В понедельник Дмитрий Медведев внес в Народное собрание Дагестана кандидатуру президента республики. Им стал 45-летний Магомедсалам Магомедов. Для республики закончился трехмесячный срок ожидания. За последние годы это был один из самых напряженных периодов для дагестанских чиновников. Таких мучений они не испытывали уже давно.
Вдох
Проблемы начались еще в ноябре прошлого года, с определения списка кандидатур. Тогда региональное отделение «Единой России» предложило список из трех кандидатов. Однако московские единороссы решили по-другому и без всяких консультаций выдвинули «свои» пять кандидатур. Случился скандал. Главная проблема была в том, что среди этой пятерки очевидных соперников Муху Алиева, на которых делали ставку в республике, не наблюдалось. Начались метания.
Республиканская элита жила сложными математическими и психологическими расчетами. Сколько часов, минут и секунд Медведев встречался с тем или иным кандидатом, с каким лицом претендент вышел из кремлевского кабинета (главными ньюсмейкерами в этот период выступали личные водители) и какие банкеты закатывались после «судьбоносных» встреч. Большинство депутатов и видных республиканских политиков переключились на «спящий режим». Они либо взяли отпуск, либо ушли на больничный, либо отправились в бессрочную командировку. И всеми силами старались избегать каких-либо комментариев, опасаясь в будущем нажить себе врагов.
Вся республика знала, что претенденты на трон (все, кроме Муху Алиева) заключили между собой негласный «пакт о ненападении», по которому слив компромата на соперников во влиятельные республиканские издания был запрещен. Поэтому основные информационные войны разворачивались на страницах федеральных газет.
Затем наступил период апатии. И вал новых слухов уже касался не столько вопроса «кто», сколько вопроса «когда». Версий было масса. Основная: Медведев не хочет озвучивать новую кандидатуру до окончания полномочий нынешнего президента Муху Алиева, которые заканчиваются 20 февраля. Мол, в этом случае новому кандидату придется столкнуться с давлением со стороны чиновников и, не имея никаких полномочий, беспомощно наблюдать, как в срочном порядке перегруппируются кланы.
Спустя еще какое-то время апатия сменилась глухим раздражением. Стали закрадываться новые подозрения. Например, что Дмитрий Медведев, как дальновидный политик, просто не хочет лишний раз провоцировать этнические противоречия в самом многонациональном регионе России, где национальность кандидата не менее важна, чем его личность. Поэтому он просто ждет кандидатуры нового амира Дагестана. И как только глава «Имарата Кавказ» Докку Умаров назначил новым амиром республики аварца Гаджидадаева (хотя вполне мог бы остановиться и на даргинце Магомедали Вагабове), то президентом Дагестана, согласно национальному квотированию, уже не мог стать аварец.
Согласно этой (запредельно конспирологической) версии, все получилось логично. Выбор пал на даргинца Магомедсалама Магомедова, несмотря на то что четверо из пяти предложенных Медведеву кандидатур были аварцами.
Выдох
Магомедсалам Магомедов не был очевидной кандидатурой на пост президента. За столь долгий период гаданий большинство наблюдателей склонялось либо к Магомеду Абдуллаеву (недаром же никому не известный питерский юрист появился в списке), либо к совладельцу империи «Сумма капитал» московскому бизнесмену Магомеду Магомедову — он наиболее логично стыкуется с кандидатурой Александра Хлопонина, назначенного главой нового Северо-Кавказского округа. Согласно этой логике и все тому же национальному квотированию, один из них теперь может стать главой правительства.
Магомедсалам Магомедов — выходец из элитной даргинской семьи, доктор экономических наук, заведующий кафедрой экономики и социологии труда Дагестанского университета. Дважды избирался депутатом Народного собрания республики. Руководитель рабочей группы правительства РД по освоению дагестанского сектора шельфа Каспийского моря.
После назначения президентом Муху Алиева в 2006 году был избран спикером Народного собрания, однако под давлением вскоре был вынужден уйти. Таким образом, Муху Алиев избавлялся от прошлого. Ибо, несмотря на все личные заслуги Магомедсалама, он в первую очередь рассматривается как сын своего отца — бывшего президента Дагестана Магомедали Магомедова, фактически возглавлявшего республику с 1990 по 2006 год. С правлением Магомедова-старшего многие связывают расцвет клановости и коррупции в республике. И сейчас существуют опасения, что при его сыне такая политика продолжится. В этой связи подобное решение кажется весьма удивительным, если вспомнить публичную позицию Кремля по поводу борьбы с клановостью на Северном Кавказе…
Тем не менее, несмотря на всю демократическую риторику, за четыре года Муху Алиеву так и не удалось создать своей команды и выстроить четкую вертикаль власти, а коррупция в республике в последнее время приобрела всеобъемлющие масштабы.
Магомедсалам Магомедов все же политик нового поколения. А в стиле управления его отца были и плюсы. Недаром за виртуозное умение избегать напряженности и соблюдать баланс между максимальным количеством этнических и бизнес-групп его называли Левашинским Канатоходцем (Леваши — родовое село Магомедовых). А дагестанской элите сейчас нужна именно консолидация. Затем в отличие от Муху Алиева, выходца из партийной номенклатуры, Магомедсалам Магомедов считается «молящимся». Он регулярно посещает пятничную молитву, что для такой религиозной республики, как Дагестан, имеет важное значение.
Сегодня кандидатура Магомедова будет рассматриваться в Народном собрании Дагестана. По закону 72 депутата имеют право не утвердить предложенную Кремлем кандидатуру. Однако даже сами депутаты исключают такую возможность. Все устали от неопределенности.
