В начале августа ВЦИОМ представил данные о том, к представителям каких национальностей россияне относятся с наибольшей симпатией, а каким — с неприязнью.
С наибольшей симпатией наши сограждане относятся к представителям своего, русского народа и к славянам в целом (31 %). На втором месте — белорусы и украинцы (13 и 11 % соответственно). 7 % россиян симпатизируют европейцам (англичанам, французам, немцам, итальянцам и испанцам), 4 % — кавказцам (адыгам, армянам, грузинам, кабардинцам и т. д.). 3 % наиболее положительно относятся к татарам, 2 % — к башкирам, мордвинам. Реже всего наши сограждане симпатизируют бурятам, евреям, китайцам, японцам, молдаванам (по 1 %). Наконец, в 20 % случаев россияне сообщают, что ко всем народам относятся одинаково.
30 % затруднились ответить. Большинство наших сограждан заявило об отсутствии неприязни к представителям какой-либо национальности (55 %). В антирейтинге лидируют представители кавказских народов (азербайджанцы, армяне, грузины, дагестанцы, чеченцы и т. д.) — с раздражением к ним относятся 29 % россиян. На втором месте с большим отрывом народы Средней Азии (таджики, узбеки, казахи), антипатию к ним испытывают 6 %. Далее следуют цыгане (4 %), американцы, китайцы, украинцы, прибалты (по 3 %), европейцы (англичане, немцы), евреи (по 2 %). Реже всего россияне негативно относятся к молдаванам, татарам, туркам, азиатам, арабам и мусульманам, африканцам (по 1 %). По сравнению с 2005 годом резко возросла доля тех, кто ни к каким народам антипатии не испытывает (с 34 до 55 %). Одновременно в сравнении с 2005 годом несколько увеличилась доля тех, кто неприязненно относится к кавказцам (29 % против 23 % в 2005 году), а по сравнению с 2006 годом несколько больше стало тех, кто испытывает раздражение по отношению к представителям народов Средней Азии (6 % против 2 % соответственно).
wciom.ru
— Галина Владимировна, вы специализируетесь, в частности, на теме ксенофобии. Есть ощущение, что это слово стало красивостью, таким очередным «измом», за которым ничего не стоит. Понятны слова «нацизм», «фашизм», «шовинизм». «Ксенофобия» выпадает из этого ряда страшилок, звучит как некое научное слово.
— «Ксенофобия» — понятие достаточно широкое и непростое. Означает оно то, что заложено в самом слове, — страх, боязнь и даже ненависть по отношению к чужим, инаким, непохожим на нас людям.
В основе всех перечисленных вами «измов» как раз и лежит ксенофобия, которую можно всегда узнать по жесткой психологической альтернативе: «свои — чужие, мы — они». Мир многообразен, и в нашем обществе тоже есть масса всяких групп, и, к примеру, в том, что мы с вами не хотели бы ассоциироваться и как-то идентифицироваться, нет ничего ненормального. Ненормальность начинается со страха перед теми, с кем мы не хотим «дружить», с агрессии по отношению к ним. Когда вопрос «С кем дружить?» перерастает в «Против кого дружить будем, кто виноват?». Про «Что делать?» я уже не говорю, потому что в определенных ситуациях насчет «Что делать?» могут быть уже очень разные ответы…
— Защищены ли сегодня дети от ксенофобии?
— Была введена в действие и целых четыре года работала федеральная целевая программа по формированию сторонников толерантного сознания и профилактике экстремизма в российском обществе. Причем эта программа была сделана по заказу Владимира Владимировича Путина, когда он еще был президентом. Эта программа, между прочим, «победила» программу по патриотизму, которую представляли там другие структуры.
И в рамках этой программы толерантности мы как раз и разрабатывали тренинги. Сначала мы апробировали их на педагогах и получили очень интересную реакцию. Учителя сказали, что эти тренинги нужны прежде всего им, а потом уже детям.
Мы исходим из того, что толерантность в первую очередь — это психологическая устойчивость.
—Это не то же самое, что культура? Культурный человек может быть не толерантен?
— Мы уже много лет ведем всероссийский мониторинг толерантности, им охвачены свыше 25 городов нашей страны. Одним из результатов этого исследования стал вывод: главный фактор толерантности — образование. Мы смотрели этот феномен по разным градациям — вывод подтверждался. Самыми нетолерантными у нас оказались школьники, причем в очень большой степени. Самыми толерантными — студенты и люди с высшим образованием.
— Удивительная информация, потому что, по данным общественно-политического центра «Сова», в нацистские группировки включено немалое количество студентов.
— Есть индивидуальные особенности и есть разные способы реализации себя. Образование в целом снимает установку на интолерантность, потому что хорошо образованный человек смотрит на мир шире… Но образованный человек может найти гораздо больше аргументов, чтобы как-то обосновать любую позицию.
—И все-таки ксенофобия в последнее время — это не удел бедных детей с окраин с тяжелым детством, точнее, не только их удел.
— Мы не должны забывать о том, что образованные люди, из которых вырастают политтехнологи разного уровня, могут занимать разные позиции и ставить определенные цели. Они понимают, насколько механизмы ненависти действенны.
И все-таки по результатам наших исследований мы пришли к выводу о том, что 80 % людей в стране больше склонны к норме, хотя «норма» — это понятие относительное. В данном случае норма для нас — это позитивная идентичность. Когда я люблю свой народ, но хорошо и с уважением отношусь ко всем другим — это норма. В то же время мы выявили, что есть всего 10 % людей, которые склонны к другой идеологии. Идеологии национального фанатизма, экстремизма и т. д. Их вроде бы мало, но вы знаете, что лодку раскачать можно и меньшими силами. Мы должны очень осторожно к этому относиться, потому что у нас есть основа для того, чтобы раскачать. Всегда есть пассивные, которые, если что — раскачаются, примкнут к этим 10 %. И их немало, где-то 12—13 %. А в целом уже получается четверть населения…
— Можно ли говорить о том, что ваши тренинги как-то противостоят возможности «раскачивания»?
— У нас, например, есть такое упражнение, которое называется «паутина предрассудков». Достаточно жесткое: идет занятие в группе, одного человека (по желанию) сажают на стул, в середину. Ведущий предлагает участникам группы представить, что это — представитель какого-то народа, о котором часто рассказывают анекдоты, и призывает их вспомнить, а также подобрать все, что можно еще сказать обидного, плохого. Знаете, когда вначале проводили, думали, что дети этого даже не знают. Оказывается, очень хорошо знают, и когда выход этому негативу разрешается, ситуация приобретает такой волнообразный характер. Один что-то сказал, другой — и пошло-поехало. И вот с каждым новым анекдотом, с каждым высказыванием в адрес «своего» народа «жертва» все больше и больше закручивается в веревку. Нагнетается атмосфера.
— А веревка реальная?
— Веревка реальная, но слава богу, она не такая длинная. К концу упражнения человек оказывается обмотанным веревкой. И после этого мы предлагаем обратный процесс. «А теперь давайте поговорим о том, какой этот народ хороший. Давайте найдем хорошие стороны, кто что-то хорошее может сказать» — и постепенно эта веревка раскручивается обратно. Потом идет обсуждение. Я вам должна сказать, что это упражнение настолько сильное, что даже если человек, который сидит на этом стуле, к этому народу не имеет никакого отношения, обычно он рассказывает, что испытал сильные чувства. Это уже личный опыт, т. е. он поставил себя на место человека, который на себе это испытывает в жизни. Он стал мишенью ксенофобии, предрассудков, побыл на этом месте некоторое время. И я вас уверяю, чувства, которые он испытывает, он не забудет никогда. После этого мы обычно устраиваем такой «день рождения императора». Потому что человек пережил определенный стресс, и мы начинаем всей группой подносить ему подарки и хвалить. В общем, такие реабилитирующие упражнения, потому что мы должны эту ситуацию нормализовать. Вот это одна из достаточно жестких психотехник…
Есть много других, ксенофобия — она же разная. Проводя исследования, мы предлагаем перечень групп и просим обозначить самые чуждые. Всегда есть дежурные объекты ксенофобии: евреи, кавказцы, люди другой расы и т. д. Когда в стране относительно спокойная социальная ситуация, то на первый план в качестве дежурных объектов ксенофобии выходят люди, которых мы называем «стигматизированные чужие», — увечные и обездоленные. В эту группу попадают бомжи, больные СПИДом, проститутки, наркоманы… После «Норд-Оста» на первый план вышли чеченцы. Это не открытие, как только ситуация слегка успокаивается, на место этнофобий или рядом с ними встают другие составляющие ксенофобии. Есть гандикапизм — это страх увидеть людей с увечьями, с физическими недостатками или ограничениями. Есть эйджизм — невыносимые чувства по отношению к пожилым людям.
— Если представить градусник, где сегодня отметка состояния ксенофобии в стране?
— Дистанция между негативными установками и реальным поведением людей очень длинная. Но факторов, которые влияют на сокращение этой дистанции, огромное количество. Чувство социальной неудовлетворенности, высокий уровень фрустрации — все это повышает градус ксенофобии, потому что агрессия требует выхода… Не то чтобы температура сорок, но отметку в 36 и 6 мы с вами, увы, уже очень давно миновали…
