И не могут они, милая, ни одного дела рассудить праведно, такой уж им предел положен. У нас закон праведный, а у них, милая, неправедный; что по нашему закону так выходит, а по-ихнему все напротив… А то есть еще земля, где все люди с песьими головами.А.Н. Островский. Гроза

«Жаркое солнце светит над Манхэттеном, но невесело простым американцам», — пели в советскую эпоху выездные журналисты-международники в уши советскому телезрителю. А журнал «Новости дня» под ласковую скрипичную оркестровку взахлеб рассказывал про подъем животноводства в Болгарии, а под тревожную какофонию — про ущемление темнокожих в США.

Избыточно-зрелищное кинополотнище Юрия Грымова (гигантские закаты, умопомрачительные песчаные пейзажи, рубленый монтаж) — дежавю «наскальной живописи» эпохи, заточенной на идеологическую конфронтацию.

Сюжет: американские врачи прорываются на Ближний Восток для вакцинации детей. Подвергают собственную жизнь серьезной угрозе. Потому что современный арабский мир не по зубам алчным американцам, даже гуманитарную миссию осуществляющим ради карьеры и денег.

Коллективный портрет граждан США таков: разноцветная гейская парочка — два веселых гуся, нервозная климактеричка, горемычная бездетная супружеская пара (он — негодяй, она неудовлетворенная самка). Демагогические янки («Мы — команда!») — чужие даже друг другу — закладывают мины долгого действия — развращая дикую страну.

Грымов широким мазком живописует кризис морали. Вот рыжеволосая Джин (Скарлетт МакАлистер уже «сотрудничала» с русскими в боевике «Монтана» Алек¬сандра Атанесяна) искушает арабского охранника. Вот мужчины, мечтающие о счастливой семье, совокупляются чуть ли не на глазах у малолетки. Американцы не считаются с традициями мусульманской страны. Но и русских ой как не любят: «Все, что вы умеете, запрещать и принуждать, потому что у вас тоталитарное сознание».

Эти тлетворные америкосы, нравственные деграданты вообразили, что «право имеют» принципы, взгляды, праздники, даже валюту навязывать «отстающим странам». А сами — инфантилы — не вынимают изо рта чупа-чупс, и чуть что не так — ставят себе клизму.

Им противопоставлены на лицо ужасные, но прекрасные внутри русские. Которые хотят тишины, а не войны. Которые настоящие саперы — освобождают несчастную страну от мин. Готовы жертвовать жизнью ради местных детишек. Возносят молитвы за погибших (иконка-то всегда с собой), даже зашивают израненных американцев. Виктор Бычков (тот самый Кузьмич из рогожкинских историй про русскую охоту и рыбалку) в роли неунывающего русского хирурга, брошенного погибать в яму. Его герой всегда готов к подвигу и к песне про «Голубой вагон». Майор Алексея Полуяна поначалу пугает не только американцев, но и зрителя. Этому «миротворцу» не отвязаться от жуткого «журовского ореола» Полуяна, сыгравшего маньяка в «Грузе 200». Того и гляди вопьется в горло арабского малыша… Но проницательность майора не подведет: не зря он не пускает звездно-полосатых в зону конфликта, потому как зрит в корень: «Еще не известно, какая у вас вакцина».

И арабская ребятня просекает гнилую суть американцев. Как ни заигрывают с ними красно-полосатые дяди и тети, ни обучают правильно есть — не станут есть вилкой, петь их песенки, а в знак протеста еще и пописают на чужеродный аккордеон.

Вопрос: для кого сделан фильм? В Америке, понятное дело, его не рекомендуют к показу. Так сообщили информагентства (любопытно, что сообщение появилось накануне российской премьеры, привлекая внимание к картине) со ссылкой на аппарат Кондолизы Райс. И американцев можно понять. Досадно смотреть, какими негодяями представляют тебя русские, да еще платить за это деньги. Да ведь и никто более самих американских кинематографистов не сделал для окончания войны в Ираке, для развенчания политики бушевской администрации. И на выбор цветного президента, по мнению экспертов, существенное влияние оказал кинематограф.

Грымов решил (как сам признается) проколоть «красивый розовый пузырь о непогрешимости Америки». Но тут он сильно опоздал. Практически во всех конкурсах главных киносмотров мира присутствуют картины, критически рассматривающие идеологию, мифологию, разрыв между реальной и вымышленной жизнью в США. Фильмы Спайка Ли, Сэма Мендеса, братьев Коэнов, Оливера Стоуна, Барри Левинсона отличает не только талант, но и искренняя боль, не совместная с высокопарным мессианством и карикатурностью. Теперь вот и массмедиа назвали вещи своими именами — фальшивый «Нью-Йорк таймс» не просто назвал, но и осудил виновников американских бед.

Значит, это кино для нас. Продвинутый рекламщик Грымов по-особенному чутко улавливает прохладные ветры новейшей российской политики, которые неминуемо несут холодную войну. Значит, снова будут востребованы фильмы-агитки.

Изобретать тут ничего не нужно — у нас богатый опыт в области контрпропаганды. 31 июля 1947 г. оргбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О «Литературной газете». «Задача была воспитать презрение, воспитать ненависть к нашим сегодняшним недоброжелателям и нашим завтрашним противникам, воспитать эту ненависть у огромного количества людей. Какова должна быть основная мишень? Ясно, Америка и американский образ жизни, который американцы стараются навязать миру», — вспоминал Эренбург.

Используя новые технологии, режиссер Грымов обращается к старым лекалам. Делает простую вещь: связывает свой фильм с брендом «Чужие» — знаменитой киноэпопеи про инопланетных монстров, пожирающих землян. Даже в трейлере нас предупреждают: «Ждите. Они уже рядом». «Они», понятное дело, американцы. Хотел Грымов или нет, но его картины попадают в список фильмов, пронизанных ненавистью к «не сдавшемуся врагу, которого уничтожают». В списке этом и достопамятный «Русский сувенир», а также «Серебристая пыль», «Игра без правил», «Нейтральные воды», «Случай в квадрате 36-80», «Одиночное плавание». Ну и конечно же «Брат-2» с его прокламацией мочилова «гнид черножопых».

Агиткино снова в моде, но практика показывает: самостоятельных открытий на этом пути не ищи. Кстати, в интернете под ручку гуляют два плаката: один — грымовской картины, другой — американских «Разбойников с большой дороги» Роберта Хармона пятилетней давности. Десять отличий между ними найти трудно, а вот метод работы господина Грымова над картиной с бюджетом около $10 миллионов становится понятен, когда «чужое» выдается за «свое». Точно так же можно констатировать и правоту господина Грымова: тоталитарное сознание накрепко въелось в подкорку. Чуть что — выпрыгивает, как чертик из табакерки, да прямо на экран.