Превратить полицию в милицию придумали вовсе не большевики. Это Временное правительство, демократизируя страну, в марте 1917 года заменило распущенную царскую полицию народной милицией и ввело выборность ее начальников. При советской власти от этого отказались. Уже в июне 1918 года перешли к формированию милиции на кадровой основе.

В годы Большого террора помимо «троек», занимавшихся политическими делами, существовали еще и «тройки» милицейские, которые без помощи суда выносили приговоры по уголовным преступлениям. Милиция стала частью репрессивного аппарата. Но частью второстепенной, малозначимой. Главные люди - чекисты, а к милиционерам относились пренебрежительно. Эта второразрядность сказалась и на репутации ведомства, и на жизнеощущении милиционеров. И это предопределило судьбу милиции.

Единственная серьезная попытка изменить облик милиции была предпринята в конце шестидесятых, когда министром стал Николай Анисимович Щелоков. Он принял органы внутренних дел в бед-ственном положении - катастрофически не хватало профессионалов. Люди не шли в МВД: мешали низкие зарплаты и непрестижность службы.

Главным реформатором системы стал генерал Сергей Михайлович Крылов. Он возглавил штаб МВД, создал организационно-аналитический отдел, который занимался анализом преступности в стране и искал научно обоснованные пути борьбы с ней. Сергей Крылов привел в министерство молодых и талантливых людей. Они пытались перестроить работу правоохранительных органов на современный лад и не отвергали с порога иностранный опыт. Щелоков хотел, чтобы в криминалистике учитывались последние достижения науки. При нем появилась новая спецтехника, чемоданчики следователя, которые позволяли квалифицированно проводить осмотр места преступления.

В Научно-исследовательском институте МВД выписывали все полицейские журналы, которые выходили в мире, покупали иностранные книги и изучали работу полиции за рубежом, особенно оперативно-разыскную деятельность. Зарубежный опыт, правда, не всегда полезен. Скажем, милицию еще при прежнем министре вооружили резиновыми дубинками. Щелоков откровенно говорил, что палка легализовала в милиции битье.

В министерстве первыми заинтересовались полиграфом, детектором лжи. В 1968 году он прошел испытания на Петровке. Но в ЦК КПСС эксперименты с детектором лжи как буржуазной выдумкой сочли опасными. Создатель первого в нашей стране перьевого детектора лжи был уволен из НИИ МВД. Щелоков пытался уговорить Политбюро разрешить его ведомству вступить в Интерпол, но не уговорил.

В период разрядки Щелоков съездил в Хельсинки, подготовили проект протокола о сотрудничестве с финской полицией. Председатель КГБ Андропов был возмущен: «Это либо недоразумение, либо что-нибудь похуже (политическое недомыслие). Как же можно предлагать, чтобы советская милиция - орган пролетарского государства - подписывала документ о сотрудничестве с финской полицией, защищающей интересы финской буржуазии?»

Крылов доказывал Щелокову пользу профилактики преступлений и смягчения наказаний. Министр создал управление профилактики, которое опекало прежде всего тех, кто вышел на свободу. Им помогали найти работу, как-то устроиться в жизни. Побывав впервые в следственном изоляторе, министр был крайне удручен. Увидев параши, распорядился провести канализацию: «Что же мы заключенных за скотов держим?»

Министр и Крылов совпали в желании сделать милицию нормальной, доброй, интеллигентной. Щелоков подписал приказ «О культурном и вежливом обращении с гражданами». Министр считал нужным напомнить своим подчиненным, как они должны разговаривать с людьми.

Яркий и фонтанирующий идеями Сергей Крылов нажил себе много недоброжелателей. Из министерства его перевели начальником Академии МВД. Он привлек к преподаванию лучших специалистов, внедрял математические методы управления, создал кафедру литературы и искусства. Говорил друзьям: «Я хочу создать такой корпус высших офицеров органов охраны общественного порядка, для которых преступить закон, поднять руку на человека было бы внутренне невозможно».

Аппарат новшеств не принимал. Крылова буквально затравили, и он застрелился, оставив предсмертную записку: «Нет сил жить. Если у человека убита вера и надежда, он труп. Господи! Как я работал! Как горел, как боролся! И чем благороднее была цель, чем вдохновеннее труд, тем больше ненависть власть имущих. Я оплодотворил своим талантом и фантастическим трудом интеллектуальную пустыню органов внутренних дел… и за все это я плачу жизнью. Это мир рабов, холуев и карьеристов».

Остальные попытки реформировать МВД сводились к привычному «наведению порядка» и массовым чисткам. Самую известную предпринял Юрий Андропов. 27 декабря 1982 года Политбюро приняло решение откомандировать на укрепление МВД сто офицеров госбезопасности «из числа опытных руководящих оперативных и следственных работников».

Желания уходить с чекистской работы на милицейскую - даже на повышение - ни у кого не было. Кадровые работники КГБ, вспоминал бывший начальник уголовного розыска Игорь Карпец, были воспитаны в пренебрежении к милиции. Окунувшись в черновую, грязную работу милиции, они уходили при первой возможности…

И царская полиция, и советская милиция были органами репрессивными. Как свидетельствует история, главное - изменить не название, а задачи ведомства и мироощущение милиционера. Человеку в форме нужно говорить: его отправляют на улицу не карать и наказывать. Он - не прокурор, не судья и не палач. Его задача - защищать людей и помогать им.