиболее дорогих кинопроектов. Тем более что, очнувшись от затяжных забастовок Гильдии сценаристов, Голливуд стоит на краю новых тяжб — с Гильдией киноактеров, объединяющей 120 тысяч членов. Актеры требуют пересмотра контрактов в сторону увеличения отчислений с DVD-проката и отчислений от размещения в фильмах продакт-плейсмента. Актеры пренебрегают проблемами мирового экономического кризиса. Перефразируя Людовика, каждый из них восклицает «Кинематограф — это я!» — и требует увеличения гонорара.
