Однажды в конце 80-х в маленькой благополучной Швейцарии появился монстр в облике католического священника, который своими громкими воплями и оглушительной музыкой c тех самых пор и по сей день доводит неподготовленных слушателей до безумия. Подготовленные горланят не менее ожесточенно и танцуют. Зовут швейцарского безумца и возмутителя спокойствия Reverend Beat-man («Преподобный Битмен»). Человек-оркестр, он поет завораживающие блюзы, аккомпанируя себе на гитаре, барабанах и губной гармошке. Свое настоящее имя Битмен предпочитает скрывать. Помимо активной музыкальной деятельности, Преподобный заправляет делами одного из знаковых европейских андеграундных рекорд-лейблов - Voodoorhythm records, который специализируется на аутсайдерах – в хорошем смысле слова - от рок-музыки, блюза, гаражного рок-н-ролла и даже кабаре. В этом году Битмен вместе со своей группой The Monsters посетил Москву, отыграв 5 декабря в клубе «16 тонн». Корреспонденту «Новой газеты» удалось пообщаться с Битменом непосредственно перед выступлением легенд швейцарского андеграунда.
В прошлом году вы приезжали с сольным концертом, в этом – уже успели выступить сольно и сегодня сыграете при поддержке The Monsters. Что изменилось за год?
Ровным счетом ничего, вчерашний концерт прошел так же здорово, как и прошлогоднее выступление. В зале находились очень милые, дружелюбные люди. Много потрясающих девушек и безумцев, которые знали слова всех моих песен! Возможно, это особая черта российской аудитории, они слушают не только музыку, но и то, о чем ты поешь. Для сравнения, во Франции меня принимали совсем по-другому. Все стояли, как столбы – с кислыми минами – и зевали.
Вы швейцарец, но при этом корни вашей музыки уходят в американскую традицию – блюз, соул, рок-н-ролл, госпел… пробовали ли вы когда-нибудь обращаться к музыке родной страны? Вообще, что представляет собой швейцарская музыка?
Швейцарский мейнстрим – это, разумеется, поп-музыка. У нас много артистов, которые пытаются быть похожими на Мадонну и других исполнителей с канала «М-тиви». К счастью, у нас есть живая и очень разнообразная андеграундная сцена, но большинству интересна только поп-музыка. Это забавно, потому у истории Швейцарии, скажем так, совершенно противоположное настроение. Швейцария была очень бедной страной, у нас не было банков, только горы. Даже туристы к нам не ездили. Основным занятием населения Швейцарии было фермерство. Крестьянам приходилось очень тяжело. Все, что у нас было – это тяжелая работа и редкие попытки создать что-то свое. Этот дух, это настроение я и пытаюсь найти в себе, а затем поделиться им с людьми. Блюз идеально для этого подходит, он честен и обращен внутрь тебя, к твоим собственным переживаниям. Когда ты устал настолько, что не можешь встать, ты начинаешь играть блюз. Он может не нравиться, блюз – это не та музыка, которую можно слушать везде и всегда. Вы исполняете блюз, когда вы раздавлены, а мало кому нравится, когда ему поют о страданиях. Это тяжелая работа, но мне она нравится. Что касается швейцарской народной музыки, то здесь тоже не простая ситуация. Швейцарцы считали «своей» ту музыку, которая на самом деле пришла из Балканских стран и Альпийских поселений. В ней активно использовались духовые - флейты, горны. У этих песен было очень блюзовое – по настроению – звучание. В них, как правило, рассказывалось о том, как автор потерял свою любимую, или как тяжело находиться вдалеке от дома – а это главные сюжеты в блюзе. Все изменилось в 20-30-е годы. Поп-разновидность фолк-музыки захватила все, стерев из памяти людей настоящие народные песни. В наши дни эту музыку практически невозможно отыскать. Можно сказать, она исчезла навсегда.
Ваши сольные выступления под вывеской Reverend Beat-man («Преподобный Битмен») носят порой откровенно провокационный характер – вы одеваетесь, как католический священник, кривляетесь, кричите, вам подпевают девушки в монашеских одеждах. Не возникали ли у вас проблемы в связи с таким имиджем?
Конечно, возникали (смеется). Вы знаете, мои претензии к церкви заключаются в том, что она считает себя единственной инстанцией, имеющей право рассказывать людям о законе и о любви. Церковь говорит, что когда вы придете к Христу, он даст вам свободу и любовь, вы обретете это, только приняв Христианство. Подобные заявления кажутся мне глупостью, свобода и любовь изначально находятся в вашем мозгу и в вашем сердце, вы родились с этими качествами. Вам незачем читать Библию, чтобы понять, что убивать людей плохо. Это и так должно быть всем очевидно, а если вы считаете по-другому, значит у вас не все в порядке с головой. Опять-таки, нормальным людям не нужен стимул в виде рая для того, чтобы творить добро, у них это происходит само по себе. Мне кажется, было бы здорово, если бы и церковь это поняла. Но сейчас, к сожалению, Церковь – я говорю не только о христианстве, но и о любой организованной религии – в значительной степени является тоталитарной структурой. Мне это не нравится, я хотел бы, чтобы люди относились друг к другу с большим уважением, чем они это делают сейчас. Если мы сами не поймем, что нужно быть более открытыми к людям, никакая церковь нам в этом не поможет. Я не стесняюсь заявлять об этом открыто, и некоторых злит ход моих мыслей. Кроме того, я не считаю, что в деятельности церкви есть только негативные стороны. В Швейцарии у Церкви есть подразделение, которое помогает бездомным детям. Несколько раз я оформлял их плакаты и выставки. Работа людей из этой организации очень важна для общества. Религия – это личное дело каждого, вы сами решаете, во что верить и верить ли вообще. Я не имею ничего против этого.
Вы участвуете в огромном количестве проектов: Reverend Beat-man, Lightning Beat-man, The Monsters, Reverend Beat-man & The Un-Believers… В чем разница между этими группами?
Lightning Beat-men начался в 1984-м году. Под этой вывеской я выступал как человек-оркестр. Эти шоу представляли собой нечто среднее между музыкальным концертом и матчем по боям без правил. На мне была борцовская маска, я провоцировал людей, дрался с ними. По-настоящему. В таком амплуа я отыгрывал по 300 концертов в год. Эта роль очень захватывала меня, я отдавался ей полностью. При этом люди вызывали полицию, поджидали меня у выхода с бейсбольными битами. Несколько раз мне ломали нос и руки. Тем не менее, после драки я обычно снимал маску и начинал играть. Вы знаете, начало 90-х было странным временем. Техно и другой электронный мейнстрим были повсюду. Ни о какой другой музыке никто и слышать не хотел. Мне же хотелось кричать: «Пошли вы к черту! Откройте глаза!». Я старался играть нарочито плохо, мне было важно разбудить людей. В рамках Reverend Beat-men и Lightning Beat-men я просто пою под гитару, концепция этих проектов очень проста. В Monsters же задействованы четыре человека, хотя в Россию мы приехали только втроем. Второй барабанщик не смог отправиться в тур. У нас в группе полная демократия – на репетиции у каждого есть право голоса. Таким образом, наша музыка – это результат усилий четырех человек. В этом подход Monsters отличается от моей сольной работы, где мне приходится все делать самому.
Большую часть года вы пребываете в разъездах, занимаетесь делами лейбла и выпускаете новый материал. При этом у вас есть семья и двое детей. Каково это – быть одновременно и Битменом, и семьянином?
Вы знаете, вся эта ярость, агрессия и дурачество являются следствием того, что я в душе по-прежнему ребенок, мне не удалось вырасти и повзрослеть. Я хочу, чтобы то же самое произошло и с моими детьми. Я стараюсь быть хорошим отцом, это моя главная задача, которую я ставлю превыше музыки и всего остального. Такой подход, вообще говоря, не характерен для швейцарцев. Я очень люблю своих детей, мой восьмилетний сын, кстати, иногда выступает вместе со мной. Он поет в двух песнях.
Битмен – это персонаж, в которого вы превращаетесь только на сцене?
Это часть меня. Не могу сказать, что в «обычной» жизни я веду себя совсем по-другому. Наши выступления с The Monsters - это часть нашей жизни. Например, кто-то днем работает строителем или вкалывает на заводе, а вечером играет в футбол или напивается в баре. Мы же предпочитаем играть музыку, вот и все. У меня есть песня «The Beatmen's way» («Путь Битмена»), в которой я пою, что, несмотря ни на какие препятствия и обстоятельства, я всегда буду идти своим путем – путем Битмена. Это не значит, что я не обращаю внимания на других людей или плюю на них. Эта песня о том, что всегда нужно, прежде всего, думать своей головой, не придавая особого значения советам окружающих, которые якобы куда лучше знают, как тебе жить. Даже если людям кажется, что ты делаешь глупости, прежде всего надо слушать свое сердце.
Несколько пластинок с Voodoorhythm records были выпущены в России. Каково было работать с крупным лейблом, который, в отличие от вашего, не является независимым? Не противоречит ли подобное сотрудничество вашим принципам?
Когда я подписывал контракт с «Союзом», то не знал о том, что это мейджор-лейбл. Как бы то ни было, работать с человеком оттуда было очень приятно, у нас не возникло никаких проблем. Продать музыку, подобную той, что я выпускаю, в России очень сложно. Я просто хотел сделать так, чтобы люди смогли ее услышать. Я спрашивал у людей, которые распространяют мою музыку в Европе, как подступиться к России, но они ничего не смогли мне посоветовать. Только «Союз» пошел мне навстречу, ребята оттуда сказали, что любят мою музыку и готовы донести ее до слушателей. Это здорово. Вообще, я хочу сказать, что моя музыка бесплатна, вы платите только за носитель – будь то диск или виниловая пластинка. Творчество бесплатно.
А как вы находите артистов для своего лейбла? Тут ситуация совершенно иная, чем в случае с моими собственными записями. Я натыкаюсь на группы, будучи в туре – на концертах или в местном музыкальном магазине – и думаю: «Черт! Я просто обязан это издать!». Или же мне присылают демо-записи, а иногда друзья советуют мне послушать тот или иной коллектив…мое хобби – это собирание пластинок, я старюсь не пропускать ни одного блошиного рынка или музыкального магазина. Я фрик-коллекционер. Я ставил вашу музыку многим знакомым, и большинство из них кривились от грязного, некачественного, по их мнению, звучания. Насколько качество записи и звука важно для вас?
Качество звучания не имеет никакого значения, важна сама песня. Только это имеет смысл. Песня должна быть хорошей, группа должна четко осознавать, что она делает и зачем. То, как композиция звучит, уже дело десятое. Есть куча команд, которые играют и записываются с вылизанным звуком, но их творчество просто дрянь. Я лучше издам запись хорошей группы с плохим звуком, чем идеально звучащую пластинку бездарей, которым нечего сказать.
Ваша музыка и взгляд на жизнь, как мне кажется, во многом базируется на принципах панк-рока – как музыкальных, так и философских. При этом ваше «панк-звучание» нарочито архаично. Что вы можете сказать о современном панк-роке?
Битмен: - Вы совершенно правы, я вырос в 80-е и панк оказал на меня огромное влияние. Сегодняшнее положение дел в этой музыке хуже некуда (смеется). Музыкальные журналы пишут, что величайшая группа в современном панк-роке – это Green Day. Я не могу в это поверить, эта группа полное дерьмо! Если говорить о политическом аспекте панк-рока, то я никогда не делал никаких политических заявлений. Хотя, возможно, мне стоит записать альбом под названием «Преподобный Битмен говорит о политике», это будет забавно (смеется). При этом я считаю себя леваком, в юности я участвовал в демонстрациях против право-ориентированного правительства. Правые очень узколобые, я предпочитаю быть открытым к новой информации и чужому мнению. Хотя официальные левые мало чем отличаются от своих оппонентов, так что даже не знаю, какой ярлык на себя навесить.
