Роберт обожает московские пирожки с капустой, Татьяна без ума от голливудской бижутерии. Он ходит во французской военной фуражке, она носит на цепочке большущего металлического жука. Коллекционеры из Манчестера пять лет ведут охоту на раритетные и антикварные предметы.
Трижды в году любители старья отправляются на Тишинку, чтобы купить что-нибудь эксклюзивное и… древнее. Например, патефон, склянку духов «Шалунья», пионерский галстук или фотоаппарат «Зоркий глаз». На прилавках все в куче — флаги с портретом Ленина (бархатные), зеленые лампы из здания МГУ, фордовские клаксоны, игрушечные уродики, а еще вуальки «прощай молодость»…
У четы Дэвис — хриплые пластинки «Битлов», фарфоровые фигурки, шляпы, будто бы из марк-твеновских приключений, шкатулки — много всего, и всего понемногу. «Мы участвуем в этих выставках больше пяти лет, — говорит Татьяна, — за четыре дня, что длится проект, стараемся все распродать. Мы привозим винтажные, антикварные и дизайнерские вещи. Последние я делаю сама: вот эти предметы (Татьяна показывает на прилавок с украшениями) — это бижутерия, выполненная в стиле американской бижутерии Джозефа 40-х годов. Этот дизайнер создавал ювелирные украшения для Голливуда. Я использую его штамповку, которую купила несколько лет назад, когда заводы киношной индустрии стали распродаваться по частям. У нас есть и настоящая антикварная бижутерия, есть английский фарфор, а еще британские чайники, игольницы, подвески, серьги. Например, эти фарфоровые цветы (показывает небольшую брошку) — это стаффордширский фарфор XVIII столетия, его больше не выпускают. Самым старым вещам по 200—350 лет. Вот очень редкое украшение — египетский оберег, ему два с половиной века. В Великобритании найти старинные вещи несложно в силу того, что англичане ничего не выбрасывают, а все хранят на чердаках и антресолях, потом время от времени они это достают и продают. То и дело в кварталах вырастают небольшие развалы, «магазинчики на углу», где можно найти уникальные предметы. Конечно, старинные вещи не отдаются за бесценок, но все-таки там они стоят дешевле, чем в Москве. Самая дешевая брошка из нашего товара стоит 500 рублей (это уже с наценкой: стоимость товара плюс перелет, виза и пр.). Для русских барышень 500 рублей — это не сумма. Они даже удивляются, как подобная редкая вещь может быть такой доступной. Правда, есть, на мой взгляд, очень дорогие предметы». Татьяна отлично разбирается в старине и во время разговора проводит моментальную оценку предметов, которые ей показывают продавцы других прилавков. «Вот эта брошь обойдется в 50 тысяч рублей, не меньше. Это дореволюционная вещь, редчайшая и красивейшая».
Главная ценность антиквариата — возраст: чем старее вещь, тем больше она впитывает в себя. Например, плюшевый мишка, оставшийся от прабабушки, это уже не игрушка — символ. Он обладает иным смыслом. А еще подобные вещи только в одном числе. «Русские любят обладать уникальными, эксклюзивными вещами, чтобы быть ни на кого не похожими, — говорит Татьяна. — А непохожи только винтажные и антикварные вещи. В России многое не сохранилось и не хранится, поэтому блошиный рынок так привлекателен».
«Мы называем свое занятие — «хантинг» (то есть охота), каждый предмет, который мы покупаем, это обязательно то, что нам самим нравится, — добавляет Роберт. — Вещь долго выбирается, высматривается, только после этого мы берем ее. По сути, это бесполезные предметы, они исчезли из быта, на многие страшно дышать, такие тонкие, хрупкие. Однако покупателя это не заботит. Он видит вещь и вскрикивает: у меня тоже была такая, и ты понимаешь, теперь он ее точно купит».
Коллекционеры говорят, что продавать «сокровища» им не жалко. Они не расстанутся только с коллекцией фарфора, которую начала собирать мать Роберта во время войны.
