…Этой большой по лыжным меркам женщине все как-то не везло. Она выигрывала, но не на главных стартах; лидировала в общем зачете Кубка мира, но благодаря стабильным выступлениям, а не золотым финишам. А в самый важный момент с ней постоянно что-то случалось — как притягивала несчастья: то на лыжной многодневке в финале ее любимого спринта ее нагло собьют, то выпадет снег — и она, мощная и чуть грузноватая, будет проваливаться в рыхлую лыжню чуть ли не по колено… Так и прошло пятнадцать лет — в контексте образа подающей большие надежды и потенциально очень опасной. Вот уже тридцать, а за плечами — два не впечатляющих олимпийских старта и «серебро» на чемпионате мира. Ее все называли королевой спринтерских гонок, только вот с короной все как-то не складывалось.

На Ванкувер была сделана последняя ставка.

Как Петра Майдич готовилась к этой Олимпиаде! Предстала в начале сезона перед обалдевшими соперницами миниатюрной и похудевшей, насколько это возможно. Выступала во всех дисциплинах, сметая всех со своего пути, разве что кроме норвежки Бьорген и польки Юстины Ковальчик — те от греха убегали подальше.

Перед этим решающим стартом на нее страшно было смотреть — так сверкали глаза, играли мышцы, заострились черты лица…

10 минут до начала. Разминка перед прологом (так называется квалификация в спринте). И — как всегда. Безумные спуски трассы в Уистлере сбросили ее не только с лыжни, но, казалось, и с пьедестала. Она с дикой скоростью покатилась с обрыва, сминая кусты, распахивая сугробы, врезаясь в вековые сосны. Сильный ушиб спины, подозрение на перелом ребра… Море заморозки и слез, сочувственные взгляды конкуренток и вскрики комментаторов… Пролог, не начавшись, плавно перетек в эпилог, быть может, всей спортивной карьеры.

Когда спортсменка под номером три все-таки стартовала — последней, не по порядку (ей дали несколько минут прийти в себя), никто не поверил. Она бежала, уже зная о феноменальных секундах предшественниц. Камера сопровождала ее постоянно, потому что все остальные уже финишировали, распавшись на участников и неудачников. Бежала очень тяжело, не сгибаясь даже на спусках… Ближе к финишу сквозь вопли болельщиков стал пробиваться какой-то непонятный и пугающий звук — как будто плакал басистый ребенок. Это от боли кричала Майдич: взмах двумя руками, толчок, крик, взмах, толчок, крик… Добежала, упала, не могла подняться и зарыдала уже в голос, по-бабьи. Врачи уводили ее под руки, а всезнающие комментаторы предполагали, что несмотря на попадание в четвертьфинал, на старт она выйти не сможет.

Вышла. И в четвертьфинал, и в полуфинал. И в финал…

Тяжело передвигающаяся большая фигура безнадежно отставала от тех троих, что впереди. Вот уже выход на стадион — и никаких шансов даже для здоровой спортсменки, в теории, не то что на практике, быть не могло.

А на финишной прямой Майдич просто взлетела. Она шла «на руках», выпрыгивая из лыжных креплений, как будто и лыжи, и снег страшно мешали ей в достижении цели. Гигантскими, почти мужскими движениями, она сокращала разрыв, стремительно и неотвратимо. Ее крупное тело казалось невесомым. И только когда, вскинув руки в победном жесте, она, улыбнувшись, грузно упала на снег и с нечеловеческим всхлипом потеряла сознание, все вдруг вспомнили, что ей мешало на самом деле — адская боль.

Радостно прыгала чемпионка Бьорген, улыбалась Ковальчик своему «серебру» — их обнимали и целовали, а вокруг лежащей в неестественной позе Майдич не было никого. Только потом что-то сообразили врачи, подбежали с бутылкой нашатыря, снимали с рук палки, в которые она намертво вцепилась. Майдич на минуту приходила в себя, плакала и опять теряла сознание. Так, без сознания, завернув в одеяло, и унесли — к первой ее олимпийской медали, бронзовой.