Игорь Сутягин, заведующий сектором в отделе военно-политических исследований Института США и Канады РАН, был арестован в октябре 1999 года. По обвинению в разглашении гостайны. Несмотря на скандалы, которыми сопровождался процесс, и на противоречивость доказательств вины Сутягина, Московский городской суд в 2004 году осудил ученого на 15 лет колонии строгого режима за государственную измену. В апреле 2004 года международная правозащитная организация Amnesty International объявила Сутягина узником совести.
Накануне этой печальной круглой даты — 10-летия в тюрьме — выходит книга Игоря Сутягина, отдельные главы из которой печатались в «Новой газете»1. Сегодня публикуем предисловие.
Игорь Сутягин. «На полпути к сибирским рудам»
(вместо предисловия)
Когда долго сидишь в одиночке, начинаешь понимать, почему именно так описывают определенное состояние души: «выть хочется». Особенно если и одиночка эта не «лефортовская» камера, слегка потертая, но казенно-аккуратная, а камера построенного еще при Екатерине корпуса калужского СИЗО. Низкие давящие своды. Многажды перекрашенные, но все равно облезлые стены. И слой смешанного с пылью никотина на округлом сводчатом потолке и стенах — такой толстый, что его можно соскабливать спичкой. Мрачная картина.
Но на какое-то время я абсолютно забыл об этой мрачности — когда в «шестьдесят восьмую» мою камеру принесли телеграмму от Ларисы Богораз. Как живое прикосновение Истории. Понимаете, одно дело — знать, что это было. И совсем другое дело, когда вдруг история материализуется листочком бумаги, где — простите уж за высокие слова, но ведь и правда так — принадлежащая Истории Лариса Иосифовна обращается конкретно к тебе, призывая не падать духом. Наверное, это не то же самое, что для них — маузер Дзержинского. Но для меня очень не рядовым событием стало получение той телеграммы.
Может, благодаря и ей тоже мой дух все-таки в основном остался при мне. Даже когда приходилось сталкиваться с самой невероятной, нахрапистой ложью следствия, топившего правду в грязи и домыслах. Когда утверждалось, что если написано «а» и написано «б», то сложить из них «аб» нельзя, невозможно. Когда чуть ли не вся мощь госбезопасности — от УВКР2 до Внешней разведки и от военных следователей до Департамента экономической безопасности — изо всех сил старалась нагромоздить «дело».
Они вообще как-то особенно отчаянно боролись именно с правдой. С правдой и со всем, что разрушало нагроможденную ими ложь. И они прекрасно осознавали, что лгут. Потому что не может нормальный, здоровый человек всерьез утверждать, что книгой 1992 года издания невозможно было воспользоваться в 1998-м при работе над статьей, ибо книга «была опубликована позже написания статьи»3. И не способен здоровый человек, прочитав в журнале, что «в России налажено производство ХХХ», тут же честно подписать обвинение в том, что фраза «в России налажено производство ХХХ» не может быть получена из открытых источников. И приложить журнал в качестве доказательства4.
Собственно, они и не скрывали, что суть происходящего им вполне ясна. Настоящая, а не объявленная по госканалам суть. В очередной раз, показав руководителю следственной бригады, как из лежащей на столе газеты получается «секретная фраза», записанная мне в обвинение, я спросил, тыча в обвинительное постановление:
— Саша, ну неужели же ты не понимаешь, что все это — ерунда?
Саша ответил сразу, ни на секунду не задумавшись:
— Конечно, понимаю. Но я понимаю еще и то, что ты сидишь уже год, и если я тебя сегодня выпущу, то завтра на твое место должен сесть кто-то из нас. А мы сидеть не хотим. Поэтому сидеть будешь ты, а не мы.
По крайней мере — честно. Спасибо, Саша, за откровенность. Я ее оценил.
И так во всем. Только из лично знакомых мне по моему делу следователей и оперативников по итогам дела четыре лейтенанта стали старшими лейтенантами, два старлея — капитанами, капитан — майором, два подполковника — полковниками, полковник — генералом, а мечтавший о власти генерал — заместителем губернатора области. Наверное, они считали, что это вполне оправдывает их борьбу против правды. Тем более что теперь я сижу уже почти десять лет.
А потом, за три дня до моего последнего, московского приговора пришло известие, что Лариса Богораз умерла. И я в камере «Лефортово» почему-то почувствовал, что мне как будто передали эстафету. Сам понимаю, что не по чину, что не по Сеньке шапка, и кто я вообще такой. Даже не знаю, смогу ли выйти на площадь — или боязнь перед повторением для моих близких всего того, через что они уже прошли, остановит меня. Но непонятным образом воспитанное с детства чувство ответственности (чувство долга, что ли?) все равно заставляло ощущать, что эстафета все-таки отдана и ее нужно нести дальше — как умеешь, хотя бы не сдаваясь и рассказывая правду. Из детства помнится:
Если я светить не буду,Если ты светить не будешь,Если мы светить не будем — Кто ж тогда рассеет тьму?
А рассеивать есть что. Потому что они продолжают лгать. Лгать, стесняясь и не очень. Рассказывая о том, что они ни при чем, а только основываются на выводах экспертов. И продолжая подбирать все тех же — уже дежурных! — удобных и нужных экспертов. И все больше и больше людей оказываются закатанными в асфальт, глубоко и не очень, — но каток прошел по всем. Акуличев, Кайбышев, Решетин — академики. Щуров, Мирзаянов, Федоров, Коробейничев, братья Олег и Игорь Минкины, Бабкин — профессора. Данилов, Хворостов, Сойфер, Визир, Иванов, Рожков, Ковальчук, Моисеев, Твердохлебов — научные сотрудники рангом побольше или поменьше. Никитин, Пасько… «Шпионские» дела раскручены в Мурманске, Москве, Петербурге, Приморье, Калуге, Новосибирске, Челябинске, Красноярске, Воронеже… И повсюду пахнет ложью. Ложью и погонами, жаждущими новых звезд. Или новых денег — что, в сущности, почти то же самое. Порой выть хочется почти так же, как тогда, в почерневшей от времени и никотина одиночке. Чтобы хоть как-то не дать им окончательно взять верх, стараюсь в своем северном лагере хотя бы не молчать о том, что было. А они все лезут и лезут со своей «державной» ложью.
Что же остается делать? Упрямо повторять и повторять правду. Пусть даже никто не слушает. Пусть даже никто не слышит.
«Правда не побеждает. Правда — это то, что остается, когда все остальное уже потеряно». Сегодня эти слова столь же актуальны, как актуальны они были тогда, в августе 68-го.
Презентация книги И. Сутягина «На полпути к сибирским рудам» пройдет 22 сентября в Центральном доме журналиста. Начало в 15.00.
1Главы выходили под рубрикой «Дневник шпиона». См. «Новую» от 30.01. 2009, 28.11.2008 и 12.12.2008.
2Управление военной контрразведки (УВКР) Департамента контрразведки (ДКР) ФСБ.
3Постановление полковника К. от 17 июня 2002 г., том 27, лист дела 89; постановление майора П. от 19 июля 2002 г., том 27, лист дела 161.
4Постановление майора П. от 29 июля 2002 г. О предъявлении обвинения, том 23, лист дела 117.
