Новая книга Александра Гениса, занявшая первые строчки рейтингов продаж книжных магазинов, посвящена знаковым произведениям русской живописи. Примелькавшись, как фантики, они вошли в ДНК нации и стали ее ментальной мебелью. Но стоит любовно и пристально рассмотреть заново хрестоматийные картины, как за каждой откроется таинственная бездна и увлекательная история.

«Последний день Помпеи», «Бурлаки на Волге», «Явление Христа народу», «Грачи прилетели!», «Девятый вал», «Охотники на привале», «Три богатыря»… Эти картины вышли в тираж — в самом буквальном смысле. По современным критериям они супер-мега-хиты — воспроизведены в миллионах копий всевозможными способами. Они смотрят нас со страниц школьных хрестоматий, маячат на тетрадных обложках, календарях, продолжают преследовать, возникая то репродукциями в провинциальных гостиницах, то кустарной вышивкой в квартире двоюродной бабушки.

Автор предлагает поискать новые впечатления за пределами стереотипов.

В книге десять глав-«фантиков», в которых вольный полет многопластовых личных ассоциаций приводит к неожиданным открытиям или интригующим тайнам.

Расшифровка «Явления Христа народу» — почище «Кода да Винчи»: «в сущности, вся картина — это балет взглядов, выдающих смущение, скепсис, горечь и надежду», чем больше вглядываемся в фигуру Христа, «тем труднее сказать: где будет рандеву и состоится ли оно вообще?». Ну, а если вырезать маникюрными ножницами ключевую фигуру, образовавшееся отверстие «походит на замочную скважину. Ключ к ней, надо полагать, — откровение». Новелла о саврасовских «Грачах» начинается в Индии: рассказчик, насмотревшись разнообразных экзотических чудес, целый день по плохой дороге в тряской машине едет в заповедник, где обитают самые редкие животные тропиков. Кого, как вы думаете, ему там показали? Небольших черных птиц, кружащих над саванной. К ним туда тоже «Грачи прилетели!». Ну, а дальше возвращаемся на родину, к дряхлому забору, покосившемуся сараю, ветхой колокольне и нашим грачам, заманенным художником на полотно «бесспорным аргументом — ароматом грядущего тепла». «Утро в сосновом бору», фантичные «Три медведя» (если кто не знал, их на самом деле четыре), почти античная трагедия поваленной сосны, «растущее дерево — натура, сломанное — зачаток зодчества».

Живописные эссе Гениса виртуозны, как каприсы Паганини, завершаются на самом интересном месте, в порыве, на взлете. Следишь не только за сюжетом, изяществом исполнения, обаянием мысли, но и за особой парадоксальной логикой, благодаря которой вопросов больше, чем ответов. Значит, в следующий раз, взглянув на привычное и знакомое, начнешь самостоятельно докапываться до смыслов и подтекстов.

Как негритенок лет восьми, отставший от экскурсии перед «Бурлаками на Волге» на выставке в Музее Гуггенхайма. Мальчик поинтересовался: «Никак не пойму, мистер, which one is Jesus?». Действительно, который?