СюжетыОбщество

Клерк под шубой

Наш антикризисный корреспондент подводит итоги года, который начинался с тяжелого падения...

Этот материал вышел в номере № 144 от 25 декабря 2009 г.
Читать
…Меня как будто оглушили. Ковальская остановилась у витрины со свадебными платьями. — В том бежевом, — говорит, — смотрелась бы неплохо. Может быть, даже пронзили. — А если будет холодно, сверху можно шубу. Норковую или какого-нибудь...

…Меня как будто оглушили. Ковальская остановилась у витрины со свадебными платьями.

— В том бежевом, — говорит, — смотрелась бы неплохо.

Может быть, даже пронзили.

— А если будет холодно, сверху можно шубу. Норковую или какого-нибудь песца.

Я предчувствовал, что разговор этот должен был когда-то начаться. Но вот так вот, с шубы… Хуже может быть только ее мама. Месяц назад она сказала Ковальской: «Мне кажется, фата тебе будет чрезвычайно к лицу… Осталось только найти нормального мужа».

Короче, я не знал, что сказать.

— Разве тебе не жалко животных, — говорю.

— Да при чем здесь шуба?! — не выдержала она. — Мне 27, два высших образования, курсы в Штатах, и что в итоге? Мы пять лет вместе! И что впереди?!

Мы шли с Ковальской по торговому центру. Мимо витрин с мехами и кожей. А впереди был «Ашан»… И так уже год (см. «Как увольняют офисный планктон», «Новая» №85). «Как вы проводите выходные?» — «О, выходные мы проводим в «Ашане»!» Мы привыкли так отвечать. Сложнее было привыкнуть, что ничего другого мы тогда не тянули. Какая там свадьба…

Год назад на «Ашане» разом замкнулись все наши потребительские нужды, досуг, культурная программа. Чего уж там, это был наш еженедельный и единственный выход в свет. В какой-то момент мы стали замечать здесь знакомых и соседей по подъезду. Помню, раньше мы пересекались в «Седьмом континенте». О чем-то даже переговаривались. Помню, стою, кручу в руках «Джонни Уокера». Мимо проходит сосед снизу, Слава: «Да нет, ты что, — говорит, — вот это лучше бери». И сует «Балантайс». А тут встретились в «Ашане» возле стока с вьетнамскими трусами — «все по восемьдесят девять девяносто»… О чем тут говорить. Сделали вид, что не узнали. Даже не поздоровались. А потом новые встречи, еще и еще, и опять молчание: все и так понятно. Таким было Великое переселение бывших менеджеров среднего звена.

В «Ашане» мы с Ковальской скрывались от собственного безденежья. Лучшего места, наверное, и не придумать. С тысячей рублей (на неделю) чувствуешь себя как с двумя в «Континенте». Совершенно бесплатно в кондитерском отделе можно даже потешить самолюбие: вот целые семьи, взрослые и дети, поедают конфеты прямо со стеллажей, кто-то набивает ими карманы. Увлекательный аттракцион в овощном: приличные на вид люди завешивают голландские яблоки по цене антоновки. А можно сходить в «напитки»: если повезет, застанете, как любителей отхлебывать гоняет охрана. Каждый, в общем-то, приспосабливался, как мог. Привыкал к новым правилам. И может быть, даже пытался ловить от этих перемен, как мы с Ковальской, какой-то кайф.

Мы никого не винили. Это было бы глупо. Если даже так, то кого? Можно, конечно, было винить «Ингосстрах». Год назад мерзавцы выкинули оттуда Ковальскую без всяких церемоний. Заблокировали кредитку. Никаких пособий: они вообще, по-моему, бывают только в новостях на Первом канале. В один день мы оказались без половины семейного бюджета, с кучей долгов, двумя кредитами. Но с жутким аппетитом этого гадского среднего класса, с планами сыграть свадьбу и метнуться на банановые острова. Даже кот наш среднеклассовый привык жрать корм за 700 рублей — 2 кг…

Короче, всего этого было достаточно, как нам тогда казалось, для бесславного конца. Все вокруг рушилось: чьи-то карьеры, благополучие, семьи. Внезапная бедность для клерка, ощущавшего в нулевые бесконечный успех, была, похоже, хуже смерти. Потеряв работу, кто-то сходил с ума. Перед тем как повеситься, лучший друг моего брата — ипотечник Ренат — оставил записку: «Простите, другого выхода не вижу». И всё. После похорон банк перекинул весь долг на его поручителя — жену.

— Я бы тебе такого не простила, — хладнокровно заметила Ковальская.

— Тоже бы повесилась?

— Я бы тебя откачала.

Мы стали приспосабливаться. И сделали себе перезагрузку. Мы придумали кучу правил, как чувствовать себя комфортно без денег. Одноразовые бритвы. Многоразовый чай в пакетиках. В торговых центрах мы перебежками перемещались от одного дискаунтера к другому. Даже не обсуждали: а не зайти ли нам в какой-нибудь «Кельвин Кляйн». Такого мы просто не произносили вслух. Короче, мы избегали любых намеков на нашу потребительскую неполноценность. Что, конечно, имело обратную сторону.

По утрам Ковальской стали названивать из банка. Сначала робот, выплевывающий идиотские фразы: «За вами просроченный платеж… Требуем немедленно погасить… В противном случае…». Потом люди, какая-то Анна: «За вами просроченный платеж… Немедленно требуем…». В первый же раз я не сдержался и перехватил трубку.

— Слушайте, вы, — говорю, — давайте откровенно.

— Вы должны внести платеж.

— Мне что, почку продать?!

— Ожидайте, — сказал голос и ненадолго замолк. — У нас нет инструкций на этот счет, извините.

— Да представьте себя на нашем месте. Вы без работы. Вас ведь тоже могли бы сократить!

И снова молчание.

Больше Анна почему-то не звонила. Звонили другие — то Иван, то Дмитрий. Им мы говорили: «Химчистка! Добрый день!». Потом просто выдернули телефон из сети. И предвкушали визит коллекторов. Жуткая для нормального человека ситуация — остаться без денег — вызвала даже душевный подъем. Новый опыт, жесткие перемены — была в этом какая-то необъяснимая романтика. По крайней мере, для меня. Но вместе нам, конечно, было далеко до прирожденных должников. Ковальская не такая.

А летом случилось большое событие.

Ковальскую взяли администратором в клинику премиум-класса. В квартире стали появляться буклеты с необычным содержанием. «Отопластика — никогда не поздно!», «Внутрижелудочный похудательный баллон — 100% результат», книжки про какой-то электролиполиз…

— Тебе, — спросил я у нее, — не обидно, что мы худеем бесплатно, а они за деньги?

— Отопластика — это коррекция оттопыренных ушей. Очень, кстати, популярная услуга.

— Какая дурость, прижимать уши. В стране кризис, голодуют моногорода, а они…

— Дурость — это твое нытье. Уже полгода у тебя везде этот кризис. По-моему, хватит.

— В смысле?

— Ладно, забудь.

Что-то стало происходить. Незаметно. Уже не помню, когда последний раз ей звонили из банка. Не помню, когда последний раз в «Ашане» платил я. Помню только, она как-то сказала: «Дорогой, может, купить тебе нормальные станки? Только давай не в «Ашане». И вот уже на ее дне рождения мы сидим в дорогом ресторане. Для меня это еще было дико. Для Ковальской уже нет. Наша история менялась не так, как я ожидал. Точнее, она возвращалась назад. А я замер на месте с этим кризисом.

Хотя, возможно, надо бы радоваться. Ее работе, быстрому подъему. И даже воскресшему безумию пациентов.

Вот недавно пациентом клиники стал известный предприниматель N. (из русской сотни «Форбс»). В больницу скрюченного N. привезли помощники. Сообщили, что после установки баллона босс не может двигаться, вставать на ноги, даже сидеть. Доктора, не разобравшись, запаниковали.

— Стали ощупывать, искать баллон, — рассказывала Ковальская. — Нет баллона. А клиент орет: «Да не там, в жопе он!». Хирурги: «Как в жопе? Он же внутрижелудочный». «Да дезодорант это!» У докторов, естественно, тут же отлегло, прооперировали прямую кишку, выкатили ему 400 тысяч. Хотя мог бы бесплатно, через «скорую», но испугался, извращенец. А потом выяснилось, что два года назад он уже поступал к нам с той же проблемой.

Можно было смеяться над тем, что теперь занимало ее. Но у меня не получалось.

Она снова зарабатывала больше, чем я. Как будто ничего вообще и не изменилось…

И эта шуба.

— Ну, хочешь, я сама ее себе куплю, а всем скажем, что это ты…

— Ты издеваешься?

— Котик, — устало сказала она, – я хочу, чтобы ты успокоился, у нас все ведь уже нормально, признай. А про шубу я просто так, ну давай не будем покупать…

— Да нет, давай уж куплю!

Какая обидная тупая ситуация — обещать шубу с тысячей рублей в кармане.

Мы молча побродили по гипермаркету. Я зачем-то осматривался, есть ли кто-то из знакомых. Но никого не было. По кондитерскому медленно тащились тележки, конфет уже никто не воровал. Да и овощи. Какие-то чудаки копошились в ящике с дешевыми бритвами. Можно было посмотреть на себя со стороны. Короче, бросив тележку, мы ушли.

И вот снова у витрины.

— Бежевое тебе действительно идет.

— А тебе нужен костюм.

— Позвони, что ли, маме. Пусть порадуется.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow