Летом 1942 года на Северный Кавказ прорвались немцы, но территория Чечено-Ингушской АССР практически под оккупацией не была и к грозненским нефтепромыслам Гитлер так и не дотянулся. Как и у других советских народов, среди чеченцев и ингушей были и герои, и предатели, но обвинить весь народ, и в глаза не видевший немцев, в прямом предательстве было непросто. Поэтому официальным обвинительным мотивом и поводом для их депортации в этом случае стало — «…активное и почти поголовное участие в террористическом движении, направленном против Советов и Красной Армии».
Вопрос о депортации чеченцев и ингушей рассматривался на Политбюро ЦК ВКП(б) 11 февраля 1944 года. Разногласия возникли, но только по срокам проведения операции: Молотов, Жданов, Вознесенский и Андреев выступали за ее немедленное осуществление, а Ворошилов, Каганович, Хрущев, Калинин и Берия предложили дождаться изгнания немцев из СССР. Решающими, по всей видимости, стал голос генсека и еще одно соображение — выселять сейчас, пока значительная часть мужского населения находится на фронте.
Ни к одной депортационной операции не готовились так тщательно, как к этой. Вместе с наркомом Берией в Грозном находились трое его заместителей — И.Серов, Б.Кобулов и С.Мамулов. Нарком лично руководил операцией, в которой были задействованы небывало крупные силы — до 19 тысяч оперативных работников НКВД, НКГБ и Смерш и около 100 тысяч офицеров и бойцов войск НКВД, стянутых со всей страны для участия в «учениях в горной местности» (не в каждой фронтовой операции бывает столько бойцов!).
29 февраля (високосный год) Берия доложил Сталину об итогах операции: выселено 478 479 человек, из них 387 229 чеченцев и 91 250 ингушей. Их погрузили в 177 эшелонов, последний эшелон был с партийной номенклатурой и мусульманской элитой. Этот последний эшелон состоял из нормальных пассажирских вагонов, а вот всем остальным чекисты-железнодорожники преподнесли рационализаторский сюрприз: отдельные вагоны для багажа переселенцев отменили, и уплотнили вагоны для людей — во-первых, за счет дозагрузки в них личных вещей, а во-вторых — за счет повышения наполняемости вагонов с 40 до 45 душ.
Однако до станции погрузки депортируемых еще надо было доставить. Около 6 тысяч чеченцев из-за снега застряли в горах в Галанчжойском районе: на их довыселение прибавили еще два дня. Оставаться не позволено было никому — ни старикам, ни больным: по недокументированной, разумеется, версии, существовала якобы устная инструкция Берии: «Остающихся на месте — уничтожать». Имеются свидетельства того, что в ряде аулов войска НКВД мирное население фактически ликвидировали, в том числе и таким варварским способом, как сожжение.
В 1990-е гг. широкую огласку получила такого рода операция в ауле Хайбах занесенного снегами Галанчжойского района: не будучи в состоянии обеспечить транспортировку его жителей, внутренние войска под командой в то время полковника М. Гвишиани согнали около 200 человек (по другим свидетельствам, 600—700) в колхозную конюшню, заперли и подожгли. Тех, кто пытался вырваться, расстреливали из автоматов. Расстреляли и жителей близлежащего аула Дзумсой, села Тийста и некоторых окрестных хуторов. Опубликовано — правда, без ссылки на источник — совершенно секретное письмо Гвишиани Берии: «Только для ваших глаз! Ввиду нетранспортабельности и в целях неукоснительного выполнения в срок операции «Горы» вынужден был ликвидировать более 700 жителей в местечке Хайбах. Полковник Гвишиани».
Этот документ (если он подлинный) подтверждает существование людоедского приказа Берии — приказа, по сути, вводящего для всех нетранспортабельных чеченцев в отрезанных снегами горах поголовную ликвидацию, то есть геноцид!
7 марта 1944 года была ликвидирована и сама Чечено-Ингушская АССР, и на месте районов, населенных чеченцами, был создан Грозненский округ в составе Ставропольского края. А на следующий день, 8 марта 1944 года, председатель ПВС СССР М.И. Калинин подписал указ о награждениях 714 чекистов за образцовое выполнение специальных заданий правительства. «Герой» Хайбаха М.М. Гвишиани получил орден Суворова II степени.
Но никакая зачистка не бывает идеальной, и в некоторых аулах попрятавшиеся, «нетранспортабельные» вайнахи каким-то чудом уцелели (на круг по всей республике таких насчитывалось порядка 6—6,5 тысячи человек!). На них наткнулись уже после депортации, когда сошли снега, и в аулы поднялись учебные части разбираться с оставленным добром — попросту грабить. Однако обнаружилось неудобство: многие сакли оказались жилыми! И тогда помощники госкомиссии инстинктивно применили то же спецсредство, что и энкавэдэшники в марте: геноцид, только на этот раз самочинно и без представления к орденам. Мало того: их еще и обвинили в «нарушениях социалистической законности»!
Заместителю народного комиссара государственной безопасности СССР
Комиссару госбезопасности 2-го ранга тов. КОБУЛОВУ
РАПОРТПосле выселения чеченцев и ингушей в Галанчежский район прибыли части [61] в[оенно]-учебного стрелкового полка — майора САЙГАКОВА, для помощи государственной комиссии по сбору скота и имущества, дислоцируясь подразделениями на хуторах Галанчежского района, допустили ряд безобразных фактов нарушения революционной законности, самочинных расстрелов над оставшимися после переселения чеченками-старухами, больными, калеками, которые не могли следовать.
22 марта на хуторе Геличи, Галанчежского района курсант СИНИЦА, по приказанию мл. лейтенанта СТРУЕВА и сержанта СИДОРОВА расстреляли больного ГАЙСУЛТАНОВА Изнаура, ДЖАБАСКА Демилхана — калеку, ГАЙСУЛТАНОВА Умара [-] восьмилетнего мальчика. Из них старик и мальчик были заколоты штыками.
19 апреля 1944 г. этой же группой в районе хутора Геличи были расстреляны еще два неизвестных чечена.
В хуторе Амки Галанчежского района оставалось после переселения пять женщин-старух, которые по состоянию здоровья не могли следовать на пункты сбора.
Бойцами этого же полка подразделения дислоцированных в Амки, Ялхороевский с/совет, через трубу в топящую печь бросали боепатроны, которые рвались и убивали находящихся в избах жильцов.
По неуточненным данным, курсанты этого же подразделения, находившиеся в Начхоевском с/совете Галанчежского района произвели самочинный расстрел больных и калек до 60 человек.
Подобные самочинные расстрелы дали возможность кадровым бандитам АНЗОРОВУ Висаиту и др. проводить к-р работу среди уклонившихся от выселения и вербовок в свои кадры.
61 учебно-стрелковый полк дислоцируется — станция Солдатская.
Нач. Галанчежского опер. сектораПолковник ГРАНСКИЙ
28 мая 1944 г.г. Грозный(Из коллекции С.С.Кошурко. Подлинник. Здесь и далее — синтаксис, орфография и пунктуация документов сохранены.)
Неизвестно, был ли дан ход этому рапорту в 44-м, ведь и остальные фигуранты операций по вайнахским депортациям если и пострадали, то точно не за них. Берию с Кобуловым расстреляли в один день — 23 декабря 1953 года, Мамулов отсидел 15 лет во Владимирской тюрьме, а Михаил Гвишиани в августе 1953 года был уволен в запас по «служебному несоответствию» и впоследствии лишен звания генерал-лейтенанта (это его, словно Эйхмана, все мечтал выкрасть боевой офицер Кошурко и привезти в Хайбах!)
Но оказалось, самочинные расстрелы практиковались в Чечне не только после, но и задолго до депортации!
Дело Колесникова М.П.(докл. Т.Шаповалов, Колесников присутствует)
КОЛЕСНИКОВ Михаил Петрович, рождения 1894 г., член КПСС с 1923 г., партбилет № 01533120 (на руках), русский, служащий, образование среднее, в момент совершения проступка работал зам. начальника отдела борьбы с бандитизмом УНКВД ЧИАССР, в настоящее время зам. директора Грозненского научно-исследовательского института по общим вопросам.
7.V.1957 г. Главная военная прокуратура СССР сообщила обкому о проводившихся в 1943 г. незаконных расстрелах граждан чеченской национальности работниками милиции ЧИАССР и просила привлечь к партийной ответственности виновных в этом Колесникова М.П. и других.
Суть дела: В апреле 1943 г. в Курчалоевском и Саясановском районах силами подразделений войск НКВД и милиции под руководством т. Колесникова проводились операции по ликвидации банд и задержании дезертиров из Советской Армии. В этих операциях были арестованы 19 человек подозрительных лиц, которые Колесниковым были переданы под ответственность командиру взвода Волосову для конвоирования из с. Бачи-Юрт в с. Курчалой. При конвоировании 25.IV.1943 г. по личному указанию Волосова были расстреляны 17 человек арестованных без оснований. В этот же день в с. Бачи-Юрт был убит конвоем еще один арестованный человек, якобы при попытке к бегству.
18.IV.1943 г. в Саясановском районе были задержаны 4 человека, которые при конвоировании были расстреляны конвоем.
30.V.1943 г. при конвоировании из с.Кулой, Чеберлоевского района в с.Шатой, Шатоевского района 4 человека арестованных были расстреляны по указанию командира батальона 141 с.п. майора Мейшвили.
Об указанных случаях расстрелов Колесникову сообщали его подчиненные и предоставляли соответствующие акты о правильности применения оружия. Доверившись полученным актам, Колесников сообщал наркому внутренних дел ЧИАССР о случившемся.
Дополнительной проверкой согласно решению бюро обкома КПСС от 22.I.1958 г. установлено, что Колесников указаний о расстреле арестованных при конвоировании не давал и личного участия в этих незаконных действиях не принимал.
Из приведенных фактов видно, что Колесников, будучи начальником оперативного сектора по борьбе с бандитизмом, допустил бесконтрольность за подчиненными, за что должен понести соответствующее партийное наказание.
<…>
Бюро обкома КПСС ПОСТАНОВЛЯЕТ:
За допущенную бесконтрольность в действиях подчиненных командиров воинских подразделений, грубо нарушавших социалистическую законность, Колесников Михаил Петрович заслуживает строгого партийного наказания, но, учитывая его активное участие в ликвидации бандитских элементов в ЧИАССР, что он сам не участвовал в незаконном расстреле и указаний по этому вопросу не давал, а в 1945 году за допущенную бесконтрольность был наказан Министром Внутренних Дел в дисциплинарном порядке, — ограничиться обсуждением его на бюро обкома.
(РГАСПИ Ф.17 Оп.58 Д.2717)
Вот такое наказание — строгача условно — за «допущенную бесконтрольность»!..
