День сто тридцать пятый
…Заседание в понедельник началось с просьбы Платона Лебедева и его защитников – они просили дать им время на подготовку к президиуму Верховного суда. Дело в том, что 23 декабря президиум рассмотрит первое уголовное дело Лебедева «ввиду вновь открывшихся обстоятельств» - решения Европейского суда по правам человека, еще осенью 2007 года признавшего незаконным содержание бизнесмена под стражей до начала судебного процесса. Как ожидается, президиуму предстоит решить, каким образом реализовать постановление ЕСПЧ, являющимся обязательным для всех стран, подписавших Европейскую конвенцию по правам человека, в том числе и для России.
Каковы будут последствия этого обсуждения, пока непонятно – практика реализации постановлений ЕСПЧ в нашей стране не отработана.
Уведомление о предстоящем заседании президиума Лебедев и защитники получил 18 декабря, то есть за 5 дней до этого события, и естественно с учетом напряженных заседаний в Хамовническом суде просто физически не могли подготовиться к слушаниям.
Судья Данилкин пошел навстречу и согласился прервать процесс на три дня, и не только прервать, но и представить Хамовнический суд на все эти три дня в распоряжение адвокатов и подсудимых. Столь либеральный шаг в стане прокуроров одобрения не вызвал. Было решено один из драгоценных дней у оппонентов забрать. Происходило все так. Сначала Валерий Лахтин запросил 15-минутку – якобы выяснить судьбу «уже выехавшего на электричке иногороднего свидетеля». Потом попросил еще час, потом… Потом прокурор вошел в зал, и ничего не объясняя, открыл прения, в которых подвел итог допросов номинальных директоров из секретарских компаний - словом, всех тех свидетелей, которые никакого криминала суду не поведали. В отсутствии компромата на подсудимых, по мнению прокурора, повинен был Ходорковский:
- Выступая в заседании с заявлениями и ходатайствами Ходорковский, указывает якобы на «необоснованное применение в обвинительном заключении» и в выступлениях гособвинителей терминов «подставные организации» и «подставные лица». Упомянутых лиц в своих заявлениях Ходорковский называл «номинальными директорами» и «доверенными лицами», а упомянутые организации «секретарскими компаниями». При этом Ходорковский пытается убедить суд, что деятельность таких лиц, которыми являлись допрошенные в данном судебном заседании Коваль, Хвостиков, Захаров, Гришняева, Бородина, Ковальчук, регулировали не только Гражданский кодекс РФ, но и «обычаи делового оборота». Такое заявление Ходорковского не имеет ничего общего с обычаем делового оборота! За сплетением красивых слов, терминов и жестов подсудимого лежит хитроумная, по нашим понятиям, попытка запутать суд и… - Лахтин читал по бумажке, судья придвинулся ближе к монитору своего ноутбука и улыбался, - …и запутать представляемые нами суду доказательства, из которых следует, что организованной группой, возглавляемой Ходорковским и Лебедевым, при присвоении чужого имущества и легализации преступно нажитого, совершались заведомо обманные сделки, стороной которых выступали подставные компании и подставные лица…
Ходорковский запутывает внимание суда набором красивых фраз и терминологий. Применительно к заявлениям подсудимого, касающихся якобы «обоснованного» оформления доверенности ряда допрошенных на следствии и в суде свидетелей следует указать, что доверенные лица не были осведомлены доверителями, которых возглавлял Ходорковский, о том, что в договорах мены заключен обман, в частности, по вопросу цены обмена акций дочерних компаний ВНК на другие акции. Действительно в некоторых государствах предусмотрен институт номинальных лиц, например, в оффшорных юрисдикциях Британские Виргинские острова, Панама. Но все эти действия невозможно осуществлять на территории Российской Федерации! Более того, весь деловой мир уже идет по пути отказа от оффшорных зон и схем предпринимательской деятельности, видя в них РАССАДНИК ДЛЯ УКЛОНЕНИЯ ОТ УПЛАТЫ НАЛОГОВ И ОТМЫВАНИЯ ГРЯЗНЫХ ДЕНЕГ («аквариум» хохотал- В.Ч.). В словаре русского языка ОЖЕГОВа (прокурор прочитал именно так – В.Ч.) говорится, что «номинальный» - только называющийся, но не выполняющий своего назначения, обязанностей, то есть фиктивный! Таким образом, вот вам и русское понятие номинального директора! Фиктивный! Что касается подставного лица, то в словаре ОЖЕГОВа указано, что подставной – это «специально подобранный для какой-нибудь цели ложный свидетель или игрок», то есть тоже фиктивный!
Приведу дословное высказывание подсудимого Ходорковского: «Решение, об обмене акций принималось не номинальными директорами, а соответствующими руководителями ВНК, ее материнской компанией – ЮКОСом, а одобрены эти действия мной лично, как руководителем вертикально-интегрированной компании ЮКОС. Все вопросы ко мне, а не к бедным ковальчукам и гришняевым». Очень хорошо сказано! Ходорковский сам обзывает номинальных директоров «бедными ковальчуками и гришняевыми», то есть обезличенными руководителями! Ходорковский признает, что решение об обмене акций принималось не номинальными директорами, а руководителями ВНК и ЮКОСа под одобрением Ходорковского. Процитирую Гражданское законодательство: «сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной – может быть признана судом недействительной. Таким образом, Ходорковский сам признал, что под его руководством, прикрываясь номинальными руководителями, был совершен обмен акций по злонамеренному соглашению лицами, подчиненными Ходорковскому и ЮКОСу!
- Господи… - устало заметил кто-то из защитников.
Парадокс был в том, допрошенные в суде номинальные директора будто сговорившись, заявляли, что никто ни к чему их не склонял, а уж тем более не применял насилия, и что договора они заключали строго в соответствии со своими служебными обязанностями. Видимо, это обстоятельство, раздражавшее прокуроров, и послужило поводом к теперешнему заявлению.
У Михаила Ходорковского было, что ответить:
- Ваша честь, я хочу обратить ваше внимание и внимание стороны обвинения на необходимость поменять цивилиста, который готовил данное заявление. Возьмем, например, вывод о том, что сделки, совершенные лицами, подчиненными одному лицу, под влиянием этого самого лица являются недействительными. Ваша честь, я не знаю, известно ли стороне обвинения, что крупнейшим владельцем имущества ЮКОСа после его распродажи стала государственная компания «РОСНЕФТЬ», а крупнейшим транспортировщиком нефти, добываемой этой государственной компанией, является компания «ТРАНСНЕФТЬ». Но СДЕЛКИ МЕЖДУ НИМИ СОВЕРШАЮТСЯ КАЖДЫЙ МЕСЯЦ ПОД ВЛИЯНИЕМ ОДНОГО И ТОГО ЖЕ ЛИЦА, который их курирует согласно распределению обязанностей в правительстве Российской Федерации - господина СЕЧИНА, который одновременно является председателем совета директоров «Роснефти». Если все эти сделки «недействительные» - это серьезное заявление стороны обвинения, с учетом того, что часть акций «Роснефти» котируется на международной бирже!
Ваша честь, прошу также обратить внимание, что основной критике в заявлении прокурора подверглось два обстоятельства. Первое: прокурор сказал, что он собирается доказывать, что сделки сделками не являлись. Вторая критика – это то, что подписанты договоров являются «фиктивными», потому что они подписывали документы, содержащие обман, о котором они не знали. Ваша честь, но обсуждение действительности или недействительности сделок или доказывание факта обмана при формировании воли лица выходит за пределы предъявленного мне обвинения в хищении. Если прокурор действительно собирается это доказывать, то ему придется заявить об отказе от этого обвинения. Если воля лица сформирована, то это значит, что воля есть. А я защищаюсь от обвинения, в котором говорится, что воли не было! Мне бы хотелось, чтобы когда-нибудь обвинение объяснило мне, от чего же мне все-таки защищаться…
Ну, и наконец, я совершенно не возражаю против использования обвинением термина «подставной», если этот термин им так нравится, но продолжаю просить: чтобы каждый раз, когда они используют этот неопределенный законом термин (закона такого нет! Поэтому-то я и не могу посмотреть в законе, что такое «подставной»!), разъяснять, чем он отличается «доверенного лица». Ну, и относительно термина «номинальный» (в понимании обвинения «фиктивный») - у нас любимый некоторыми членами правительства «Дойче-банк» – номинальный держатель акций, между прочим, тех самых организаций, которые рассматриваются в данном уголовном деле…
- Ваша честь, прошу отфиксировать, что Лахтин пытался вас в очередной раз обмануть и ввести в заблуждение. Гришняева и Ковальчук никогда номинальными директорами не являлись, они действовали по доверенности, которые им выдали иностранные кипрские компании. Если у Генпрокуратуры есть сомнения в полномочии лиц, которые выдали доверенность, то пусть Генпрокуратура обратится на Кипр и разрешит это сомнение. Хотя, как известно, власти Кипра, в том числе судебные, уже два раза отказали Генпрокуратуре в правовой помощи по делу ЮКОСа… Далее. Я приветствую ссылки на известный многим толковый словарь Ожегова. Напоминаю: там же находятся термины, которые используются и в общественно-политической лексике. Например, термин ШПАНА. Я потом обязательно приведу его расшифровку…
Судья поинтересовался у Лахтина, будет ли свидетель, который якобы добирался «на электричке».
- По семейным обстоятельствам свидетель не мог явиться… Это женщина – я скрывать не буду! – почему-то гордо произнес Лахтин. – Поэтому некорректно обсуждать…
Так, оказалось, что ожидание иногороднего свидетеля было лишь прикрытием, воспользовавшись которым, прокуроры отняли у Лебедева и защиты целый рабочий день для подготовки к важному заседанию в Верховном суде. Впрочем, адвокат Владимир Краснов выразился жестче:
- Таким образом, у нас просто было украдено время.
Судья на это промолчал, но строго пообещал, что впредь таких преждевременных прений не допустит.
«Новая газета» вместе с постоянными зрителями процесса в свою очередь решили подвести итоги работы прокуроров:
Маргарита
Вопрос к прокурорам: с какой целью деятельность секретарских фирм подверглась такому тщательному изучению? б) когда начнут выступать свидетели, которые могут подтвердить документально кражу 350 миллион тонн нефти?
Итоги выступления свидетелей пока нулевые с точки зрения предъявленных обвинений. Там сплошные подарки защите. Свидетели рассказывают о нормальной коммерческой деятельности, никто, кроме обвинения, не видит в этом ничего криминального. После всех этих невнятных допросов стороной обвинения невиновность обвиняемых очевидна. И это понимает все больше людей, которые следят за процессом.
Ирина, экс-предприниматель:
У меня вопрос к прокуратуре: если профессионализм и квалификация прокурорской «группы» вызывает у общества такие сомнения, на лицо небрежность в представлении доказательств, то за какие «подвиги» они получают свои звезды на погонах? И вопрос к судье: как вы думаете, у вас будет возможность познакомиться со всеми бывшими и действующими номинальными директорами России?
Марина Розумовская, учитель русского и литературы:
У меня вопрос лично прокурору Ибрагимовой: отдаете ли Вы себе отчет в том, что существует разница между частным лицом и государственным обвинителем - человеком, представляющим в суде страну, а, следовательно, не имеющим право выходить за рамки служебного этикета и хамить оппонентам, поскольку такое поведение позорит не только Вас (это бы ладно), но и государство?
Алексей Кондауров:
Понимали ли уважаемые прокуроры изначально, что в деле отсутствует не только состав преступления, но и событие? Если не понимали до процесса, то понимают ли это теперь, спустя 9 месяцев? Если не понимают и теперь, то что тогда они делают в этой очень ответственной для человеческих судеб профессии? Если понимают, то какие у них представления о морально-нравственных ценностях? Или для них это всё химера? И еще. Не ясно, с какой целью сторона обвинения вызывала свидетелей в суд, так как никто не смог сказать что-то сколько-нибудь внятное о месте, времени, событии преступления или иных обстоятельствах, важных для установления вины подсудимых. Если допрошенные в суде лица - свидетели обвинения, то кто в таком случае будут свидетели защиты…
Вера Васильева, журналист:
Почему прокуроры выражают неудовольствие публикациями в СМИ о судебном процессе, теми публичными комментариями, которые дают адвокаты и почему сами отказываются от общения с журналистами? Как такая позиция государственных обвинителей согласуется с принципом гласности уголовного судопроизводства?
Побывавший на одном из последних заседаний в Хамовническом суде рок-музыкант Юрий Шевчук – о процессе в целом:
Мужики держатся. Крепкие люди. Но у меня ощущение трагедии, трагедии происходящего абсурда. Кафка курит со всеми своими бюрократическими Замками! Я пожелаю им скорейшего освобождения в следующем году. Чтобы они вышли на свободу и приносили пользу стране, потому что умнейшие люди. Абсурдно у нас как-то все так получается, что умнейшие мужи России парятся, скажет так по-простому, а на свободе гуляют настоящие воры и коррупционеры, всякая нечисть, которая последние соки вытаскивает из России. И что-то никто из нас не слыхал, чтобы их посадили.
Я передаю ребятам привет от всех музыкантов, которые не потеряли гражданского чувства и не играют на корпоративных пьянках, а разговаривают с народом о свободе, с молодежью о свободе. Сейчас молодежь у нас запущенная такая, она мало что понимает, и мы на всех концертах говорим: «Ребята вы не рабы, вы свободные люди. Надо стараться отстаивать свои гражданские права, иначе мы окажемся в таком ГУЛАГе, которого даже в 37-м году не было».
