В актовом зале Центра детского и юношеского творчества в Кунцеве собираются около 30 мужчин и женщин. Пятница, восемь вечера. Люди рассаживаются в два ряда вокруг пластмассовой корзины для мусора. Никто не разговаривает. На лицах нескольких мужчин и женщин — выражение беспомощного, я бы сказал, отчаяния. Их взгляды притягивает это непонятное ведро. Ритуальное молчание прерывают шаги. Вдруг гаснет свет. В зале загромыхала симфоническая поэма «Так говорил Заратустра» из передачи «Что? Где? Когда?».

— Свобода! То, чего у вас нет! Деньги! Это ваш страх! Ваше вечное состояние — кризис! — сквозь темноту вещает по залу демонический женский голос. — Но вы явились сюда за Надеждой! За Верой в свою полноценность! Вы хотите излечиться!

— А мы разве больны? — вклинился в перформанс чей-то напуганный вскрик.

— Спокойно! — ответил голос. — С вашей болезнью еще можно жить!

Зажегся свет. Рядом с ведром стоит высокая женщина 40 с лишним лет в черном платье: «Добро пожаловать в общество анонимных должников. Начнем». Женщина в черном вывалила на пол пачку пустых бейджиков. Три человека в легком оцепенении потянулись за ними.

Магистр психологии Колумбийского университета, репатриантка Елена Шульц таким необычным образом начинает общее собрание. На пушкинском русском, но с легким акцентом:

— Я вижу в нашем товариществе несколько новых лиц. Давайте знакомиться. Пишите на бейджике имя, которым вы хотите называться на наших собраниях. И пару слов о том, что вас сюда привело.

Руку поднял лысый мужчина средних лет. На бейдже большими буквами значилось «Аристарх».

— Не бойтесь, — улыбнулась Шульц. — Если хотите, здесь вы можете назвать свое настоящее имя…

— Настоящее имя Аристарх, — отчеканил лысый. — Одинокий мужчина 35 лет, бывший менеджер по продажам в автосалоне и анонимный должник. Летом прошлого года купил в кредит домашний кинотеатр. Два месяца назад меня уволили, два месяца уже не плачу, переживаю сильный стресс, никому ничего не рассказываю…

— У вас усталый вид, — сочувственно кивнула Шульц. — Долги стали причиной бессонницы? Вам сложно засыпать?

— Очень сложно засыпать часов в семь утра, потому что встаю я в восемь. А звонят они обычно в семь.

— У вас галлюцинации?

— У меня коллекторы…

— Как же вы не одиноки, — вздохнула Шульц. — У нашего товарища Алексея та же проблема, позже он расскажет…

Год назад, вернувшись из Нью-Йорка, Шульц открыла в Москве филиал Всемирной организации анонимных должников (Debtors Anonymous International). И сегодня он — один из самых посещаемых в мире. Каждую среду по вечерам анонимные должники-россияне заполоняют собой вестибюль Кунцевского детско-юношеского центра: 18.00 — безработные должники, 20.00 — должники со «стажем» до года и в 22.00 — сбор хроников. В восемь вечера по пятницам — совместные встречи. Кто-то приезжает на метро, кто-то — на взятых в кредит «Маздах» и «Пежо». Из-за наплыва желающих избавиться от кредитной зависимости (во всех смыслах) Шульц подумывает даже о ежедневном формате: «Такого аншлага не знал даже Нью-Йорк!»

А ведь еще осенью московский филиал находился на гране закрытия. К тому моменту в Европе и США уже действовали около 130 филиалов. Отправляясь с благородной миссией в Москву, американка русского происхождения и энтузиаст Шульц не сомневалась в успешном старте программы в России. «Мы помогали людям по всему миру избавиться от кредитомании, от этой страшной и, как нам тогда казалось, абсолютно неизлечимой болезни ХХI века, — говорила мне она. — И начали работу в России в момент здешнего кредитного бума». Шульц ждала ажиотажа и наплыва должников. Для этого в начале 2008-го были все предпосылки: сверхдоступные кредиты и лояльный подход к заемщикам. Но Москва встретила магистра психологии холодным безмолвием. Со дня открытия филиала до середины сентября на собрания ходили четыре человека. «Казалось, болезнь ХХI века обошла Москву стороной, но все изменилось с наступлением кризиса… Сейчас мы наблюдаем две совершенно противоположные тенденции. С одной стороны, происходит отток членов общества на Западе, где кризис стал мощнейшим лекарством против кредитомании. С другой — в России из-за этого же кризиса, наоборот, сильнейший приток людей в общество».

В каморке, просматриваемой из актового зала через маленькое окошко, Шульц готовится к собранию. Из большого вещевого пакета она достает пару ножниц и ведро. Через полчаса несколько должников — нарушителей регламента выбросят туда свои разрезанные напополам кредитки. А пока в зале пусто.

— Как вы можете объяснить этот приток? — спросил я Шульц.

— Я бы объяснила его кредитофобией, когда человек начинает панически бояться своих долгов и последствий их невозврата. Ведь кризис лишил некой части доходов многих россиян. Имейте в виду, что на Западе должники защищены законом, а безработные получают приличные пособия. И кризис существенно купировал их навязчивую болезнь… В Нью-Йорке мы помогали должникам сдерживать себя, защищаться от своей тяги к потреблению. Но для России, как выяснилось, такая тактика абсолютно неработоспособна. Приходя к нам, должники ищут защиты не столько от себя, сколько от окружающего мира. Люди испытывают комплекс преступника, вынужденного постоянно прятаться и скрываться. Должник скрывает свои проблемы от коллег и начальства, потому что боится показаться ненадежным человеком. А это сейчас лишний повод для зачистки персонала. Многие прячутся от кредиторов и коллекторов, меняют телефоны. Поэтому для работы с российскими должниками нужен совсем другой подход. Мы учимся не бояться долгов. Если должники на нью-йоркских собраниях, тренируя волю, режут кредитки, то мы, напротив, учимся ими пользоваться. Каждый участник программы составляет план, сколько ему необходимо потратить в неделю. Затем он отчитывается перед собранием. Но если лимит превышен хотя бы на рубль, должнику следует уничтожить свою карту. Главная задача — не обманывать себя и других, только так можно избавиться от веры в свою неполноценность…

…Поднимает руку молодая брюнетка.

— Меня зовут Света, я анонимный должник. Учусь заочно на педагога в университете и работаю, — сбивчиво говорила девушка. — Ребенок заканчивает шестой класс. Мужа сократили в ноябре, и с тех пор сидит дома. У него действующий автокредит, но денег не хватает даже на жизнь. Чтобы как-то справиться, в декабре я оформила на себя еще один кредит. Но вышло еще хуже, мы оба должны больше 500 тысяч и теперь, чтобы как-то прожить, стали занимать уже у друзей, но и они скоро отвернутся от таких неудачников, как мы. Я не знаю, что нам делать дальше. Мне кажется, это конец…

— Какой же это конец, Света?! — крикнул бородатый мужик со второго ряда. — У вашего бездельника есть машина! Пусть идет бомбить!

— Спокойно, Анатолий, — осекла Шульц и повернулась к Свете: — Анатолий — это наш опытнейший должник. Имеет большой стаж воздержания от долгов. Возможно, есть смысл приставить его к вам и мужу в качестве спонсора.

— Он будем давать нам денег?

— Я бы сказала, наставлять вас на путь избавления… Давайте вернемся к теме прошлого собрания. Мы остановились на том, почему Алексею не стоит бежать от своей проблемы. Напомню, у него, как и у многих присутствующих, автокредит, по которому он не платит четвертый месяц, так как работодатель наполовину урезал зарплату. Алексей отключил домашний телефон, поменял мобильный, из дома выходит в шапке-ушанке, замотанным в шарф, прячась от коллекторов… У кого какие мысли?

— Не бойтесь коллекторов! — снова крикнул бородатый Анатолий. — Говорите им только правду: нет денег, когда будут, я вам обязательно отдам. Будьте решительны, не показывайте свой страх. Они же бывшие менты, питаются общественным страхом!

— А если они угрожают конфискацией имущества? — не выдержал Алексей.

— Мне лично хамят с утра по телефону, — добавил Аристарх.

Анатолий немного помолчал:

— Наверное, стоит обратиться в прокуратуру. Я слышал, им поручено защищать неплательщиков с уважительными причинами…

— Верная мысль, — заключила Шульц. — Алексей, возьмите ее на заметку. Теперь об отчетах. У троих из вас превышен лимит еженедельных расходов по картам. У Ольги и Бориса кредиток нет, это значит, что свой перерасход они вычтут из лимита на следующую неделю… Остальные знают, что делать.

Со стульев поднимаются двое мужчин. И по очереди режут пластиковые карты, выбрасывая куски в ведро. Последним берет ножницы Алексей, захватывает карту, но тут же отдергивает руку:

— Я не могу! У меня там еще 7 тысяч рублей!

— Режьте! — приказала Шульц, подставляя ведро. — Режьте, если не слабак!

Молодой человек зажмурил глаза и сжал кольца ножниц. 7 тысяч кредитных рублей упали на дно корзины…

Актовый зал разразился аплодисментами. 30 с лишним человек хлопали Алексею стоя.