К концу следующего года этот показатель почти наверняка поднимется до 12—15%. Много или мало это для России? На самом деле в Испании в 90-е годы правящая партия выигрывала выборы при 20% безработицы. Но нельзя ориентироваться только на среднюю величину. В целом ряде регионов уровень безработицы составит 20—30% трудоспособного населения, а во множестве городов — и того больше. Напомню, что, по официальной статистике, у нас 700 моногородов. И что там делать людям?

Малый бизнес в 90-е годы спас ситуацию. Люди шли в челноки, шили шапки. Как-то выживали. Коррупция и криминалитет тогда были несистемны. А сейчас идти и вовсе некуда, т.к. предпринимательство практически закапсулировалось под административным прессом и уже системной коррупцией

Словом, необходима структурная перестройка экономики. Только речь не об инфраструктурных проектах. При том качестве государства, которое мы имеем, строить дороги категорически нельзя — минимум половина денег будет разворована.

Нам необходимо в ближайшие годы переместить по стране миллионы людей. Это требует создания эффективной системы переподготовки и территориальной мобильности.

Но у нас нет всероссийского банка данных по вакансиям. Если вы пойдете в московский центр занятости, вы не узнаете, какие рабочие места есть в Калуге. Но есть ведь частные фирмы. Задача в том, чтобы объединить усилия рекрутинговых агентств, которых в стране достаточно много. И это открывает нам поле для эффективного расходования денег, которые государство в любом случае будет выделять на поддержку рынка труда. Как раз из этих средств можно выплачивать вознаграждение рекрутинговым агентствам за каждого трудоустроенного человека, официально числящегося безработным.

А для того чтобы помогать людям решать жилищный вопрос, без чего невозможно говорить о территориальной мобильности, должны быть подключены риелторские конторы. Если я захочу продать квартиру и где-то ее купить, это займет у меня несколько месяцев и потребует серьезных вложений. Эти издержки также могло бы взять на себя государство.

Что касается общественных работ, то у нас их скорее всего не будет, но появится отходничество. Сейчас возобновляется практика России конца XIX века, когда собирались бригады мужиков из глухих деревень и ехали в большие города — плотниками и т.д. Сейчас это будут люди из малых городов, лишившиеся работы, и они будут вытеснять гастарбайтеров. Это — чистая примитивизация рынка труда. И здесь важно, чтобы государство не давало этому явлению принять стихийный характер.

Важно также выстроить политику в отношении квот на привлечение трудовых мигрантов. Предложение о сокращении этой квоты вдвое — серьезная ошибка. На территории России находятся, грубо говоря, 10 миллионов мигрантов. Из них зарегистрированы полтора-два миллиона. Пусть в связи с кризисом уедет половина, а останется 5 миллионов. Так давайте дадим 4-миллионную квоту, чтобы зарегистрировались почти все! А чем меньше квоты, тем больше будет нелегальных эмигрантов, которые создают нам проблемы: коррупцию, преступность, антисанитарию и т.д.

Кроме того, необходимо на год, если не на два, освободить малый бизнес не только от всех проверок, но и от всех налогов. Только таким образом он сможет абсорбировать в себя определенное количество выброшенных на рынок труда людей.

Что касается пособия по безработице, то сейчас государство готовится раздавать деньги всем подряд! Повысили максимальный размер пособия до 4900 рублей. На эти деньги во многих регионах можно жить. При этом предполагается, что его можно будет получать не полгода, а год. Получается, что мы невольно заманиваем людей идти на государственное иждивение.

Теперь о пенсионной системе. Уже понятно, что решение о реформе ЕСН, предполагавшей увеличение страховых взносов в пенсионную систему, которое Путин озвучил 1 октября, не будет реализовано. Это, с одной стороны, хорошо, ведь само по себе это решение было во многом неэффективным. Например, предлагается ограничение верхнего размера заработка, с которого берется страховой взнос, — это 415 тысяч рублей в год. Получается, что для отраслей, где высокая зарплата и низкая трудоемкость, например, ТЭК — очень большая льгота по уплате страховых взносов. А трудоемкие отрасли с низкой зарплатой, в том числе обрабатывающая промышленность и машиностроение, должны были бы платить по полной программе — 26% в Пенсионный фонд и еще 8% в другие социальные страховые фонды.

Но, с другой стороны, все равно надо принимать какие-то решения. Например, наконец четко сказать, что для нынешних пенсионеров, а также для тех, кому до пенсии осталось 10—15 лет, никакого обязательного пенсионного страхования предусмотрено быть не должно. Пенсия этим людям уже выплачивается или будет выплачиваться из федерального бюджета в соответствии с теми возможностями, которые имеет государство.

А вот что касается молодых, которые только вступают в трудовую жизнь, то для них страховую систему действительно надо развивать, в том числе с помощью вложения накоплений в инфраструктурные проекты. Тогда молодежь и сохранит, и приумножит свои будущие пенсионные средства.