Все министры стран — участников Совета Европы, включая Сергея Лаврова, 46 подписями под протоколом открыли его для ратификации в мае 2004 года. При этом эксперты признавали, что предлагаемое упрощение процедур в ЕСПЧ — прежде всего определение приемлемости жалоб одним судьей вместо трех, как до сих пор, — теоретически может снизить качество решения вопроса, зато поможет разгрести завалы первичных жалоб, накопившихся в Страсбурге. В тот момент этот остаток нераспечатанных жалоб составлял порядка 80 тысяч.
В течение полутора лет законодательные органы 45 стран — участниц конвенции ратифицировали 14-й протокол, открывая возможность для реформы ЕСПЧ. 13 мая 2006 года Путин подписал необходимое распоряжение, и процедура ратификации в России также началась: это не вызвало бы шума, если бы вдруг не случилось нечто. В декабре 2006-го Дума отклонила инициативу президента, мотивируя это заботой о защите прав человека, которые могут быть нарушены реформой ЕСПЧ. 11 января 2007-го Путин на встрече с членами своего Совета по правам человека это решение Думы подержал, посетовав на «политизацию Европейского суда», а МИД РФ для остолбеневшей Европы перевел это как упрек в «двойных стандартах».
К тому моменту остаток нерассмотренных первичных жалоб в Страсбурге уже перевалил за 90 тысяч, а сейчас, к моменту, когда Госдума все же ратифицировала, наконец, злополучный протокол, он достиг 112 тысяч: примерно четверть из них — это стабильно жалобы граждан РФ.
Судьи — представители уже 47 стран — засучивают рукава и готовятся разгребать завалы. Но чего же все-таки добилась Россия? Депутаты Думы, комментируя свои, как всегда, победы, рассказывают, что в ходе обсуждения начинающихся наконец реформ ЕСПЧ предотвратили то-то и то-то. Но это не те вопросы, к которым они цеплялись вначале, и они все технические — ничего особенно судьбоносного.
Приходится искать логику в каких-то параллельных процессах. А параллельно ЕСПЧ рассматривает десятки жалоб против России от разных граждан, но есть среди них и особо неприятные. В том числе по суду сложно пробираются жалобы, связанные с ЮКОСом, обобщенно, двух видов: 1) от акционеров о нарушении в российских судах их имущественных интересов; 2) от осужденных по уголовным делам о нарушении в российском суде их процессуальных прав. Зима 2006-го — это как раз момент принятия к рассмотрению первых жалоб акционеров.
Обсуждая версию о желании российского правительства как-то договориться о судьбе этих дел, надо понимать следующее. О чем-то дипломатично договориться можно с сессией ПАСЕ, где заседают парламентарии и министры. Но с ЕСПЧ, где коллегии судей (по одному от 47 стран) обсуждают решения по запутанной, порой довольно случайной схеме распределения дел между ними, договориться ни о чем нельзя. Это не российский суд, председатель которого, да и то не на сто процентов, может обещать что-то по делу, находящемуся в производстве у судьи. Но не факт, что в декабре 2006 года это понимали все российские политики.
Тем временем из Страсбурга уже полетели первые ласточки. 25 октября 2007 года ЕСПЧ признал обоснованной жалобу Платона Лебедева на незаконность его содержания под стражей в 2003—2004 годах. 23 декабря 2009-го, то есть спустя 14 месяцев, это решение подтвердил и Верховный суд РФ. На судьбу «фигуранта» это событие пока не влияет, но символическое значение в этом контексте немаленькое. 12 января ЕСПЧ из-за неявки российской стороны второй раз перенес на 4 марта рассмотрение претензий акционеров ЮКОСа. Может быть, удастся и еще раз отложить дело, но блокировать его нельзя, оно будет рассмотрено, и в характере решения сомневаться тоже трудно.
С фактическим рядом остается сопоставить изменения в российской риторике в фундаментальных вопросах права за аналогичный период. В конце 2006 года в суде над террористами в Беслане прокурор Шепель потребовал смертной казни. В конце 2009-го Конституционный суд РФ пришел к выводу, что смертная казнь в России применяться не может. Поскольку то и другое, несомненно, обсуждалось в Кремле (впрочем, там и люди за это время немножко поменялись), мы сделаем вывод, что в 2006-м искушение российской власти послать Совет Европы подальше, отказаться от членства в нем и ринуться сломя голову в Азию было реальным, но за три года власть пришла к выводу, что то ли силенок не хватит, то ли нам все-таки лучше остаться в Европе. Вопрос о двойных стандартах ЕСПЧ на декабрьской встрече Медведева с новым генеральным секретарем Совета Европы Т. Ягландом уже не поднимался. Не обсуждали они и концепцию «суверенной», то есть отличной от европейской (а другой в истории пока и не известно), демократии.
То есть, побузив три года и доведя остаток еще не распечатанных в Страсбурге жалоб с 80 тысяч до рубежа в 112 тысяч, Россия как раз накануне рассмотрения претензий акционеров ЮКОСа, бурча по дороге невразумительные объяснения, идет становиться в угол. За державу, конечно, обидно, что говорить. Зато за себя и за граждан больше гордости: нет, не азиаты мы с раскосыми и жадными глазами.
