СюжетыОбщество

Школа выжимания

Как пенсионерка, эксперт и судья «разобрались» с ребенком-инвалидом

Этот материал вышел в номере № 85 от 17 Ноября 2008 г
Читать
Инвалидную коляску с Алешей на порог пристройки выкатили за минуту. Смеркалось, надо было успеть снять. Сергей, отец мальчика, подхватив его под мышки, быстро усадил в кресло, поправил ноги, руки. Алла, мать Алеши, стоя в дверном проеме за...

Инвалидную коляску с Алешей на порог пристройки выкатили за минуту. Смеркалось, надо было успеть снять. Сергей, отец мальчика, подхватив его под мышки, быстро усадил в кресло, поправил ноги, руки. Алла, мать Алеши, стоя в дверном проеме за спиной у сына, крикнула вслед: «Алеша, ты только голову подними, подними голову…» Мальчик сделал усилие и посмотрел вперед.

Шесть квадратных метров

Пристройка — это шесть квадратных метров, пристроенных к кухне, с дверью и пологим порогом в квартире на первом этаже по улице Ленина города Боровска Калужской области. Через пристройку, если удастся купить современную инвалидную коляску, Алеша сам сможет выезжать, включив моторчик, на улицу. Алла сразу говорит, оправдываясь за метраж: «Вы понимаете, ее нельзя было построить меньше, потому что тогда коляска не развернулась бы и ее негде было бы хранить». Кухня в квартире Морозовых — пять квадратных метров. Алла еще говорит, что если холодильник из кухни переместить в пристройку, то Алеша на коляске сумеет сам подъехать к раковине и микроволновке. И тогда он сможет поесть, когда будет один дома. Он часто остается один дома, потому что родители работают. Тогда он смотрит телевизор и сидит у компьютера. Эти два занятия с диагнозом «детский церебральный паралич» не входят в противоречие, они не требуют от Алеши никаких физических усилий.

Я проведу два часа в этом доме, и, рассказывая о своей тяжбе за пристройку, Алла то и дело будет повторять: «Когда мы умрем, что он будет делать?» Она говорит это при сыне, и мне становится не по себе, а он как будто пропускает все мимо ушей. Уже потом, когда я уйду от Морозовых, я пойму, что ее прямолинейный вопрос, ставший от безнадежности уже риторическим, для Алеши — пустой звук. Он в принципе, как любой нормальный ребенок, не может представить, что родители умрут.

В предлагаемых обстоятельствах они просто не имеют на это права.

В предлагаемые обстоятельства, кроме пожизненного диагноза 16-летнего сына, входит еще двухкомнатная «хрущевка» на первом этаже, матрас, стоящий у стены в комнате Алеши, на котором часто спит Алла, потому что: «Он иногда ночью раскрывается и мерзнет, а укрыться не может», 1200 рублей пособия по уходу за ребенком-инвалидом и соседка, живущая над Морозовыми, Нина Алексеевна Осиповская, пенсионерка (50 лет трудового стажа).

Четыре года назад Нина Алексеевна подала в суд на Морозовых с требованием снести пристройку. Суд исковое требование удовлетворил, и если бы Морозовы были законопослушными гражданами, то пристройку по решению суда они должны были снести еще в августе

Тяжба

Первое и главное: судья районного Боровского суда Наталья Николаевна Битнер, вынесшая решение о сносе, взглянуть на спорный объект не приходила, с обстоятельствами жизни Алеши Морозова на его территории не знакомилась.

Второе — начав в 2004 году историю со строительством, Морозовы нарушили букву закона. По незнанию. Нарушение состояло в том, что строительство они начали сразу после оформления с местной администрацией договора аренды на земельный участок. А на само строительство разрешения не было. Но фундамент уже был заложен и Морозовы пришли в администрацию с вопросом: «Как быть?». Им ответили, что достроить, дескать, можно, а потом уже идти в суд и через эту инстанцию оформлять право собственности.

Они так и сделали, но суд в праве собственности отказал и вынес решение о проведении экспертизы пристройки, потому что в это самое время соседка Нина Алексеевна Осиповская пришла туда же со своим иском. Пристройка соседей стала действовать на нервы пожилой женщине.

Морозовы пригласили эксперта. Эксперт Панфилова осмотрела помещение и дала заключение, из которого следовало, что строение не соответствует эскизному проекту. Общая площадь больше разрешенной на 0,66 см. И еще нашла эксперт ряд, с ее точки зрения, погрешностей в обеспечении пожарной и экологической безопасности. Очень спорных нарушений, так как специалисты «Калугагражданпректа» и Госсанэпидемнадзора, куда позже обратились Морозовы, посчитали, что пристройка как раз всем нормам соответствует. А ошибки в экспертизе Панфиловой связаны с тем, что она в своих оценках использовала СНиПы, рассчитанные для отдельно стоящих строений. А пристройка ну никак на эту отдельность не претендует.

В суде все эти аргументы Алла Морозова привела, но судья Битнер как будто ее не слышала и упирала на то, что есть экспертиза, и точка. И тогда Алла Морозова напомнила, что пристройка вообще-то нужна не для хранения картошки, а для больного ребенка, и что, таская по узкой лестнице Алешу вместе с коляской, они уже сломали две, и что в конце концов есть Конституция с гарантированной «свободой передвижения». Но эти аргументы никак не повлияли на окончательное решение. Алла пыталась настоять на повторной экспертизе, но суд посчитал это излишним.

Калужский районный суд, куда Алла отправила кассационную жалобу, постановил оставить ее без удовлетворения.

В августе семья Морозовых получила на руки постановление о возбуждении исполнительного производства. Они должны были в пятидневный срок «устранить препятствия в пользовании Осиповской собственностью — квартирой».

Вид сверху

Нина Алексеевна оказалась женщиной разговорчивой. И на просьбу показать непреодолимые препятствия в пользовании собственностью, чинимые соседями, откликнулась с готовностью. Мы прошли на кухню, из окна, действительно, была видна зеленая крыша пристройки.

— Мешает? — спросила я.

Нина Алексеевна начала говорить, и позже на диктофоне я обнаружила, что ее монолог занял 32 минуты.

«…Вот я никогда в жизни ни с кем не судилась. Упаси бог. Но это ж какое безобразие они надо мной учинили. Мне теперь зимой снег глаза слепит, а когда идет дождь, грохот страшный стоит и стена мокнет, когда с крыши льет… А вы знаете, что теперь эта крыша стоимость моей квартиры снижает… Так со мной поступить! Я 50 лет проработала, троих детей вырастила, мужа похоронила…

А что ребенок у нее инвалид, так это судьба ее такая. Она сама его таким родила, он не с войны пришел. Он же сам ни рукой, ни ногой не двигает, что это они врут про то, что ему этот выезд нужен. Он все равно никогда сам не сможет из дома выехать, он у них целыми днями у телевизора сидит… Это они себе еще одну комнату пристроили, а ребенком прикрываются. А если она (Алла Морозова. — Н. Ч.) так за ребенка волнуется, так пускай дома с ним сидит…

…Нет, договариваться я с ними ни о чем не буду. Вот как суд присудил, так пускай и исполняют. Это наглые люди, у меня уже решение суда было, а он дверь вставлял. Как будто никто ему не указ…»

В свободное от тяжбы время Нина Алексеевна выращивает на маленьком огородике около дома тыквы и ходит в церковь.

За эти годы у Нины Алексеевны скопилось 18 повесток в суд. То есть 18 раз приходила она в здание суда, и мысль, что пристройка не прихоть Морозовых, а единственная возможность сделать ребенка чуть счастливее, в голову ей не пришла. Ей вообще не пришла в голову мысль об Алеше.

Перспективы

В формальном смысле Нину Алексеевну и упрекнуть не в чем. Потому что если вся большая страна в упор не хочет видеть Алешу, то отчего пенсионерка Осиповская должна платить своими нарушенными правами по ее счетам.

И судья Битнер тоже действовала по букве закона. И все цепляющиеся друг за друга инстанции, которые так или иначе коснулись дела, тоже ни при чем. Потому что нет в этом деле подростка-инвалида — есть бумажки со строительными параметрами и шум дождя по крыше перед окном пенсионерки Осиповской.

А вообще Алеша есть. И на вопрос, куда бы он стал ездить после того, как научится управляться с автоматической коляской и освоит выезд из дома, он ответил, что стал бы ездить в школу. И еще «в кино и на дискотеку». Он, разумеется, помнит, что единственный удобный пандус для инвалидной коляски сделан в местном центре занятости населения и в кино он без посторонней помощи никогда не попадет. Но все равно на дискотеку и в кино очень хочется.

Справка «Новой»

По данным Московской Хельсинкской группы, количество детей с ограниченными возможностями в России составляет 5% всех детей, то есть 1,5 миллиона.

Уровень реальной помощи государства семье с ребенком-инвалидом за последние годы резко снизился. Так, размер ежемесячного пособия на ребенка с 1996 года вырос всего в 1,32 раза, а доля прожиточного минимума детей увеличилась в 5–7 раз. При этом расходы на больного ребенка в 3 раза выше, чем на здорового. Душевой доход ниже прожиточного минимума имеют 72% семей с детьми-инвалидами, тогда как затраты на самую скромную еду составляют до 80% семейного бюджета.

P.S.Алла Морозова намерена добиваться судебного разбирательства о признании экспертизы недействительной.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow