Итак, президент Медведев очень символично начал 2010 год, внеся 4 и 5 января в Государственную думу пакет законопроектов по судебной реформе. Эти предложения не позволят оставить суд таким, каков он сегодня. Но вместе с тем настоящую цену этого пакета пока определить нельзя.

Предложенная президентом (несколько упрощая) замена кассационного порядка обжалования судебных решений апелляционным могла бы быть важна постольку, поскольку это укрепило бы независимость судьи, его власть в рамках того дела, которое он рассматривает в данный момент. В противном случае разница между кассацией и апелляцией как была для россиян абракадаброй, так ею и останется.

В классическом смысле кассация — это ревизия дела, рассмотренного в первой инстанции, но только с точки зрения правильности применения закона, без анализа фактических обстоятельств и без оценки доказательств. В практическом же смысле кассация в судах второй инстанции чаще всего поставлена на конвейер, и судьи в суть «проверяемых» дел часто даже не вникают. Зато если уж вникнут (отчасти по этой причине и не усердствуют), где-то напротив фамилии судьи первой инстанции может появиться неприятная для него «галочка» — об отмене решения (приговора).

Апелляция же означает повторное рассмотрение того же дела в полном объеме, со всеми доказательствами и «с чистого листа». Судьи второй инстанции не видят решения коллег из первой, они не должны их не то что оценивать, но даже читать. Второе решение, которое станет окончательным, может совпасть с первым, а может и не совпасть. Но это ни в коем случае не оценка первого решения, это еще одна (и последняя) «попытка» для сторон по делу доказать свою правоту.

Такая система удорожает правосудие пусть не в два (ведь кассация тоже чего-то стоит), но в полтора раза точно. Но не это важно, когда речь о правосудии, было бы за что платить (из бюджета, разумеется). Но то, что предлагается — действительная реформа или нерешительное приближение к ней? Это пока вопрос.

Система апелляции в принципе означает расширение личной независимости, а вместе с тем и ответственности, то есть в сумме — власти каждого судьи в рамках рассматриваемого дела. Соответственно судебная система как целое становится не так легко управляемой «по вертикали» даже не через отмену решений, а через саму угрозу этих пугающих судей отмен. Но это «в принципе», а еще важны детали.

Апелляционный порядок в гражданском судопроизводстве вводится с 1 января 2012-го, а в уголовном — с 2013 года. Это обосновано необходимостью, в том числе изменения материальных условий, но за три года (особенно в 2012-м) много чего может случиться. При этом если предложения по изменениям в Гражданско-процессуальный кодекс Медведев внес сразу, и более или менее понятно, что это будет, то никаких предложений по изменениям в Уголовно-процессуальный в «новогоднем пакете» не оказалось. Доводы типа «не успели подготовить» тут всерьез рассматриваться не могут. Инертная по сути судебная система запросила паузу — реформа уже «вязнет».

Противники судебной реформы, несомненно, будут апеллировать к коррупции: мол, для борьбы с этим злом нужна не власть судьи, а суд как инструмент власти. Но суть не в этом лукавом аргументе, а в том, что «вертикаль» и довольные своим нынешним положением судьи обладают огромными возможностями саботировать любые реформы, извращая их смысл. Можно, например, доказывать, что кассация — это и есть апелляция, или наоборот: юриспруденция — вообще хитрая штука.

В том виде, в котором она существует, судебная система не устраивает только страну Россию, если она хочет куда-то двинуться, да ее беззащитных жителей. А для остальных участников она в целом удобна. И получается, что «новое вино вливается в старые мехи». Например, предложение учредить для судов общей юрисдикции апелляционную инстанцию в специальных округах, не совпадающих с обычным административным делением (как это уже сделано для арбитражных судов), вносилось, но не нашло поддержки. Трудно рассчитывать, что в прежних структурах и между прежними судьями вдруг возникнут какие-то новые и менее раболепные отношения. Тогда эта реформа также останется только изменением в словаре судей, который сами же судьи и толкуют.