2 апреля белорусский парламент должен был принять решение о признании или непризнании Абхазии и Южной Осетии. Во всяком случае, именно эту дату в конце января озвучил вице-спикер нижней палаты Валерий Иванов. Причем, если верить Иванову, решение будет принято быстро, поскольку «внутреннее обсуждение» идет давно. Но за неделю до открытия весенней сессии стало известно, что в повестке вопроса о признании Южной Осетии и Абхазии нет. Более того, этот вопрос еще не рассматривала комиссия по международным делам и связям с СНГ. Председатель комиссии Сергей Маскевич заявил, что этот вопрос сейчас находится в стадии изучения.
На самом деле и «внутреннее обсуждение», и «изучение» действительно идут давно, но вовсе не среди белорусских депутатов. Это диалог Александра Лукашенко с самим собой.
Россия ожидала признания Беларусью Абхазии и Южной Осетии с того самого дня, как сама признала их независимость. Посол России Александр Суриков несколько раз напоминал о союзнических обязательствах, которые нужно выполнять. Александр Лукашенко обещал России, что вот уже совсем скоро вопрос будет рассмотрен. Евросоюз, в свою очередь, предостерегал Беларусь от признания кавказских республик, взамен обещая включение страны в программу «Восточное партнерство». Еврокомиссар по внешней политике Бенита Феррера-Вальднер говорила, что признание независимости Южной Осетии и Абхазии испортит отношения Беларуси с Евросоюзом и «затормозит существующие процессы и наметившееся сближение курсов».
То, что на языке европейских чиновников называется сближением курсов, — это всего лишь готовность закрыть глаза на преследование оппозиции, на политзаключенных, фальсификацию выборов и продолжать говорить о позитивных изменениях и сближении. Даже вопрос о смертной казни — один из ключевых для Европы — как-то исчез из повестки переговоров Беларуси и Евросоюза. ЕС даже не заметил, что после освобождения троих политзаключенных, которое он приветствовал, были арестованы по политическим мотивам еще четверо. Причем трое из них — накануне исторического визита в Минск Хавьера Соланы. Западных чиновников такого ранга в Беларуси еще не видели — разве что при Шушкевиче.
Даже если предположить, что Солана не знал до визита о новых арестах оппозиционеров, то 19 февраля во время встречи с представителями оппозиции узнал об этом во всех подробностях — из рассказа бывшего политзаключенного Александра Козулина. Но генеральный секретарь Совета ЕС предпочел эту новость не заметить: было ясно, что он приехал в Минск не просто на переговоры, но с уже готовым решением Евросоюза. Солана заявил, что его визит — начало глубоких и тесных отношений Беларуси с Европой и что ЕС не ставит белорусскому режиму никаких условий. Правда, всего полгода назад, до грузино-российской войны, условий было двенадцать. А после войны Евросоюз с легкостью от этих условий отказался, взамен попросив Лукашенко об одном: не признавать Южную Осетию и Абхазию.
16 марта совет министров иностранных дел стран Евросоюза продлил приостановку визовых санкций против Лукашенко и других крупных белорусских чиновников на девять месяцев (в октябре их впервые приостановили на полгода). А сразу после заседания Хавьер Солана заявил: «В дальнейших отношениях Беларуси и ЕС большое значение будет иметь то, как решит Минск вопрос признания независимости Южной Осетии и Абхазии. В случае признания отношения ЕС и Минска будут пересмотрены».
А 20 марта на саммите в Брюсселе Евросоюз объявил о включении Беларуси в программу «Восточное партнерство». Авансом, не дожидаясь открытия парламентской сессии, хотя до 2 апреля оставались всего две недели. Благодарность Александра Лукашенко не заставила себя ждать: 23 марта он демонстративно встретился в Сочи с Сергеем Багапшем. И рассуждал о том, как много дел появляется после обретения независимости. А официальные белорусские СМИ впервые называли Абхазию «молодым государством», хотя раньше в отношении Южной Осетии и Абхазии использовали исключительно выражение «самопровозглашенные». И подчеркивали, что это была встреча Лукашенко на высшем уровне. А глава Южной Осетии Эдуард Кокойты недавно сказал в интервью «Комсомольской правде»: «Лукашенко говорит: я свое слово сдержу, обязательно в ближайшее время будет признание. Мы на похоронах Алексия II неформально встречались: я, Багапш и Лукашенко».
Но кому Лукашенко давал слово признать Абхазию и Южную Осетию? Уж явно не Кокойты и не Багапшу. Такое обещание он мог дать только одному человеку — Дмитрию Медведеву, с которым встречался накануне саммита в Брюсселе и от которого привез согласие на выделение Беларуси очередного кредита в 500 миллионов долларов.
Тогда возникает второй вопрос: кому врал Лукашенко — Медведеву или Солане? Несомненно, обоим. Медведеву пообещал признать Южную Осетию и Абхазию, а Солане — не признавать.
По зову сердца Александру Лукашенко, конечно, хочется признать Абхазию и Южную Осетию. Хотя бы потому, что отмена визовых санкций ничего ему не принесла, и за полгода свободного въезда в мир он побывал только в России, Сербии и Армении. Не густо. Никто из европейских лидеров не захотел на своей территории пообщаться с Александром Григорьевичем. А признание — это еще два человека, к которым он сможет ездить с официальными визитами. Да и европейская позиция ему классово чужда. Но если европейцы настолько наивны, что раздают авансы, — почему бы их не использовать, а потом сделать по-своему?..
Вот и причина того, что вопрос о признании таинственным образом выпал из повестки парламентской сессии: она открывается 2 апреля, а саммит Евросоюза, на который будут приглашены главы государств — участников «Восточного партнерства», пройдет 7 мая в Праге. А после него, когда будут подписаны все соглашения, — признавай независимость хоть Абхазии, хоть Северной Ирландии.
Хавьер Солана и главы стран Евросоюза, несомненно, все это понимают и во время встреч Лукашенко с Медведевым и Багапшем читают по губам. «Он знает, что ты знаешь, что я знаю». Но молчат и будут молчать. Потому что сам Лукашенко ни ту, ни другую сторону не интересует. Они играют партию друг с другом. Евросоюз готов отказаться от собственных условий, выставленных режиму Лукашенко, и включением в «Восточное партнерство» усилить независимость Беларуси от России. Россия же готова давать миллиардные кредиты не потому, что Лукашенко — большой ее друг, а потому, что других союзников у России нет и признавать Абхазию и Южную Осетию во всем огромном мире больше некому.
Сейчас игроки меряются кошельками, но выясняется, что у России кошелек толще: программа «Восточное партнерство» предусматривает не так уж много: 20 миллионов евро в год на протяжении пяти лет. Российские миллиардные кредиты, конечно, не безвозмездно выдаются, но бартер приветствуется: «Белтрансгаз», ПВО и еще кое-что по мелочи. Так что Лукашенко будет тянуть с признанием до последнего, но, если вдруг ЕС и РФ совпадут по фазе и одновременно потребуют «туда или сюда», независимость Абхазии и Южной Осетии, скорее всего, будет признана.
Евросоюз это прекрасно понимает. И, со скрипом зубовным включив Беларусь в «Восточное партнерство», знает, что никаких гарантий не получает. Но готов терпеть, хотя надеется, что удастся не сесть с белорусским вождем за один стол в Праге. Единственный вариант избежать такого соседства — это сделать так, чтобы Лукашенко на брегах Влтавы не было. И сейчас европейские политики ломают головы над тем, как этого добиться. Единственный вариант, который пока им представляется возможным, — это Лукашенко пригласить, но так, чтобы тот сам не захотел ехать в Прагу. Например, составить программу таким образом, чтобы он оказался изолирован от глав государств Евросоюза. В правительстве Чехии такой сценарий — неофициально, разумеется, — обсуждался. Но, как объяснил высокопоставленный чиновник чешского МИДа, «когда страна председательствует в ЕС, через нее проходят миллиарды евро, и это не тот период, когда можно вступать в серьезные дискуссии».
Так что, вероятнее всего, признание Абхазии и Южной Осетии Беларусью все-таки будет. Но не 2 апреля, а осенью. После того как все подарки от Евросоюза и России сложат в большой мешок и отправят по адресу: «Беларусь, Минск, Александру Лукашенко, до востребования».
