Интересно: кроме присяжных, ничто больше не мешает Следственному комитету и прокуратуре бороться с преступностью? В течение полугода компетенция суда присяжных (и соответствующее конституционное право граждан РФ) урезается дважды. При полном молчании судейского сообщества. Гражданское общество в первый раз не смолчало. Общественная палата РФ (ведь мы верим президенту, что сформированная им палата это общество представляет) в декабре единогласно (случай небывалый) просила Медведева не подписывать закон против присяжных. Он подписал. Такой подвиг члены ОП вряд ли повторят: зачем нарываться, если тебя все равно не слушают? А дальше, как по маслу, можно и УПК, и суд отменить вовсе: очень мешают они Следственному комитету и прокуратуре (короче, ментам) бороться с преступностью.
В контексте выступления президента в Ставрополе речь шла вроде бы о том, что присяжные мешают борьбе с преступными бандами на Северном Кавказе, но тут же при обсуждении вышло, что они «не справляются» с осуждением преступных сообществ вообще. Ну назовите же вещи своими именами: если Россия живет по законам военного времени, ей нужен упрощенный военный трибунал, «тройки», а не эта канитель с представителями гражданского общества в суде. Или по законам войны живет пока только Кавказ? А может, и он не весь? Например, Кисловодск тут при чем?
В Ставрополе (Кавказ) присяжные три с половиной года (конечно, нонсенс сам по себе) рассматривали дело по банде ментов из Буденновска. Судья застрелился вскоре после приговора, как говорят, от нервного перенапряжения. Присяжным, как они рассказывают, тоже было страшновато. Но ничего, справились, несмотря на давление, которое оказывалось на них со всех сторон: бандиты в погонах сидят. Правда, некоторые линии, ведущие выше, оказались обрезанными — но это уж вина отнюдь не присяжных, а следствия.
В Санкт-Петербурге присяжные оправдали трех юных начинающих исламистов, которых ФСБ имела глупость (и подлость) обвинить в подготовке покушения на Матвиенко. Так там, кроме чтения Корана, остальное было провокацией жаждущих отличиться спецслужб. Приговор утвержден Верховным судом РФ, но, случись это после внесения изменений в УПК, дело уже рассматривал бы профессиональный судья, и надежд, что он устоял бы против ФСБ, сразу же разрекламировавшей свою победу над «терроризмом», было бы меньше.
В Казани коллегия присяжных, специально отобранная таким образом, чтобы она состояла наполовину из русских и наполовину из татар, рассматривала дело «татарского джаммаата». Два года присяжные выслушивали претензии в том, что они не так думают и не так одеты, от подсудимых, среди которых были и настоящие, прошедшие кавказское подполье, ваххабиты. Два года присяжные выходили из суда не без страха, потому что их никто не охранял и не подумал изолировать даже на время вынесения вердикта (занявшее месяц). И ничего, справились, и ни один из экстремистов не был оправдан. И, наверное, для Татарстана, где опасность влияния исламского фундаментализма не пустой звук, небезразлично, что вердикт вынесен вот этой коллегией самых разных людей, а не профессиональными судьями.
Что случится, если законодатель в полном объеме реализует то, о чем вскользь сказал президент в Ставрополе? Если изъять из компетенции суда присяжных дела, в которых есть признаки создания преступного сообщества или «организованных преступных групп» (цитата), то на практике этот суд останется лишь рудиментом Конституции 1993 года. Если сегодня следствие боится, лишь бы не попасть в суд присяжных, предъявлять кому бы то ни было «создание преступного сообщества» (как в деле Ходорковского, где за кадром фигурирует до 50 человек), то в случае внесения таких изменений по тем же мотивам: лишь бы не попасть в суд присяжных — обвинение всегда нарисует «организованную преступную группу».
Конечно, перед судом присяжных стоит масса проблем. В первую очередь это предвзятая пропаганда против него со стороны силовой бюрократии, которая не хочет признать, что в правовом государстве она подчиняется в первую очередь не начальству по вертикали, а по горизонтали — закону и суду. Это и отсутствие для присяжных какой-либо государственной защиты как от бандитов, так и от ментов и работодателей. Это невообразимые по объему и продолжительности дела, которые в таком виде направляют в суд склонные к гигантомании органы государственного обвинения. Но президент-юрист не хочет видеть проблем, стоящих перед судом, а видит только те, которые причиняют неудобства правоохранительным органам.
Но, может быть, борьба с преступностью — не единственная цель общества и не единственное его благо? В государстве, где президент думает иначе, где ради этого он потакает силовым структурам во всем, жить становится страшновато. Здесь население (его трудно уже назвать гражданами) боится не столько бандитов, сколько ментов, потому что это те же бандиты, только с государственными ксивами. Здесь суд целиком в руках бюрократии и ментов, которые превращают его в декорацию правосудия, а не в руках народа, который просто не хочет этого понимать.
P.S. Четвертое (после Москвы, Санкт-Петербурга и Екатеринбурга) заседание «Клуба присяжных» пройдет в сентябре в Дагомысе параллельно с ежегодным съездом главных редакторов и журналистов центральных и региональных СМИ.
