Презентация русского издания книги Криса Гринхолфа «Вилла «Бель Респиро». Шанель и Стравинский: история любви» и снятого по ней фильма прошла с невероятным успехом. Ажиотажа добавил приезд автора, режиссера Яна Кунена и исполнительниц «главных» ролей.
Действительно ли богатая «портниха» закрутила роман с величайшим, но бедным русским композитором, пригласив осенью 1920 года погостить у нее в довольстве и роскоши всю его семью, включая чахоточную жену?
Любителя беллетристики увлечет тайная интрижка. Но и о Стравинском нам известно все еще столь мало (в 1917-м уехал и не вернулся, перевернул всю мировую музыку), что любое эхо его биографии притягивает как магнит.
Ловишь всякую деталь, например, валик, которым композитор мерно линует страницы нотной тетради. Гринхолф нашел много подлинных реалий, уловил и описал запахи, цвета «Бель Респиро». Сделал мистический упор на то, что оба любили ощущать под руками податливость и сопротивление материи (Стравинский всю жизнь сочинял только за клавиатурой). Составил столько пространных, доступных любому уму диалогов — хоть сразу на экран. В русском издании — уже целый фотоальбом кадров из фильма. Это сегодняшнее кросс-промо: одно продвигает другое. Глядишь, мюзикл появится с каким-нибудь смешным любовным танго русского интеллигента в очочках и французской вышивальщицы-вакханки. Так и слышишь арию Стравинского: «Будь же ты благоразумна! У меня семья, ты что, забыла?» или «Знаешь, в чем твоя беда? Ты — пустышка, да-да-да!»
Но ведь кто-то запомнит, что Стравинский в это время напишет «Симфонии духовых инструментов» — последний опус, полностью построенный на русской мелодике, а Коко выпустит первые флаконы духов «Шанель». Тут уж какой читатель что для себя найдет.
В книге большие поля, пригодные для отметок (восторженных или негодующих), бумага — хоть Рембрандта печатай. В любом случае — очень культурный досуг.
Английский писатель Крис Гринхолф, автор романа «Вилла «Бель Респиро». Шанель и Стравинский: история любви», рассказал во время онлайн-встречи в Клубе любителей любовного романа на «Имхонете» о том, где в книге кончается вымысел и начинаются реалии.
— Почему именно Шанель и Стравинский? Имеет ли ваш литературный выбор какую-либо подоплеку?
— Я увидел их совместную фотографию. С этого все и началось. До того мне было не представить их вместе, они такие разные. Стравинский — король модернистской музыки, Шанель — королева высокой моды. Меня заинтересовала их совместимость, а когда я понял, что жизни их текли параллельно, оба умерли в один год в возрасте 87 и 88 лет, это меня заинтриговало. Плюс взаимосвязь творчества: музыка и духи, параллелизм черного и белого — черные и белые клавиши, черное и белое в ее нарядах. Это меня и привлекло.
—Сохранились ли какие-то документы, письма, воспоминания о романе Великой мадемуазель и Игоря Стравинского?
— Писем, документов не осталось, только упоминания Дягилева, Миси Серт и Роберта Крафта, уверявших, что в это время между Шанель и Игорем был тайный роман. Тем не менее книга основана на фактах: Шанель была на премьере «Весны Священной» в 1913 году. Стравинский жил на ее вилле в 1920—1921-м. Коко оплатила повторную постановку «Весны Священной». Духи Chanel № 5 появились в 1921 году. В 1971 году, когда Шанель скончалась в «Ритце», у ее постели обнаружили икону, которую Стравинский подарил ей за пятьдесят лет до того. Все это факты. Мой вымысел — подробности их отношений, то, что они говорили и делали. Поэтому эта книга — роман, а не документальная биография. Мне приходилось домысливать, вживаться в их жизни.
— Общались ли с родственниками, наследниками Стравинского и Шанель? Показывали ли текст? Если да — как они отнеслись к любовным сценам в романе?
— Собственно, у Шанель нет ни детей, ни прямых наследников. Дочь Стравинского живет в Лос-Анджелесе, ей уже за девяносто, обращаться к ней не очень удобно и уж тем более обсуждать с ней любовные сцены. Кроме того, то, что в их романе связано с сексом, для меня прежде всего проявление их более глубинного творческого и культурного родства, каковое находит выражение через любовную связь.
— Когда смотришь на Шанель, возникает очень разное впечатление: то красавица, то дурнушка, то сама кротость, то «злодейка». Какой вам кажется Шанель?
— Самое сильное мое впечатление — сочетание в ней всех этих черт. Она столько раз пересоздавала себя, жизнь ее текла в нескольких плоскостях, причем не все они были положительны и привлекательны, но все — удивительны. Эту женщину выковало ее время и история той эпохи, но она была из тех, кто сам помогал ковать историю. У нее было прекрасное чувство стиля, она без всякого усилия всегда оставалась женственной. Это в ней очень привлекает. Я уверен, что мог бы в нее влюбиться, но она бы, скорее всего, просто съела меня на завтрак.
— А итоговое ощущение от Стравинского? Вы готовы «взять» его в близкие друзья?
— Близким другом вряд ли. Близкую дружбу ему заменяла потребность писать музыку. Но я восхищаюсь его преданностью своему делу и талантом и с удовольствием бы с ним познакомился. У него была трудная жизнь: изгнание, больная жена, рано умершая дочь. Под конец жизни трагедии и триумфы превратили его в человека мудрого, дали ему опыт, из которого он черпал материал для работы.
—Что-то у вас осталось за кадром?
— Да, осталось. В первой редакции романа было 88 глав, как клавиш на пианино, 52 белые и 36 черных глав. Белые были повествовательными, а черные — документальными историями из их жизни. Издателю черные не понравились, он решил, что они перебивают основное повествование, мне пришлось их убрать. Однако часть материала я перенес в «Хронологическую таблицу» в конце книги.
—В Доме Chanel очень трепетно относятся к памяти Шанель и всему, что связано с ее именем. Какой была реакция на вашу книгу?
— Была реакция на идею фильма. Поначалу были сомнения и подозрения, но когда Анна Муглалис была выбрана на роль Коко, они стали проявлять энтузиазм. Карл Лагерфельд даже устроил показ в Москве перед премьерой фильма, и его шоу «Париж—Москва» тоже своего рода дань этой истории.
— Вилла «Бель Респиро» — это реальное место? Туда можно съездить?
— Вилла «Бель Респиро» — реальное место в Гарше, но теперь там, кажется, дом престарелых, и снимать там фильм нам не разрешили.
— Будете ли вы писать романы о других легендарных парах?
— Да, я почти закончил роман об отношениях Ингрид Бергман и Роберта Капы. Капа был фотографом, снимал «День Д», его фотографии легли в основу «Спасти рядового Райана» Спилберга. Это было 6 июня 1944 года. 6 июня 1945 года он познакомился с Ингрид Бергман, у них начался страстный и тайный роман.
