СюжетыКультура

Это кино, ваша честь!

Суд оказался втянутым в разборки кинематографистов — и с этой ролью не справился

Этот материал вышел в номере № 10 от 1 февраля 2010 г.
Читать
История этого противостяния началась давно. 21 октября 2009 года Пресненский районный суд Москвы рассмотрел дело о защите чести и достоинства по иску Юлия Гусмана, Евгения Цымбала и Павла Финна к актеру Николаю Бурляеву и телекомпании НТВ....

История этого противостяния началась давно. 21 октября 2009 года Пресненский районный суд Москвы рассмотрел дело о защите чести и достоинства по иску Юлия Гусмана, Евгения Цымбала и Павла Финна к актеру Николаю Бурляеву и телекомпании НТВ.

Зачем же пришли в суд основатель национальной премии Российской академии кинематографических искусств «Ника» Юлий Гусман, единственный российский лауреат Британской академии кино и телевидения Евгений Цымбал и известный кинодраматург, автор 40 картин Павел Финн?

Нельзя было не прийти.

Суть дела в следующем.

Конфликт в Союзе кинематографистов освещался в средствах массовой информации в интимных подробностях и всем порядком осточертел. Члены союза во всеуслышание выразили недоверие Никите Михалкову в связи с его бурной деятельностью на посту руководителя союза. И избрали другого председателя.

Михалкову такое кино не понравилось. Он инициировал внеочередной съезд, на котором выступил с искрометной речью. Вся страна вынуждена была следить за поединком светлого рыцаря кино с темными завистниками.

В ход пошло оружие массового поражения. Через несколько дней на НТВ в программе «К барьеру» выступил Николай Бурляев. Он заявил, что Михалков ни в чем не виноват. На самом деле имущество союза разворовали пятнадцать известных деятелей искусства. Вот что дословно сказал Бурляев: «Эти пятнадцать человек, обокрав 5 тысяч членов союза, делили величайшую прибыль от этого огромного дома (имеется в виду «Киноцентр». — О. Б. ) — 31 миллион долларов в год, отдавая союзу, где пять тысяч, 6—7 миллионов в год… Страна должна знать эти имена: Рустам Ибрагимбеков, Сергей Говорухин, Гарри Бардин, Павел Финн, Юлий Гусман, Иван Дыховичный, Щербаков, Ярмольник, Волчек, Рощин, Ланской, Мурса, Мотыль, Фатеева и Цымбал. Где совесть у этих людей?..»

Таким образом, Николай Петрович Бурляев обвинил «этих людей» в воровстве. И обвинения эти были объявлены на всю Россию.

И хорошо сделал! Если люди воруют, их нужно выводить на чистую воду. Тем более что 15 человек — это не мастера, выступающие соло, а организованная преступная группа. Да и Уголовный кодекс к таким гастрольным коллективам относится гораздо строже, чем к солистам.

Осталось только предъявить доказательства преступления. Желательно тоже на всю страну.

Не дождавшись этой милости, Юлий Гусман, Павел Финн и Евгений Цымбал обратились в Пресненский суд Москвы с иском о защите чести и достоинства. Истцы потребовали доказать предъявленное обвинение или опровергнуть его.

Дело слушал судья С.В. Максимкин.

Стоит напомнить, что в делах такого рода именно ответчик обязан доказать, что сделанные им заявления соответствуют действительности.

Как вы думаете, чем можно подтвердить обвинения в исчезновении 31 миллиона долларов? Правильно: приговором суда, постановлением о возбуждении уголовного дела или, на худой конец, обращением в прокуратуру.

Но таких доказательств у Н.П. Бурляева не нашлось, поскольку «обворованные» члены союза (в том числе и сам Бурляев) никуда не обращались. Ответчики построились свиньей и заявили, что у них есть протокол заседания! Протокол, из которого следует, что истцы были включены в совет некоей автономной некоммерческой организации — АНО «Киноцентр».

Тут нужно кое-что объяснить. В 80-е годы «Киноцентр» строился на деньги всех союзных республик. После развала СССР «Киноцентр» стал закрытым акционерным обществом (ЗАО). Поэтому его акции были пропорционально распределены между союзами кинематографистов всех бывших республик. У Союза кинематографистов России оказалось 32% акций.

Летом 2003 года была зарегистрирована автономная некоммерческая организация — АНО «Киноцентр», единственным учредителем которой стало ЗАО «Киноцентр». Кинозалы, здания были переданы новой организации — для кинопроката. Деятельностью АНО управлял совет, в который входили Гусман, Цымбал и Финн.

Так вот, в суде Николай Петрович Бурляев устами своего представителя заявил, что, поскольку имущество ЗАО «Киноцентр» было передано упомянутой организации, а в состав ее совета входили Гусман, Финн и Цымбал, — из этого прямо следует, что 5 тысяч членов Союза кинематографистов России были ими обворованы. Значит, то, что сказал Бурляев в эфире НТВ, соответствует действительности.

Кроме того, слова Бурляева отнюдь не утверждения, а всего лишь оценочные суждения. И возможность их высказывать гарантирована правом на свободу слова.

И вообще обвинение в воровстве не порочит честь и достоинство. В подтверждение этого практически безупречного постулата ответчики предъявили суду два лингвистических заключения.

Первое подписано заведующим отделом экспериментальной лексикографии Института русского языка им. Виноградова, доктором филологических наук, профессором А.Н. Барановым. В нашей стране профессор Баранов известен даже людям, которые не умеют читать, но умеют слушать. Поскольку именно он пришел к выводу, что матерная ругань Киркорова с упоминанием непечатного названия женского полового органа в адрес журналистки в розовой кофточке — вовсе не оскорбление, а просто «фоновый мат». Из экспертного заключения Баранова: «Фраза И. Ароян: «А вы научитесь себя вести. Звезда!» Ф. Киркоров (рифмуя): «Да… П…а» — многозначна: это может быть приписывание И. Ароян отрицательной характеристики и языковая игра. Только говорящий может пояснить то, что он имел в виду».

Что же касается заключения по нашему делу, то и здесь профессор Баранов высказал весьма самобытное суждение: поскольку глагол «обокрасть» в современном языке часто используется в переносных употреблениях, ничего обидного тут нет. «Такая семантика глагола, — пишет профессор Баранов, — вполне типична для ситуаций спора, конфликта и бескомпромиссной дискуссии».

Тут самое время вспомнить известное выражение героя фильма Никиты Михалкова: «Он русский, и это многое объясняет». Глагол «обокрасть» действительно русский и все объясняет так, что не нужны никакие экспертизы. Вряд ли найдется носитель русского языка, которому непонятно, что означает это слово. Вот если бы вместо слова «обокрасть» Бурляев сказал, к примеру, «ахурамазда», стоило бы призадуматься и броситься в ноги к экспертам — уж они бы объяснили, что это не ругательство, а имя всемогущего верховного бога в иранской мифологии. Тут хоть обижайся, хоть не обижайся — Ахурамазда и всё. И никакой бескомпромиссной дискуссии.

Второе заключение принадлежит перу доктора филологических наук, профессора МГУ О.А. Клинга. В самом начале он пишет: «Для разработки заключения применяются методы, которые ориентированы на… наличие метапланов, саморефлексию системы, использование разновидностей тропов, объединяющих гетерогенные, разномодальные формы репрезентации в единую функциональную систему, что является универсальным принципом организации и архитектоники человеческой культуры, межличностного общения».

Тут главное не ошибиться: метаплан имеет какое-нибудь отношение к аэроплану, и если имеет, то при чем тут обвинения в краже 31 миллиона долларов? Если только их не вывозили по воздуху. Я уже не говорю про гетерогенные и разномодальные формы репрезентации. Тут, правда, есть простор для размышлений, и, боюсь, даже реакция Вассермана была бы непредсказуема. Я имею в виду знаменитого энциклопедиста, участника известной телеигры, а вы что подумали?

Остается либо поверить Клингу на слово (правда, непонятно, какое все же выбрать), либо потратиться на переводчика.

Далее профессор Клинг пишет: «Любое слово наполняется в том или ином тексте своим, неповторимым значением. Например, в поэтическом контексте Дарьи Гарузз встречаются такие строки:

Нас время не сумеет обокрасть…

Ни один читатель данного стихотворения не станет уверять, будто в данном высказывании указывается на основное значение слова «обокрасть» <…>, которое дается в словарях».

Таким образом, доктор Клинг приходит к выводу, что многочисленные примеры из классических произведений русской литературы свидетельствуют о том, что слово «обокрасть» может употребляться в переносном значении. И «в высказывании Бурляева по своей стилистической и эмоциональной окраске нет грубых, оскорбительных выражений. Все они нейтральны с точки зрения художественной стилистики текста».

Помилуй бог, как хорошо! Слово «обокрасть» не грубое, не оскорбительное и действительно может употребляться в переносном значении. Кто бы спорил — но в этом-то случае оно было использовано по прямому назначению! И для постижения этой истины филологом быть не обязательно.


Творения докторов филологических наук произвели на судью Максимкина сильное впечатление. И он постановил: Гусману, Цымбалу и Финну в иске отказать.

Суд пришел к следующим выводам: утверждения Бурляева соответствуют действительности, это его субъективное мнение и, наконец, произнесенные фразы не порочат честь и достоинство истцов, поскольку имелось в виду совсем не то, что они подумали.

Вывод о том, что утверждение Бурляева — истинная правда, суд сделал, как ваяют батальное полотно: широкими мазками, не опускаясь до подробностей.

Кинозалы, принадлежащие ЗАО «Киноцентр», были переданы сторонней организации — АНО «Киноцентр», в совет которой входили Гусман, Цымбал и Финн. А раз так, то благодаря им 5 тысяч членов Союза кинематографистов лишились своего имущества и прибыли.

Правда, судья упустил из виду несколько пустяков.

Во-первых, Юлий Гусман и Павел Финн никакого участия в деятельности «Киноцентра» не принимали, никаких документов не подписывали и даже доподлинно не знали о том, что включены в состав совета, и не существует никаких документов, свидетельствующих об обратном.

Во-вторых, ЗАО «Киноцентр» приняло решение о создании АНО, передав ему функции, связанные с прокатом фильмов, для более эффективной организации деятельности «Киноцентра». И получается, что передача имущества в АНО произошла с согласия Союза кинематографистов России — одного из акционеров ЗАО.

В-третьих, согласно уставу, ЗАО «Киноцентр» полностью управляло и контролировало деятельность АНО «Киноцентр» через назначенный совет.

Перекладывая леденцы из одного кармана в другой, правая рука не может обвинить левую в краже. А вот судья Максимкин счел, что может. И признал утверждение Бурляева соответствующим действительности.

А на следующей странице решения судья, сославшись на авторитетное мнение лингвистов, написал: «Распространенные сведения не могут быть предметом судебной оценки на предмет соответствия их действительности, так как являются выражением права на свободу слова и убеждений, высказывание мнения относительно обстоятельств произошедшего. В оспариваемом фрагменте <…> содержится авторское мнение…» (Выделено авт.).

Видите ли, какая штука. Когда из наших уст вылетают слова, мы или утверждаем что-то, или высказываем субъективное мнение. Утверждение и мнение — принципиально разные вещи. Отличаются они тем, что первое можно проверить, а второе — нет. За ложное утверждение человек будет отвечать, а ложного мнения не существует в природе, потому что у каждого оно свое. И это не предмет филологической дискуссии, а точка зрения Верховного суда России, изложенная в постановлении Пленума от 24.02.2005 г. «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан и юридических лиц».

Поэтому одно и то же высказывание не может быть одновременно утверждением и мнением. Если его достоверность можно проверить — это, безусловно, утверждение.

Но суд установил, что высказывание Бурляева о деяниях Гусмана, Финна и Цымбала соответствует действительности, то есть признал его утверждением.

Решение суда — это не ящик чудодея, в котором петух превращается в кролика. И не может на одной странице судебного решения утверждение превращаться в мнение.

А напоследок судья Максимкин написал нечто из ряда вон выходящее.

Так и написал: «Анализируя оспариваемую истцами фразу (о том, что истцы обокрали 5 тысяч членов союза и делили 31 миллион долларов. — О. Б. ), <…> суд приходит к выводу, что она не содержит порочащих истцов сведений, так как здесь отсутствует информация, указывающая на нарушение истцами норм действующего законодательства, совершение ими нечестного поступка, <…> недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной деятельности, которые умаляют честь и достоинство гражданина. Оценка творческой деятельности истцов в рассматриваемой программе не давалась».

Действительно, до оценки творческой деятельности дело не дошло. Но свое место в истории юриспруденции судья Максимкин занял, думаю, навек.

Если бы в нашей стране действовало прецедентное право, то день вынесения этого решения стал бы праздничным для клеветников. Поскольку суть его состоит в том, что публичное обвинение в воровстве не порочит честь и достоинство порядочного гражданина.

Решение суда должно восстанавливать нарушенную гармонию мироздания. А тектонический сдвиг, который производит в сознании это решение, способен просто расколоть черепную коробку.

Я, филолог по образованию, всю жизнь пишу судебные очерки. Читая приговоры и решения судов, я часто не верила своим глазам. Но тут впервые в жизни я подумала, что подводят не глаза, а голова.

Вот такое кино…

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow