Поздний — не фантастический — Брэдбери доходит до нас медленно и странно. «Кладбище для безумцев» написано в 1990 году. Роман принято считать второй, серединной частью условной трилогии, которую открывает «Смерть — дело одинокое» и завершает «Давайте все убьем Констанцию».

Оба романа, переведенные на русский язык, вызвали неоднозначную реакцию. В восторге единицы, остальные в недоумении. Тот ли это Брэдбери? Ко всему прочему, в основе всех трех книг — хоть и пунктирная, но общая сюжетная линия, и несколько сквозных персонажей, так что без недостающей части непросто понять, кто, что, зачем и почему. А в детективах это, согласитесь, важно. Вот такая причуда издательского бизнеса и вопиющее неуважение к автору и читателям.

Теперь целостность и гармония восстановлены. Стало понятно, что главная тема всей трилогии — кинематограф, мир абсурдный, удивительный, фальшивый, опасный и потому еще более манящий. Издатели, которым всегда важно сориентировать публику в жанре, изобрели причудливого мутанта — мистический детектив-нуар, переплетенный с притчей о красавице и чудовище. И то и другое отчасти правда. В главном герое — писателе-фантасте и сценаристе нетрудно узнать автора, лет тридцати с хвостиком, ведь действие разворачивается в начале 50-х. Сама история стартует, как не составит труда догадаться поклонникам, во время любимейшего «фирменного» праздника Рея Брэдбери» Хеллоуина. На вечеринке по этому случаю он получает загадочное послание с приглашением прийти в полночь на знаменитое кладбище, примыкающее к одной из студий, где покоятся все голливудские деятели, ушедшие в мир иной. Обещаны сенсационные материалы для бестселлера или отличного сценария, а значит, устоять невозможно. На звездном погосте чуть ли не на голову герою падает труп, в котором он узнает знаменитого киномагната, погибшего двадцать лет назад как раз в такую хеллоуинскую ночь. Вскоре выясняется, что труп бутафорский, и начинается довольно традиционная детективная интрига: мнимый покойник, пустая могила, загадочный незнакомец с внешностью чудовища и его слепая спутница… Разгадка слишком предсказуема.

Гораздо интереснее, особенно для киноманов, антураж и причудливый хоровод ярких персонажей, так или иначе участвующих в свистопляске. Похожая на строгое пианино Мэгги Ботуин, «лучший монтажер в истории кино», пленка, проходящая через ее руки, «это время, что проходит лишь затем, чтобы повториться снова и снова». Старый актер — алкоголик и бабник, из фильма в фильм изображающий Иисуса, обустроивший себе уютное тайное обиталище прямо «по месту работы» — на голгофском кресте. Док Филипс — «мрачный целитель», гроза просмотров, ставящий убийственные диагнозы слабым фильмам и излечивающий любое самолюбие. Пластический кудесник Станислав Грок, посмертный гример Ленина, способный сделать прекрасным любое помятое «звездное лицо». Рядом с «сочиненными» есть и реальные люди. Друг главного героя, создатель монстров Рой Холдстром — художник Рэй Харрихаузен, эксцентричный режиссер Фриц Вонг, гоняющий на огненно-красном автомобиле, — Фриц Ланг. Для тех, кто любит читать осмысленно, — обширные примечания.

Все вместе вызывает противоречивые чувства. Пусть интрига надуманная, а повороты сюжета не отличаются изяществом, зато есть неотразимая ностальгическая дымка, легкий привкус абсурда и неистребимое, ревнивое и какое-то детское восхищение кинематографом, который для Брэдбери, несмотря ни на что, почти настоящая жизнь. «Будущее стремительно мчится на тебя, и пока оно не умчалось прочь, у тебя есть одно-единственное мгновение, чтобы превратить его в милое, узнаваемое и достойное прошлое. Мгновение за мгновением будущее мерцает в твоей руке. Если ты не сумеешь поймать, не схватив руками, не разрушив, придать форму этой веренице мгновений, у тебя не останется ничего за спиной. Твоя цель, цель всех нас — вылепить самих себя и оставить свой отпечаток на этих разрозненных кусочках будущего, которые, соприкоснувшись, перерастут в быстро исчезающие кусочки прошлого. То же самое с фильмом. Ты можешь проживать его снова и снова столько раз, сколько захочешь. Пропуская будущее через свои руки, превращай его во вчера, а затем снова начинай с завтра. Замечательная профессия — контролировать стечение трех времен: безбрежного, невидимого будущего; настоящего — суженного фокуса, и огромного кладбища секунд, минут, часов, лет, тысячелетий, сквозь которые пробиваются ростки двух других времен».