Когда в президиуме общественной организации «Лига здоровья нации» обдумывали, куда поплывет теплоход «Римский-Корсаков» с врачами на борту, фигуристка Ирина Роднина предложила путь Ханты-Мансийск — Омск. Идею поддержал президент «Лиги», кардиохирург Лео Бокерия. Большую часть денег на поездку получили по президентскому гранту. И вот уже «Волна здоровья» покатилась к берегам Иртыша.
Этой акции уже пять лет, но так далеко врачи еще не заплывали. Были на Волге, Каме, Дону. В прошлом году попали в шторм на Ладожском озере и едва остались живы — теплоход «Юрий Никулин» накрыла трехметровая волна. Опасность тогда мало кого испугала: из 30 участников нынешней акции половина знакомы чуть ли не с первой «Волны». Трехлетняя Ламира первый раз была «волонтером» еще в животе. Ее мама Марина Ерофеева — «продюсер» молодых барабанщиков из Тольятти, давних друзей «Лиги здоровья нации». Пока врачи осматривают и лечат детей на борту теплохода, музыканты отстукивают «ритм сердца» на городских площадях.
За 8 стоянок по 4—6 часов больше 150 человек получили консультации нарколога и психиатра. Специалисты из Центра сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева, Центра оториноларингологии, клиники «Микрохирургия глаза» осмотрели 616 пациентов. 98 детям, которым нужны сложные операции, врачи дали направления на бесплатное лечение в московских клиниках. Для многих малышей с пороками сердца, тяжелыми нарушениями слуха и зрения это реальный шанс стать здоровыми. Порой — единственный шанс, особенно когда в местной поликлинике нет ни детского офтальмолога, ни врача УЗИ. Когда на весь поселок две машины «скорой», из которых действует одна, а вместо валюты — рыбка стерлядка.
16 июля, город Ханты-Мансийск. Детская поликлиника. Перед приемом окулист очень волнуется (с вечера подбирала платье). С собой берет пакет сувениров и конфетки — фирменную приманку детских врачей. Людмила Потапова совсем не похожа на стереотипную «врачиху»: худенькая, ухоженная, ходит с «зеркалкой» Nikon и всем улыбается. Девушка фанатично любит свою работу, хотя иногда расстраивается до слез:
— Сегодня привели недоношенного малыша. Родители упустили момент, а теперь он почти не видит. Вообще очень много ринитопатии недоношенных. Если ее выявить на ранней стадии, то можно предотвратить слепоту.
17 июля, поселок Горноправдинск . В среднем в очереди человек двадцать: половина детей, половина родителей. У каюты лора несколько бабушек спорят о коровах. Рядом сидит женщина в платье с очень большим вырезом.
— По мне не скажешь, что два года жила в монастыре, правда?
Ее зовут Галина Николаева, ей 48, она немного похожа на Любовь Полищук и работает в «военизированной охране», то есть носит пистолет и наблюдает за порядком с вышек в лесу. Галина получает 10 тысяч, о работе говорить побаивается, потому что раньше ее служба была секретной. Всего у этой женщины трое детей: два сына и дочка. На осмотре у врача — младший, мальчик лет десяти.
— Он у нас сильно болел. До 9 месяцев не держал голову. Зато я с первых дней развивала мелкую моторику. Теперь он у нас музыкант, играет на фортепиано.
Когда ребенок пережил клиническую смерть, врачи откачивали его электрошоком, батюшка крестил прямо в реанимации. Галина думает, что «болезнями детей наказана за аборт, который сделала в молодости». И даже хочет написать «нравоучительные» мемуары.
18 июля, поселок Уват . В очереди к наркологу громко поют про «родной Уват» и биатлонную трассу. Выбегает лор и просит прекратить «вопли под ухом». Братья Радченко недоуменно закрывают рты. Братья Радченко обижаются: между прочим, сами пишут песни — один композитор, другой поэт. К семейному ансамблю подсаживается пьяница.
— А сурдолог — это врач по судорогам? А здесь у одного парня на спине «наркобизнес» написано — он что, наркотиками торгует?
— Не, у него там буквы зачеркнуты, читать научись: «Нарко-без-нас», — объясняет сосед.
Татьяна Валентиновна Клименко вышла в коридор передохнуть. Доктор медицинских наук, профессор Института Сербского делится эмоциями:
— Вот всегда говорила, хорошие у меня пациенты, самые лучшие! Талантливые, интересные! Поют, шутят!
Только что Татьяна Валентиновна закодировала нескольких человек от пьянства. Как долго они теперь не притронутся к спиртному, предсказать нельзя, но в среднем эффективность метода 60—70%. В основе кодирования — «взаимная индукция», то есть взаимная «внушаемость». Пациентам дают выговориться, как в «Обществе анонимных алкоголиков». Длится весь сеанс от 20 минут до часа.
19 июля, город Тобольск . На пресс-конференции Николай Васильевич Кононов, вице-президент «Лиги здоровья нации», представляет проект «Мобильные центры здоровья». Звучит колоссально. На деле «Мобильный центр» — это что-то вроде переоборудованной маршрутки. А в ней три медсестры с пятью-шестью умными приборами. За полчаса обследования в таком центре, конечно, нельзя поставить диагноз, но можно выявить факторы риска: «что быстрее заболит» — сердце, позвоночник, легкие. Если аппараты не признают вас полностью здоровым, потом все равно надо идти к врачу. Говорят, пока что реальный «Мобильный центр здоровья», который «можно потрогать» и в котором можно пройти диагностику, есть только районе Ступино Московской области.
20 июля . Сегодня теплоход идет по Иртышу без остановок с обычной скоростью — 13—14 км/ч, и врачи обследуют экипаж. Заглядываю в ходовую рубку. Моряки запретили мне соваться только в машинное отделение: «Женщинам туда нельзя».
Капитан Николай Георгиевич Агаки и так возмущается:
— Нарушаете наши традиции! Обычно,когда мы отчаливаем, включаем марш «Прощание славянки». И многие на берегу даже плачут. А вы тут со своими бубнами все испортили.
Вдалеке виден корабль. 1-й штурман Павел Викторович связывается с ним по судовому радио: «Левым бортом разойдемся. Добрый путь!» Рулевой Андрей просит штурмана:
— Можно мне их чуть-чуть напугать? На них пойти, прямо?
— С ума сошел? Я раньше на том корабле работал.
Капитан, как экскурсовод, комментирует, где мы проплываем.
— Вот место гибели Ермака. А здесь самая большая глубина. 50 метров. Обычно 30. Тут я спасал парня, который бросился за борт. Он еще и сопротивлялся, когда я его вытаскивал. Пришлось успокоить веслом по башке.
22 июля, город Тара . На площади недалеко от раскопок деревянного кремля XVI века к волонтеру Кате подходит испитой мужичок с сигареткой в зубах. Уверенно ставит подпись под требованием повысить акцизы на алкоголь и табак. Наверно, Катя приглянулась.
На корабле в каюте сурдологов еще один малыш с сенсоневральной тугоухостью 4-й степени. Это самый распространенный диагноз. И одновременно самый страшный: лечения нет, возможно только протезирование. Причем сам имплант стоит 1 млн рублей. Импланты привозят из США, Австралии, Австрии, Франции. Рассказывает сурдолог из Научно-клинического центра оториноларингологии Александр Кузнецов:
— Импланты сейчас в большом количестве закупило государство. На детей до 18 лет 1200 штук. Столько же квот. Это очень много. Первый год так. На взрослых квот куда меньше, правда, им и операция не особо поможет. Если ребенку вживили имплант до 3 лет, пока только формируются речевые центры мозга, он, скорее всего, пойдет в обычную школу и ничем не будет отличаться от сверстников. Если же к пяти годам нет речи, то после имплантации малыш будет слышать, но говорить — в лучшем случае с трудом. Сейчас по всей России почти во всех роддомах новорожденных проверяют на тугоухость. Делают первый этап скрининга. Правда, не всегда это врожденное. Есть целая группа ототоксических препаратов, в основном антибиотиков, от которых ребенок может оглохнуть. Но если ребенка лечат от пневмонии, то без таких сильных лекарств не обойтись. И тут уже выбор: или сохраняем слух — или сохраняем жизнь.
23 июля, поселок Большеречье.
— Смотри, там мультик! — врач УЗИ Елена показывает малышу, как бьется его сердце на экране аппарата. В каюте кардиологов тесно: пациенты, родители, четыре доктора, телевизионщики, аппаратура.
— У тебя какой стул? — спрашивают у 8-летней девочки.
— Со спинкой.
Сначала кардиологи смотрят детей по списку из местного департамента здравоохранения. На этом они могут закрыть каюту и пойти загорать. Но врачи продолжают принимать всех, кто пришел на корабль проверять сердце: и детей, и взрослых, и с медицинскими картами, и «без бумажек». Нонна Борисовна Зимина из Бакулевского центра — корабельный доктор Хаус. Диагностик. Кому-то она ставит диагноз впервые. Многим подтверждает тот, что назвали местные врачи.
24 июля, город Омск . Медики, не сговариваясь, признают, что «это самый сложный прием, было очень много деток, которым остро нужна помощь».
— Что поделаешь, большой город, — говорит кардиолог Инесса Юрьевна Хачатурова. — А я сначала не хотела в командировку. Думала: Сибирь, тайга, тяжелый перелет. Но теперь однозначно рада, что приняла участие в такой важной акции! Мы здесь были очень, очень нужны. И дети говорили спасибо без подсказок родителей.
