День сто сороковой
Первым свидетелем в 2010 году стал Михаил Рудой, ныне — главный специалист «Роснефти», в прошлом — почти 10 лет отработал в ЮКОСе, в частности, в дочерней структуре компании — ЮКОС-РМ. Там свидетель занимал должность руководителя дирекции по торговле и транспортировке нефти. Для уголовного дела наибольшую важность представляла подготовка для «Транснефти» заявок на составление маршрутных поручений, которые показывают весь путь движения нефти — от производителя до потребителя напрямую по государственной трубе, что исключает тайное изъятие нефти.
— Наши предприятия сдавали нефть в «Транснефть», дальше шли прокачка, транзит, дальше шло распределение до выходных портов или до границы…— рассказывал Рудой.
Следующий свидетель — Виталий Ползик. Ныне работает в «Газпромнефти», в прошлом — главный бухгалтер «дочек» ЮКОСа: «Брянскнефтепродукта», «Ульяновскнефтепродукта», а в ЮКОС-РМ занимался продажами.
— Каким образом ЮКОС-РМ реализовывал нефтепродукты? — спрашивал прокурор.
— Дочерним обществам, которые дальше продавали их заправочным станциям, а оптом ЮКОС-РМ продавал нефть колхозам, поселкам, в вооруженные силы…
Парадокс: следствие трактует продажу нефти ЮКОСа как «легализацию», а если так, то соучастниками преступной группы Ходорковского — Лебедева являются Минобороны, Федеральная пограничная служба и прокуратура. То есть все эти госструктуры участвовали в отмывании около 15 миллионов тонн нефти — именно столько они купили у ЮКОСа?
— Вы пояснили, что оптовые продажи шли также на нужды обороны. А куда еще? — расширял круг «подозреваемых» Михаил Ходорковский.
— Госрезерв, Минтранс, энергетика, МЧС… — перечислял Ползик.
— Скажите, а вы этим госструктурам поставляли тоже по ценам ниже мировых? — уточнил Ходорковский.
— Насколько мне известно, они соответствовали внутрироссийским ценам.
— Свидетель — не академик наук! — заметил прокурор Лахтин. — Ваша честь, пусть не издеваются над свидетелем!
День сто сорок первый
В суде появился человек с легендарной биографией — Виктор Валентинович Иваненко, бывший председатель КГБ РСФСР, генерал-майор, бывший советник министра РФ по налогам и сборам. Пять лет Иваненко отдал и ЮКОСу, где работал в должности вице-президента: курировал службу безопасности. Войдя в зал, он уважительно кивнул в сторону «аквариума», Ходорковский и Лебедев ответили ему тем же.
Странность его допроса в суде заключалась в том, что он работал в ЮКОСе до 1998 года — то есть до совершения инкриминируемых подсудимым деяний. О хищении нефти Лахтин не спрашивал, он интересовался обстоятельствами первого — налогового — дела, по которому подсудимые уже отбывают срок: приватизация, залоговые аукционы…
Лахтин поднес к трибуне свидетеля том дела, в томе был договор, согласно которому группа МЕНАТЕП гарантировала ряду бенефициаров — и господин Иваненко был в их числе — определенные денежные выплаты. Свидетель подтвердил, что получал денежные средства, но все свои доходы декларировал. Ответ Лахтина не удовлетворил, и он зачитал, что по одному из договоров Иваненко получил более 612 миллионов рублей.
— Еще раз подчеркиваю: все свои доходы я декларировал. Это можно проверить в налоговой инспекции.
— Виктор Валентинович, поясните, пожалуйста, вы работали в ЮКОСе на платной основе? — спросил Ходорковский.
— Да, на платной.
— Я думаю, для вас не будет секретом то, что обвинение говорит, что те выплаты, которые вам делались с 1996 по 2003 год, были «подкупом» вас с моей стороны. Скажите, пожалуйста, вы эти выплаты воспринимали как подкуп?
— Нет, я эти выплаты воспринимал как денежное вознаграждение за свою деятельность.
— То есть ничего, чтобы противоречило вашему восприятию совести и порядочности, я вас делать не просил?
— Нет, Михаил Борисович, не просили.
Так свидетель опроверг изложенные в обвинении утверждения: Ходорковский, став владельцем ЮКОСа, якобы осуществил подкуп его прежних руководителей.
День сто сорок второй
Сергей Узорников — финансовый директор компании «Энел Рус», ранее — аудитор известной компании PwC, затем — сотрудник компаний ЮКОС-Москва и ЮКОС-РМ. Для прокуратуры свидетель ценен тем, что занимался в ЮКОСе консолидированной и финансовой отчетностью, и они допрашивают его относительно прибыли ЮКОСа, «выведенной за рубеж».
У обвинения много вопросов по иностранным компаниям ЮКОСа, затрагиваются такие фамилии, как Мишель Сублен, Брюс Мизамор (бывший финансовый директор ЮКОСа), являющийся как раз одним из подписантов корпоративной жалобы в Страсбург, рассмотрение которой намечено на 4 марта этого года.
Все происходящее больше походило на допрос в рамках дела, которое могло бы быть заведено на самого Узорникова. И под вечер прокурор Лахтин перешел к щекотливой теме — какие деньги получал сам Узорников, работая в ЮКОСе.
— Ваша честь, прокурор в данном судебном процессе либо занимается расследованием какого-то иного уголовного дела в отношении свидетеля, либо попросту оказывает на него психологическое давление, — отметил Михаил Ходорковский.
— О-о-о-чень больная тема для Ходорковского и Лебедева! — громко сказал Лахтин. — Поскольку из похищенных средств…
— Вы про похищенное-то пока подождите рассказывать, — заметил адвокат Вадим Клювгант.
Что-то хотел добавить и Ходорковский, но прокурор его прервал:
— Так, сядьте, Ходорковский! Из похищенных средств выплачивались соответствующие вознаграждения сотрудникам в виде бонусов. Поэтому подсудимые встают и прерывают меня.
— Ваша честь, я прошу обратить внимание уважаемого прокурора на то, что мне не вменялась в вину выплата, во-первых, похищенных денежных средств, а, во-вторых, выплата денег или вознаграждений из похищенных средств. Мне вменялось хищение нефти! — в очередной раз проинформировал суд Ходорковский. — И не надо вводить свидетеля в заблуждение на тот счет, что его заработная плата выплачивалась из «похищенных средств». Этого в моем обвинении нет!
Судья никаких замечаний никому делать не стал. Прокуроры продолжили:
— Кто определял размер суммы в договорах на оказание консалтинговых услуг?
— Я не знаю, кто точно, — нервно отвечал свидетель.
— Эти денежные средства вам переводились в какой-то банк или налом выдавались в кассе предприятия?
— «В кассе предприятия»? — Лебедев засмеялся вместе с залом. — Вас в каком зоопарке поймали?
— Что здесь непонятного?! Я зарплату наличными получаю. Меня и интересует, каким образом… — начал объяснять прокурор.
— Вопрос снимается! — постановил судья.
День сто сорок третий
Вчерашнего свидетеля так и не отпустили. Лахтин огласил его показания, данные на следствии. По мнению прокурора, в нынешних «не все нюансы» раскрыты… Правда, было одно но, о котором прокурор умолчал.
— Свидетель допрашивался не по нашему уголовному делу, — сообщил Платон Лебедев.
Как оказалось, Узорников допрашивался в рамках расследующегося ныне «материнского дела ЮКОСа» — № 18/41-03…
Судью это не смутило. И началось. Следователи Михайлов и Иоганн расспрашивали Узорникова о том же, о чем накануне прокуроры: о том, куда делалась прибыль компании, и «скрывшихся» за границу сотрудниках. Узорников поведал следователям, что к 2003 году «основным узлом», где стали скапливаться почти все средства ЮКОСа, «выводившиеся за рубеж», была компания «Британи». После 2003-го, по его словам, за рубеж было выведено 6 миллиардов долларов, и часть этих денег от «Британи» была оформлена выдачей займа другой дочерней компании ЮКОСа — «ЮКОС-Кэпитал Сароу».
«Назовите конкретно лиц, которые после 2003 года продолжали руководить именно процессами распоряжения прибылью ЮКОСа?
— …Руководство вопросами финансового перераспределения осталось за прежним руководством ЮКОСа (Мизамор тот же), уехавшим за рубеж <…> То есть все международные активы ЮКОСа стали управляться кем-то из-за рубежа <…>».
На этом обвинение закончило чтение. Таким образом, суду намекнули: а) происхождение прибыли ЮКОСа — сплошной криминал; б) прибыль из России уплыла всерьез и надолго. Зачем это делалось, если исключить психологический момент, — загадка, ведь эти показания свидетеля опровергли обвинение: если прибыль была, то не было хищения, в результате которого эта прибыль образовалась.
К допросу приступил Ходорковский:
— Сторона обвинения, Сергей Евгеньевич, предполагает, что в один год, получив прибыль на какую-то компанию, включенную в периметр консолидации ЮКОСа, на следующий год мы исключали эту компанию из периметра консолидации вместе с ее прибылью. Причем речь идет о миллиардах долларов. Вы работали с 2000 по 2003 год с консолидированной отчетностью ЮКОСа. Было ли такое?
— Такого я не помню. Такого не было.
Что и требовалось доказать. Далее бывшего главу ЮКОСа интересовало, на что расходовалась прибыль ЮКОСа. Свидетель четко пояснил: дивиденды, капитальные вложения, расходы на инвестиции в предприятия.
В «аквариуме» Ходорковский поставил мольберт и стал заносить ответы свидетеля на ватман. 15,8 миллиона долларов — общая прибыль компании за 1999–2003 годы, 17,3 миллиарда рублей — убыток за нелегкий 1998 год…
— Прошу снять вопрос! Свидетель не является автором консолидированной отчетности. Пусть Ходорковский приглашает в суд автора консолидированной отчетности.
— Автором консолидированной отчетности являлся я, — заметил Михаил Ходорковский и перешел к выводам Узорникова на следствии, в частности, к утверждению о том, что на компании «Британи» было 6 миллиардов долларов. Но Узорников, на следствии назвавший «Британи» «основным узлом скопления всех средств ЮКОСа», сейчас ничего не помнил.
