_На сайте «Новой» Александр Донской (бывший мэр Архангельска) продолжает свой проект «Неформальные лидеры России». Кроме постоянно обновляемого с помощью читателей рейтинга неформальных лидеров, частью проекта является также интервью с теми, кто в этот рейтинг попадает. Сегодня мы публикуем беседу Донского с главным раввином России Адольфом Шаевичем. _

— Существует ли сейчас конфликт в еврейской общине, конфликт между вами и Берл Лазаром?

— Собственно конфликта нет. Они (имеется в виду Федерация еврейских общин России, по версии которой с 2000 года главным раввином России является Берл Лазар. — Прим. ред. ) — сами по себе, мы (_Конгресс еврейских религиозных общин и организаций России, избравший в 1993 г. главным раввином России Адольфа Шаевича. _— Прим. ред. ) — сами по себе. Мы сейчас практически не взаимодействуем.

— Есть ли какое-то давление на вас со стороны православной церкви? Как вы общаетесь с патриархом Кириллом?

— Нет, на нас давления никакого нет. Мы много-много лет сотрудничаем. Особенно это сотрудничество стало плодотворным, когда мы создали Межрелигиозный совет России, куда входят представители всех основных конфессий. У меня на протяжении многих лет были прекрасные отношения с бывшим патриархом, ныне покойным. И с нынешним патриархом отношения очень хорошие.

— Есть ли у вас примеры того, что православные люди ходят в синагогу?

— Да, такие примеры есть. Приходят люди, не имеющие никаких иудейских корней, интересуются иудаизмом, хотят принять его и жить по его законам. Хотя есть и примеры, когда евреи уходят в православие или мусульманство.

— Как вы относитесь к тому, что среди чиновников стало модно принимать православие и совершать какие-то обряды?

— Можно сказать, что это произошло не сразу, а в результате большой ассимиляции. Наверное, я думаю, что нет у нас в стране другого такого народа, как евреи, который бы так сильно ассимилировался. Это происходило, потому что не было компактного места проживания. Не было ни одного города, где бы не жило какое-то количество евреев. Школ не было, никаких институтов, кроме синагоги. Религия была очень непопулярна в стране, поэтому многие уходили не просто от религии, но и от еврейства. Появилось большое количество смешанных браков, и сегодня их одостаточно много. И те люди, о которых вы говорили, — это как раз люди из смешанных семей. И они более расположены в сторону православия, чем иудаизма. Раньше очень многие крестились, потому что ничего совершенно не знали об иудаизме — эти люди хотели найти себя, шли к Всевышнему.

— Когда я захожу в православный храм, у меня есть ощущение, что существуют достаточно жесткие правила, которые надо соблюдать. В синагоге же какая-то свободная атмосфера. Я зашел в столовую, пообедал, кто-то сидит в интернете и обсуждает странички друзей в «Одноклассниках», кто-то обсуждает дела. Один сотрудник синагоги предложил мне выпить рюмку водки прямо в зале богослужений. Это нормально?

— Атмосфера синагоги всех удивляет.

А для еврея синагога — это второй дом, дом Бога.

А Бог для еврея — это отец родной. Когда приходишь домой к своему отцу, то и ведешь себя свободно. Естественно, во время богослужения и молитв у нас все более-менее строго.

— Если бы вы сегодня вошли в этот зал, а тут сидели люди и выпивали, закусывали, то что бы вы сделали?

— Они бы меня позвали, потому что у нас просто так не садятся.

— То есть это не запрещено?

— Нет, нет.

— Просто это невозможно представить себе в каком-то другом храме.

— Нет, что вы. У нас принято отмечать, например, рождение ребенка. Если родился мальчик, то на восьмой день делается обрезание, а потом накрывают стол. Мальчику исполняется 13 лет, он становится мужчиной, у нас тоже накрывают стол. Когда девочке исполняется 12 лет, правда, это нововведение последнего столетия, раньше этого не было, это тоже отмечается. Я уж не говорю про свадьбу и другие подобные вещи — у нас принято накрывать стол. И даже если человек уходит из жизни, принято накрывать поминальный стол. Но там уже более сурово.

— А есть какие-то ограничения?

— Есть одно ограничение, моральное. Все-таки не нужно перебирать, нельзя напиваться. У нас есть единственный праздник — Пурим, в который не возбраняется очень хорошо выпить. Он празднуется обычно в марте.

— То есть в этот день человек может хорошо выпить и в синагоге?

— Да.

— Необычно.

— У нас принято каждую пятницу вечером (у нас день начинается накануне вечером) произносить благословение субботе с бокалом вина обязательно.

— А вы какой алкогольный напиток любите?

— Водку, наверное. Я человек дальневосточный, и водка была для нас естественным и нормальным явлением. Тем более что водка всегда была кошерная.

— Чем отличается кошерная водка от некошерной?

— В кошерной водке не разрешается никаких примесей. Пшеничная водка и все, никаких других компонентов она не должна содержать.

— Как вы относитесь к нашей нынешней власти, а если быть точнее — к Путину?

— Как вам сказать… Я в течение многих лет служил в синагоге и могу сравнивать. Меня очень радует, что сегодня мы действительно совершенно независимы. Власть практически не вмешивается в наши дела. Мы можем делать все, что хотим, естественно, в рамках Конституции. Если раньше мы были постоянно под контролем, сегодня мы никому не интересны, кроме самих себя. Поэтому со стороны религиозной у нас претензий к власти никаких нет. А в общем, отношение у меня такое же, как и у большинства россиян. Жизнь нелегкая. Очень много в стране происходит негативного, особенно для людей пожилого возраста, которые устали жить обещаниями. Нам обещали, что мы будем жить при коммунизме, что мы догоним и перегоним Америку, что нас зальют молоком и завалят мясом, и всех поселят в однокомнатные квартиры. Сегодня идут те же разговоры, что это будет в 2020 году. Очень многие от этой трескотни устали. Это все сотрясание воздуха, ничего конкретного за этим нет. И судя по отзывам громадного количества людей, жизнь не улучшается.

— А что вы скажете про Ходорковского? Как вы считаете, когда власти должны его освободить?

— То, что сделали с Ходорковским, — это просто позор для России. Его должны были давным-давно освободить. Я думаю, вопрос упирается в то, что с его освобождением придется вернуть ему то, чем он руководил. А это практически невозможно.

— Скажите, как вы относитесь к тому, что многие люди живут в состоянии пофигизма? Они живут, не анализируя ситуацию, не задумываясь, что будет завтра. Прошел день — и ладно.

— К сожалению, наверное, это только для России характерно. Пофигизм есть у большинства. Все привыкли к трагедиям, к несчастным случаям. Даже взять самый последний случай — гибель шахтеров. Ведь по ним даже национальный траур не объявили. Ну как так можно? Снова началась трескотня о том, что семьям погибших выделят деньги, обеспечат квартирами. Но неделя пройдет, и все забудут. Вот так же точно во всем остальном. Идет одурачивание и оболванивание. Я кроме спорта, по телевизору вообще ничего не смотрю, потому что у нас и телевидения нормального нет. А у нас очень много происходит такого, что нужно анализировать. Все как было, так и остается. Добрый царь придет и все сделает. Вода не течет из крана — надо обязательно написать президенту. Такая ситуация просто удивительна. И причем это всегда происходило! В стране с таким сумасшедшим человеческим потенциалом! Я уж не говорю о наших ископаемых. Наверное, таких богатств нет ни в одной стране мира. И все равно постоянно мы в проблемах. Говорить, что только руководство страны в этом виновато… Мы все повязаны и сами виноваты в том, что происходит.

— Как вы считаете, почему к евреям у многих россиян плохое отношение?

— Наверное, это традиционно. Я всегда привожу цитату из Горького, который написал: «В некотором царстве, в некотором государстве жили-были евреи для инсинуаций, погромов и других мелких нужд государства». Всегда в человеческом характере была потребность свалить вину на другого, а не покопаться в себе. Мы уже привыкли к тому, что «если в кране нет воды, значит», ясно, кто ее выпил. К сожалению, и политика была такая, что антисемитские настроения не очень преследовались. Появилась масса людей, которые громадное количество книг написали о том, что евреи — это зловредная нация, угроза миру. Печально. Сегодня это все разбавлено. Сейчас на первое место выходят представители Кавказа. Но нас это нисколько не радует. Должна быть в государстве какая-то объединяющая идея, которая бы действительно дала возможность показать, что мы живем в едином государстве, что его радости и проблемы независимо от национальности — это наши радости и проблемы. Все мы — россияне. Для этого надо много стараться, работать, вести разъяснительную работу. Но у нас нет никакой программы по этому поводу. Нет людей, которых хотелось бы послушать, мнением которых общество бы дорожило.

— Кого вы считаете лидером России?

— Даже и не знаю. Нет на сегодняшний день такого лидера. Не считать же президента по занимаемой должности обязательным лидером, а премьер-министра — лидером только потому, что он с президентом постоянно мелькает на телеэкране.

— Когда я зашел, я увидел, что вы пользуетесь компьютером и интернетом. Что вы ищете в интернете?

— В основном я нахожусь на религиозных сайтах. Завтра у нас наступает религиозный праздник, и я искал комментарии по поводу этого праздника. И читаю новости каждый день. Захожу на сайты, чтобы знать, что происходит в мире.

— Как вы отдыхаете?

— Летом я пытаюсь быть на солнце, люблю воду. Уезжаю на дачу, которая находится под Москвой.

— То есть вы не уезжаете за границу?

— Получилось так, что я бывал в Будапеште и там женился. Мы живем на две страны. Дети у меня там, моя жена постоянно ездит туда-сюда. И я пытаюсь туда выбираться. Езжу и в другие страны, но в основном в командировки. Отдыхать я часто езжу в Венгрию. Несколько раз в году точно, хожу там в бассейн в Сечине.