2 сентября — скромная, но уж точно жизненно важная дата. 13 лет назад 2 сентября 1996 года была приведена в исполнение последняя смертная казнь в России. Тремя месяцами раньше президент России Борис Ельцин издал Указ №724 «О поэтапном сокращении применения смертной казни в связи с вхождением России в Совет Европы». С тех пор в России действует мораторий на смертную казнь, но окончательно она до сих пор не отменена. В чем причины? Власти держат ее на всякий случай, «про запас»? Или просто «назло Европе»?

—Какие новости на лестнице эволюции?

Каждый раз, когда мы встречаемся, он приветствует меня этим восклицанием. Иногда он меняет формулировку:

— Есть успехи на поприще превращения из обезьяны в человека? Россия лидирует?

Я его в шутку зову Европейцем, в годы гласности и перестройки он работал у нас в стране и с тех пор питает по отношению к нам необъяснимые надежды. Встречаемся мы нечасто, так что можно соблюсти масштаб.

— Ничего нового, — привычно отвечаю я. — Хотя нет, вот мэр Лужков предложил вернуть смертную казнь в одном отдельно взятом…

— Неужели городе? — перебивает меня приятель.

— Нет, нет, пока нет. В отдельно взятом случае.

— В отношении коррупции?

— Ну уж нет, так можно залить кровью весь город. Пострадают очень достойные люди. Нет, пока только применительно к наркоторговцам… Впрочем, он уже требовал того же самого в отношении террористов. Так что случаев два. Но это все-таки не так много, — спохватываюсь я. — Смертная казнь — тема популярная — особенно в худые времена. Ну, как тут политику удержаться от соблазна быть любезным пусть даже темным народным массам?!

Некстати я вспоминаю, как век назад печально известный иеромонах Иллиодор требовал публичной и торжественной казни графа Витте, которого он считал виновником пагубного политического строя в России. «Непременно нужно повесить этого изменника; нужно повесить при такой обстановке: на Красной площади в Москве построить нужно высокую виселицу из осины; ударить в набат на колокольне Ивана Великого; собрать весь православный народ; около виселицы поставить всех министров; тогда привести сего великого преступника на место казни; привести, как следовало бы, не в ермолке и лапсердаке, а во всех орденах и графской короне. Это нужно сделать для того, чтобы показать, что от виселицы никто за измену и предательство не может убежать. Потом архиереям или священникам благословить палача на святое патриотическое дело, и он после того должен вздернуть графа на перекладину двух столбов».

Благословить палача на святое патриотическое дело… Нынешним деятелям далеко до Иллиодора и его предшественников (см. «историческую справку»).

А в чем сегодня состоит мейнстрим российской политики в отношении этой острой темы? Ответ на этот вопрос я получил… в Страсбурге. Почему там? Да потому что для Совета Европы отмена смертной казни — фирменная повестка дня. Ведь и нынешний российский (де-факто) отказ от высшей меры произошел исключительно по его инициативе. А конкретно меня просветил европейский комиссар по правам человека Томас ХАММАРБЕРГ. Он знает ответ из первоисточника, еще на заре нашей тандемократии он беседовал на эту тему и с премьером Путиным, и с президентом Медведевым. Каждый из правящих тандемократов уделил ему по часу.

В двух самых высоких русских кабинетах комиссар затронул две самые острые для Совета Европы темы — Протокол №6 к Европейской конвенции по правам человека и Протокол №14. Протокол №6 как раз о запрете смертной казни. Российская Федерация его так и не ратифицировала — единственная в Совете Европы. Хотя давно обещала, изначально это было условием приема в организацию. Протокол №14, напомню, о жизненно необходимой и всеми, включая российский МИД, согласованной реформе регламентов Европейского суда, без чего он тонет в лавине дел, наибольшую (одну пятую) часть которых составляют жалобы российских граждан на свое государство. С этим протоколом история похуже, ибо Россия намертво его заблокировала — явно в назидание суду и ПАСЕ, чтобы неповадно было судить Россию за Чечню, Грузию и иные вольности. Не хотите признавать наше право сеньора на постсоветском пространстве — тем хуже для вас! Этот посыл камуфлируется самыми минималистскими средствами. Технически Протокол отправила в долгий ящик Дума, отказавшись его ратифицировать, и это притом что вносил предложение на ратификацию президент Путин. А тот проглотил обиду. Очень характерно для взаимоотношений между президентом и Думой!

Оба разговора прошли по-европейски интеллигентно. Путин, как выяснилось, не просто за продолжение моратория на смертную казнь, который действует в стране с 1996 года. Он за полный ее законодательный запрет. Категорически. Значит, можно рассчитывать на то, что соответствующее решение будет принято, оптимистично предположил Хаммарберг. Не тут-то было. Спросите у президента, с улыбкой ответил премьер, вы, кажется, собираетесь к нему.

Президент на тему о смертной казни был более сдержан. Или скован. Ну да, он лично за ее запрет. Но, вы понимаете, общественное мнение…

В общем, хорошо поговорили. Тем не менее что все-таки будет с протоколами?

На самом деле ситуация ясна.

Запрещать или нет смертную казнь — дискуссия не логическая, она идет на уровне чувств и глубже — предрассудков. И потому она принципиально неразрешима. Все аргументы давно сформулированы. И про фатальный кошмар ошибки в приговоре (тем более в системе, которая привыкла назначать виновных вместо того, чтобы искать и доказывать их вину). И про то, что смертная казнь еще не удержала от преступлений ни одного преступника и не помогла ни одной жертве… Проблема, однако, в том, что ужасные преступления, за которые присуждается смертная казнь, буквально обжигают, парализуют сознание. Рациональные доводы попросту сгорают в пламени эмоций и такой понятной жажде мести.

Равнять справедливость и месть — очень человеческое свойство. Но есть ведь и двухтысячелетний общечеловеческий урок. То, что грех для убийцы, не может быть добродетелью для государства. Государство, которое хочет покарать Каина, никак не должно само становиться Каином.

К слову сказать, известная неправительственная организация, сражающаяся за полный и абсолютный отказ от смертной казни, называется «Руки прочь от Каина!». Не потому что ее активисты против Авеля. Они ссылаются на Ветхий Завет. Ведь даже за братоубийство Господь не применил смертной казни. Он избрал иную высшую меру наказания.

На самом деле, это действительно веха на эволюционной высоте. Самая первая человеческая заповедь всегда была с изъятиями. В конце ХХ века она, наконец, могла стать такой, какой и должна быть, то есть абсолютной. Таковой ее признали десятки государств, в первую очередь вся Европа (единственное исключение составляет Белоруссия). Именно в этом смысл кампании, которую проводит Совет Европы. Государство, да не убий!

Российское общество не достигло этой стадии гуманистического сознания? Быть может. Тем более наши лидеры — «единственные европейцы» — должны понимать, что это вопрос цивилизационного выбора.

В декабре 2007 года Генеральная Ассамблея ООН с коллективной подачи Евросоюза, горячо поддержанной всеми правозащитными организациями, проголосовала за резолюцию, призывающую к глобальному мораторию на смертную казнь. К этому моменту: 149 государств мира так или иначе отвергли смертную казнь; 49 государств сохранили ее в своем арсенале; 26 стран реально использовали ее в 2007 году. Зафиксирована 5851 казнь. Тройку чемпионов составляют Саудовская Аравия (бронзовая медаль), Иран («серебро»), КНР (безусловное «золото», по крайней мере, 5000 экзекуций, точная цифра неизвестна, это гостайна).

Статистика 2008 года, по данным организации «Руки прочь от Каина!», примерно такая же. Хотя для динамики можно заметить, что общий счет государств — тех, что «против» и что «за», ныне стал 151:47. А всего за последние полтора десятка лет сорок стран де-юре отказались от смертной казни. Вот совсем свежая, по масштабам беспримерная новость: более чем четырем тысячам приговоренных к смертной казни этот приговор заменили на пожизненное заключение. Это произошло в Кении нынешним августом.

47 — как правило, не самые развитые и совсем не самые демократические страны. Увы, в этом черном списке фигурируют и США, и Япония. Страна восходящего солнца ссылается на традицию (80% опрошенных граждан — за смертную казнь). В США картина посложней. Смертная казнь — прерогатива штатов, а не федеральных судов. 12 штатов по закону отказались от высшей меры наказания. В штате Мичиган это произошло уже в 1847 году. Еще ряд штатов реально ее не применяют.

С 1976 года в США 123 человека были освобождены из камеры смертников, оказалось, что им были вынесены ложные приговоры.

В общем, у нас богатый выбор: с кем и какими мы хотим быть. Но у нас есть и свой уникальный опыт.

Мы — страна, в которой целую эпоху смертная казнь была главным орудием даже не только и не столько судебной расправы, сколько политической борьбы (если то, что у нас происходило, можно называть политической борьбой). Лишенная всякой сакральности, упрощенная до конвейера, где в начале был стакан спирта для расстрельщика, а в конце безымянный ров, десятилетиями работавшая так массово и неразборчиво смертная казнь превратилась в пароль и отзыв системы. Запретить смертную казнь де-юре — означало бы поставить, наконец, надгробие над этой системой.

И кстати, технологически это совсем нетрудное решение — в том числе и особенно с нашей высокопринципиальной Думой. В конце концов, смертная казнь — не предмет первой необходимости, можно надеяться…

Бог с ним, с Каином. Однако в ХХI веке политикам пора уже иметь лоб, а не Лобное место.