На днях я получил сразу два одинаковых письма. Оба озадачили.

«Тверской межрайонной прокуратурой г. Москвы рассмотрено Ваше обращение от 03.06.2010, поступившее из прокуратуры г. Москвы о предоставлении информации о расследовании уголовного дела в отношении Копылова, поступившее из прокуратуры г. Москвы 06.07.2010.

Повторно ( ?! — П. Г.) сообщаю Вам, что следственным отделом по Тверскому району СУ СК при прокуратуре РФ по г. Москве уголовное дело в отношении Копылова не возбуждалось, в связи с чем какой-либо информации в прокуратуре о ходе расследования данного уголовного дела не имеется.

Иных вопросов, относящихся к компетенции Тверской межрайонной прокуратуры СО по Тверскому району СУ СК при прокуратуре РФ по г. Москве, в Вашем обращении не содержится.

Данное решение Вы вправе обжаловать вышестоящему прокурору и в суд в порядке, предусмотренном Главой 16 УПК РФ».

Подписал заместитель прокурора, советник юстиции С.А. Булучевский.

Проведенным в нашей канцелярии расследованием было установлено, что отвечал советник юстиции мне на письмо, адресованное самому главному прокурору страны Юрию Яковлевичу Чайке.

Приведу и его:

«Уважаемый Юрий Яковлевич!

В марте 2009 года в редакцию «Новой газеты» обратился гражданин Копылов (представился Крестовским), назвавший себя посредником от неких не названных им структур и предложивший крупную сумму за то, что издание «скорректирует» свою редакционную политику. Для этого был представлен список тем, которые должны быть освещены в рамках «заказа», и даже фамилии желательных авторов. Журналисты обратились в правоохранительные органы, и в момент передачи им Копыловым денег (около ста тысяч рублей) посредник был задержан с поличным. Против него было возбуждено уголовное дело.

По утверждению газеты, гражданин Копылов являлся активистом движения «Наши».

В мае этого года из Следственного управления по г. Москве СК при Прокуратуре РФ в «Новую газету» поступило письмо, из которого следует, что уголовное дело против гр. Копылова было прекращено еще 23 октября 2009 г. — «в связи с деятельным раскаянием» обвиняемого.

Убедительно просим проверить правомерность этого решения и, если она в ходе проверки будет подтверждена, сообщить нам, в чем именно выражалось «деятельное раскаяние» гр. Копылова, а также рассказал ли он следователям, кто давал ему задание по дискредитации журналистов и финансировал его, какие меры приняты по отношению к этим гражданам».

Вот такая переписка.

Могу добавить, что советник юстиции С.А. Булучевский меня совершенно не удивил тем, что об уголовном деле в отношении Копылова не имеет никакого понятия (уголовное дело лежит в Хорошевской прокуратуре). Я это и без него знал. Но категорически не понимаю, почему он написал об этом мне, а не своим начальникам из Московской прокуратуры, перенаправившим ему никоим образом не относящийся до господина Булучевского документ, на который сами отвечать почему-то не захотели. Также не понимаю, что именно господин Булучевский «рассматривал» в течение двух месяцев, а также — зачем о результатах «рассмотрения» сообщил мне дважды.

Любезному совету пожаловаться на него в суд буду продолжать изумляться.

Павел Гутионтов ,
секретарь Союза журналистов России

P.S. Судьбой юноши Копылова я продолжаю интересоваться.

P.P.S. Переписку с господином Булучевским я отправил генеральному прокурору России Ю.Я. Чайке со следующим сопроводительным текстом:

«Уважаемый Юрий Яковлевич! Прошу Вас ознакомиться с тем, как Ваши подчиненные отвечают на адресованные Вам письма».

Надеюсь на ответ.

Не знаю, правда, — откуда.

Из Мурома? Из Брянска? Из Салехарда?

От редакции:

«Новой газете» повезло больше, чем Павлу Семеновичу. После месяца молчания на наши возражения о закрытии уголовного дела ответили-таки из прокуратуры Москвы. Впрочем, традиционно: сообщили, что перенаправили нашу жалобу Хорошевскому прокурору — тому, на кого мы, собственно, жаловались. Ведь это именно его сотрудники потребовали от суда вернуть ясное, как пень, дело на дополнительное расследование, после чего и случилось «деятельное раскаяние» гражданина Копылова; и именно его сотрудники не имели ничего против незаконного прекращения уголовного дела. Но, как бы то ни было, ждем ответа — пока всего-навсего прошло полтора месяца, хотя подобные жалобы должны рассматриваться в трехдневный срок.