Лично для меня как для человека, имеющего валютный кредит, материальным проявлением кризиса служит треугольник: зеленый, обращенный вверх, или красный, смотрящий вниз. Он отражает курс доллара к рублю, поэтому зеленый — плохо, красный — хорошо. Те, у кого на руках сохранились пакеты акций или деньги до сих пор в ПИФах, следят, наверное, за фондовым рынком. И вся страна — за ценами на нефть.
У меня впервые за долгое время началась оттепель: доллар уверенно, каждый день, теряет по несколько копеек. Цены на нефть, естественно, пошли вверх. Что дало основание первому вице-премьеру Шувалову заявить, что мы нащупали дно кризиса, оттолкнулись от него и теперь наконец-то займемся ростом. Министр финансов Кудрин, наоборот, заявил, что нефтяные цены и — шире — мировая экономика в недалекой перспективе обязательно продолжат падение. Самое главное, что ни Кудрин, ни Шувалов никак не могут повлиять на этот процесс. Тектонические сдвиги в мировом хозяйстве возможны только при условии мощных импульсов с территории США. И такие импульсы есть. Но для того чтобы верно их интерпретировать и потом строить какие-либо прогнозы, нужно ответить на фундаментальный вопрос: а что такое деньги?
Перекуем мечи на реторты
Мне кажется, что деньги в чистом виде — это энергия, которую из века в век вырабатывает человечество. Она способна превращаться в материю и обратно, но не может появляться из ниоткуда и исчезать в никуда. Очевидность этого закона, однако, не делает финансовый мир простым, одномерным. Наоборот, современная теория денег не менее релятивистская, чем современная физика. Кроме того, в ней есть место и аннигиляции, и черным дырам. А главное — смелым экспериментам, каждый из которых приводил к страшным последствиям, но тем не менее двигал человечество вперед.
Первый из таких экспериментов, пожалуй, поставили алхимики. Предполагаемая возможность получать золото с помощью не меча и не орала, а реторты сделала революцию. Наиболее эффективным инструментом обогащения становилась мысль, идея, субстанция нематериальная. Ни земля, ни прикрепленные к ней крестьяне или рабы больше не были нужны.
Для поиска философского камня не требовался титул — только образование, а оно в Средневековье благодаря социальному лифту в виде церковных школ было потенциально доступно едва ли не каждому. Это ломало косную сословную структуру общества и выдвигало на первый план личность.
У этой могучей идеи быстро появилась и обратная сторона. Перспектива моментального обогащения самим фактом своего существования девальвировала ценность упорного каждодневного труда, приносящего весьма скромный, но зато постоянный доход. Не случайно на тот же временной период пришлось бурное развитие ростовщичества. В его принцип положена всего одна идея, но зато какая: money makes money. Его принято понимать в буквально алхимическом смысле, мол, деньги могут делать деньги буквально из ничего. В действительности, конечно, нарушения закона сохранения финансовой энергии в этом случае не происходит: то, что зарабатывает ростовщик, теряет его клиент. И это правило остается верным до сих пор, хотя масштабы и технологии кредитования изменились до неузнаваемости.
Алхимики в деле зарабатывания денег продвинулись куда меньше, чем ростовщики. Более того, их путь был тупиковым не только с естественно-научной, но и с экономической точки зрения. Легкие деньги всегда быстро теряют цену. Европейцы поняли это, когда из-за Атлантического океана стали приходить каравеллы и галеоны, груженные золотом инков, майя, ацтеков и прочих истребляемых народов обеих Америк. В итоге Португалия, потом Испания и весь континент познакомились с таким понятием как «инфляция». А пиренейские соседки, купавшиеся в легких деньгах, еще и пропустили начало промышленной революции, что навсегда вычеркнуло их из списка сверхдержав. Это регулярно происходило и происходит с теми, кто получает больше, чем зарабатывает, и сегодня называется «голландской болезнью».
Американское золото сделало прикладную алхимию неактуальной, однако поиски философского камня заброшены не были. Напротив, он был изобретен в начале XVIII века человеком по имени Джон Ло. Авантюрист-космополит родом из Шотландии презирал золото как основу основ современной ему финансовой системы, но корень его идей был в чистом виде алхимическим: производить (эмитировать) всеобщий эквивалент товарно-денежных отношений с помощью подручных средств и с минимальными затратами труда и энергии. Место лаборатории в опытах Ло занял банк и его сердце — станок, печатавший бумажные деньги, обладавшие равной покупательной силой с монетами из драгметаллов. Это был качественный прорыв в теории денег. Ведь торговля с использованием металлических монет, имеющих самостоятельную ценность — это продвинутая разновидность бартера, а бумажные ассигнации, которые не стоят ничего, но на которые можно купить все, что угодно, — это уже деньги в их современном понимании. Строго говоря, бумажные банкноты — это первый производный финансовый инструмент (он же — дериватив). Ассигнации — производные от монет; эмиссией монет занималось государство, следовательно, Джону Ло требовалось подходящее государство.
Им оказалась Франция, попавшая в период междуцарствия. Людовик XIV умер в 1715 году, следующий по номеру был в ту пору еще мал и государством де-факто управлял герцог Филипп Орлеанский, который увидел в идеях Ло единственный способ сократить дефицит бюджета.
Крушение пирамиды Ло, продержавшейся пять лет, означало полный крах финансовой системы Франции, включая биржевой и бюджетный кризисы.
Пари на $58 триллионов
Эта история в последующие без малого триста лет повторялась много раз, однако сторонники алхимической теории среди финансовых гуру появляются как минимум не реже. При этом каждый последующий кризис носит все более системный характер. Сегодняшние деньги имеют эфемерную природу: производные на производные производных — причем чем дальше по цепочке, тем больше суммы. Для того чтобы не уходить в сферы высшей математики, рассмотрим только один дериватив, чрезмерное увлечение которым, по мнению многих экономистов, и привело финансовую систему к текущему цугундеру — Credit Default Swap (CDS). Представьте, что вы (не сейчас, конечно, до кризиса) одолжили кому-то крупную сумму денег, допустим, сто тысяч рублей на полгода. Но уверенности в том, что должник ее вернет, нет. Вот и не спите ночами, клянете свою глупую щедрость и приходите к выводу, что готовы заплатить, лишь бы перевалить это бремя на кого-то еще. Вы идете к другу и говорите, что готовы в течение полугода платить ему по тысяче рублей в месяц, за то, что тот вернет вам сто тысяч, если этого не сделает должник. Друг рад: не вложив ни копейки и не делая ровным счетом ничего, он получает шесть тысяч рублей. Вы тоже рады, потому что спите спокойно. А должник? А он вообще не в курсе, и все ваши манипуляции никак не повлияют на его возможность и желание вернуть искомые сто тысяч.
Как называется сделка между вами и должником? Кредит. А между вами и другом? Пари. Глобальный рынок CDS — это своего рода букмекерская контора, только ставят в ней не на результаты спортивных событий, а на то, кто, когда и в каком объеме исполнит свои финансовые обязательства.
По последним данным, общий объем ставок в этой глобальной конторе в 2008 году превышал 58 триллионов долларов, и это больше, чем мировой ВВП.
Весь этот колоссальный объем не существующих и никогда не существовавших в реальности денег долгое время служил гарантией по кредитам. Американские банкиры ведь выдавали ипотеку бомжам не потому, что сошли с ума, а потому, что были уверены: их риски застрахованы. В итоге разорились и банкиры, и страховщики, и заемщики, снова ставшие бомжами.
Вопрос: зачем была создана эта самая грандиозная в истории человечества пирамида?
Как и все алхимики, современные инвестиционные банкиры видели самый легкий путь к обогащению в продуцировании денег из ничего. И они освоили механизм конвертации виртуальных денег в личную прибыль. Он называется бонус. Бонус топ-менеджера тем выше, чем больше прибыль банка. А поскольку она не может быть выше физического объема денег в экономике, то надо наращивать объем этих денег.
Кстати, по итогам прошлого, самого черного в мировой финансовой истории года, общий объем бонусов, выписанных топ-менеджерам по всему миру, составил $400 млрд. Это невообразимая сумма, на которую можно купить несколько таких городов как Москва.
Девальвация долга
Конечно, алчных инвестбанкиров можно было бы собрать на один пароход, четвертовать или побить философскими камнями. Это, однако, существенно отдалило бы человечество от выхода из кризиса, потому что никто, кроме инвестбанкиров, не понимает до конца природу деривативов и способов обращения с ними.
Ведь в отличие от пирамиды имени Джона Ло, которая рассыпалась, не оставив и следа, производные инструменты (существенная часть которых на биржевом сленге называется «токсичными» активами) укоренены в мировой финансовой системе, и если бы они вмиг исчезли, например, в результате политического решения, то эта система вообще перестала бы работать. А построить новую «с нуля» невозможно даже теоретически. Остается реформировать то, что есть.
Суть реформы проста: проблемные, «токсичные» активы нужно выкупить. Иными словами, наполнить виртуальные схемы конкретным долларовым содержанием. То есть — включить печатный станок.
Что произойдет в итоге, знают даже школьники. Знает это и Обама, поставленный историей перед необходимостью сделать единственно возможный выбор, который, как это ни парадоксально, психологически может быть потяжелее альтернативного. Точку невозврата американская и мировая экономика прошла 18 марта, когда ФРС (американский Центробанк) объявила о начале программы по выкупу «плохих активов» на 1,75 трлн долларов (сумма, надо думать, не конечная). Доллар в результате начал падение против всех активов. Можно сказать, что было достигнуто психологическое дно, связанное с неопределенностью. Теперь мировая экономика вполне определенно будет падать в поисках точки, которую можно назвать вторым дном, а можно — и состоянием динамического равновесия. И это будет равновесный курс доллара по отношению к производным финансовым инструментам во всем их пугающем разнообразии.
Конечно, это соотношение никогда не будет один к одному. Напечатать $58 триллионов невозможно, потому что США — не Зимбабве. Но покупательная способность доллара против материальных активов упадет. Еда, нефть, золото будут дорожать. При этом инфляция будет глобальной: ведь остальные страны будут вынуждены девальвировать свои валюты вслед за долларом, иначе их продукция сразу же потеряет конкурентоспособность. Иными словами, если сегодня вы должны по кредиту $10 000 за машину, то завтра она будет стоить $20 000, а вы по-прежнему будете должны банку $10 000. Ваш долг по отношению к цене авто уменьшится вполовину.
Именно так, с помощью глобальной инфляции, переоценки активов, и будет решаться проблема «плохих долгов». Другое дело, что процесс этот займет не день и не год, он будет драматическим и болезненным.
Мировая экономика оказалась черным ящиком с не двойным даже, а N-кратным дном. И точное значение этого N не может быть пока известно ни мне, ни Шувалову, ни Обаме.
