В крупном агентстве по возврату просроченных кредитов меня встречает сотрудник по имени Алексей. Больше о нем говорить нельзя — Алексей взял с меня подписку о «неразглашении конфиденциальной информации». Но даже если бы было можно, я сказал бы только, что Алексей — это человек средних лет, среднего телосложения, со средним размером ноги и серыми глазами.
— Подпишите, — просто сказал Алексей и протянул мне бланк подписки о неразглашении. Затем он исчез. Если даже встречу, то вряд ли опознаю, подумал я.
— У нас работают лучшие специалисты в области взыскания долгов, — рассказывал мне потом в своем кабинете генеральный директор агентства Петр Аркадьевич Носов*. — Многие имеют опыт работы в налоговых органах, МВД, ФСБ. Они, так скажем, наше оперативное звено… А с Алексеем вы, наверное, уже знакомы?
Носов указал взглядом на центр кабинета. Все это время, как выяснилось, Алексей сидел здесь на стуле и играл в мобильный. На мгновение он поднял на меня глаза, но затем уткнулся в телефон, снова слившись с интерьером.
— Многие считают, что коллекторы выбивают долги, — говорил мне Носов. — Но это не так! Выбивали бандиты в девяностых, а мы убеждаем, и никакого насилия. Все понимает, что имиджевый вред сейчас гораздо пагубнее физического. Попал должник в базу злостных уклонистов, и никаких кредитов он больше не увидит. И ведь совсем не обязательно приходить к нему с паяльником…
Петр Аркадьевич приятно улыбнулся и нажал на кнопку. В кабинет зашла секретарь с кофе. Генеральный вытянулся в большом кресле, закинув одну ногу на другую. Над его головой на стене возвышались четыре рамки (слева направо): Владимир Путин, триколор с гербом, Владимир Путин с Дмитрием Медведевым, Дмитрий Медведев с триколором.
— Мы фактически работаем на государство, хотя и являемся частной структурой, — продолжил генеральный директор. — Те деньги, которые люди утаивают от кредиторов, агентство снова возвращает в экономику. А это очень важно, особенно сейчас, когда нехватка ликвидности может пошатнуть финансовую систему страны.
— Вы ожидаете роста числа неплательщиков? — спросил я.
— Более того, мы ждем бума на рынке коллекторских услуг, — сказал Носов, глотнув кофе. — Пока в Москве только каждый пятый имеет просрочку по платежам. А будет в разы больше. Масса людей, привыкшая жить на кредиты, скоро столкнется с урезанием доходов. Компании перестанут платить бонусы и премии, кого-то вообще сократят, и расплачиваться по долгам будет уже не так комфортно. Но деньги у людей все равно останутся, просто отдавать их никто не захочет. Сейчас даже у тех, кто берет телевизоры в кредит, есть немалые средства на счетах, есть машины, лишние квартиры, дачи. Не скрою, я человек тоже не бедный, но все равно имею кредит. И не один! Но, согласитесь, было бы несправедливо, если б такие граждане, как я, начали уклоняться от расплаты…
— Но с такими у нас разговор короткий, — откуда-то сзади вдруг послышался голос Алексея.
Петр Аркадьевич едва заметно дернулся в кресле, чуть не расплескав кофе. Какие-то секунды он бегал недовольным взглядом по кабинету в поисках Алексея. Но Алексей уже возник около стола. «Давайте пройдем в наш колл-центр», — немного поморщившись, сказал Носов.
— Российская практика взыскания долгов — одна из самых эффективных в мире, — говорил по дороге Носов. — Потому что включает в себя как хард-, так и софт-методы. На этапе софт мы устанавливаем телефонный контакт с должником, выясняем причину просрочки и, исходя из нее, обговариваем сроки возврата денег. В 20% случаев на софте все и заканчивается.
В предбаннике нас уже ждал начальник оперативного центра Михаил Гавриленко. Это был крупный мужчина тридцати лет с короткой стрижкой и милицейской интонацией в голосе. «Вот! Наш универсальный ас: координирует софт-мероприятия, а также хард, — сказал Носов. — Ну, вы тут поворкуйте, а у меня еще клиенты».
Мы остались с асом наедине. За приоткрытой дверью, которую телом загородил Михаил, было слышно, как кипит работа. «Вы этого добиваетесь? — кричал кому-то женский голос. — Хотите, чтоб к вам в гости пришли?! Тогда где деньги? Что значит — нету?»
— Галина, не горячись, скажи про визит и попрощайся, — скомандовал через дверь Гавриленко. «Так не пойдет. Вами займется выездная бригада. Ожидайте», — сказала Галина.
— Выездная бригада — это я, — Гавриленко улыбнулся, погладив себя по животу.
— И вы что, прямо сразу поедете? — спросил я.
— Нет, конечно, — Гавриленко наконец пропустил меня в колл-центр. — Через полчаса Галочка сделает еще один звонок. Должник к тому времени все взвесит, поймет, что проблему лучше решать по телефону, а не с сомнительной бригадой у себя дома. Может быть, даже сам первым сюда позвонит. К тому же мы предлагаем еще вариант — приехать к нам в агентство.
Колл-центр оказался просторной комнатой на сорок человек. На столах горели экраны компьютеров, где высвечивалась информация о должниках. Коллекторы либо смотрели в компьютер, либо говорили по телефону. Галина тем временем сидела красная и смотрела в окно. Работа, как пояснил Гавриленко, напряженная. Должники нервные, а коллекторы тоже люди.
— Особенно девочки — вот так поговорят с кем-нибудь, все вроде спокойно, а потом бегут в курилку и тихо плачут там. Потому что на рабочем месте слез быть не должно. Никаких эмоций быть вообще не должно.
Вкратце и без эмоций коллектор рассказал мне, какие еще бывают ограничения: нельзя пользоваться мобильным телефоном, говорить с должниками на третьи темы, грубить им, запугивать, обсуждать работу с посторонними или передавать им информацию. Поразительно, как я вообще попал в это место.
— А теперь представьте, каково работать в таких условиях людям, пришедшим из органов, — вдруг сказал Гавриленко. — У них здесь, считай, руки связаны!..
Коллектор зачем-то поднял вверх огромную ладонь и сжал в кулак.
— …Многие, особенно выездники, просто не выдерживают. Им неделями приходится бегать за должником, часами ждать у двери. А ее не открывают. Вот так и нервничают оба по разные стороны двери. Наконец идут на компромисс: назначают встречу в агентстве. И вот тут коллекторы дают себе волю…
— Рукоприкладство? — испугался я.
Гавриленко немного нахмурился:
— Ну зачем сразу так. Коллекторы ведь не звери, хоть и из органов. Просто у многих агентств необычно оформленные переговорные комнаты. Ну, знаете там — утюги на столе, паяльники на стене, бейсбольная бита валяется… Мы так не делаем, но, говорят, очень эффективный метод.
Гавриленко сказал, что тяжелее всего работать с мужчинами 20—25 лет и состоятельными москвичами. Среди всех должников эти — самые злостные.
— У большинства есть уважительные причины, — продолжал Гавриленко. — Потерял работу, умер близкий или не читал правила кредитного договора. А у этих мерзавцев причин нет! — коллектор снова сжал кулак. — Студенты-разгильдяи не хотят работать, чтобы расплатиться, и скрываются. Идешь к их родителям, а те: «Если найдете, передайте, чтоб домой не возвращался». С богачами еще хуже. Это удивительно, но они все как один говорят, что не согласны с процентной ставкой и платить больше не будут.
Гавриленко напоминает, что их дела агентство передает в суд, который затем через приставов назначает принудительное взыскание. Правда, чаще всего на суд достаточно просто намекнуть.
— Ну вот давайте позвоним одному товарищу, — Гавриленко подвинул ко мне телефон. — Взял в кредит «Вольво», расплатился наполовину. Я с ним уже беседовал, но про суд не говорил. А вы сейчас скажите и услышите реакцию.
Несколько минут при помощи Гавриленко я заучивал текст. И вот он набрал номер: «Только увереннее».
— Юрий! Добрый день. Беспокоят из коллекторского агентства, досудебный отдел.
— Денег не дам, — перебил на том конце мужчина лет примерно сорока.
— Мы направляем ваше дело в суд…
— Да направляй.
— …И будем выступать за арест автомобиля либо другого имущества, равноценного задолженности. По нашим данным, у вас в Москве есть вторая квартира.
— А при чем здесь моя вторая квартира?!
Гавриленко подмигнул. Должника зацепило.
— Любая ваша собственность может использоваться для погашения…
— Да на мне висит всего 500 тыщ! Квартира стоит в десять раз больше!
— Разумеется, оставшаяся сумма отойдет вам.
— Нет-нет-нет. Квартиру трогать нельзя, — Юрий немного помолчал. — Не знаю… Ну, давайте я к вам приеду, только денег пока нет… Давайте решать вопрос по-человечески. Квартира сдается, там люди… Нужно время, чтобы собрать сумму…
Гавриленко шепнул дату визита. Через минуту должник пообещал прийти в агентство, чтобы обговорить график погашения.
— Вот так работаем! — сказал потом Гавриленко. — Главное — смертельное спокойствие. Когда должник чувствует это в нас, начинает беспокоиться. А это уже все: деньги, можно сказать, у нас.
*Все имена изменены в целях конспирации.
P.S. О работе коллекторов глазами должника — в ближайшем номере.
