Сашу убивали с 14.30 до 5 часов утра. На квартире у бывших друзей, с которыми вырос и что жили с ним в одном подъезде. Убивали на кухне. С перерывами — хозяева ели и пили, звонили знакомым, чтобы те пришли поучаствовать в казни, встречали и принимали гостей, уходили спать, возвращались обратно — глотнуть водички… И гости тоже — приходили, выпивали, смотрели…
Сашу били руками и ногами, прыгали по грудной клетке и голове. Сломаны ВСЕ ребра, разорваны внутренние органы, отек мозга, семь десятков гематом…
Никто — ни хозяева, ни гости — не вызвал скорую, когда Саша захрипел, а из горла пошла кровь, никто не вызвал скорую, когда он затих. Врачам, все-таки вызванным около 6 утра, оставалось лишь констатировать Сашину смерть.
А хозяева сели пить — ожидая милицию, в квартире ничего не прибрали — даже не вытерли кровь, дали признательные показания, посидели на допросе и были отпущены. Как свидетели. Теперь спокойно живут в той же квартире, иногда встречаясь в лифте с родственниками убитого Саши.
Впрочем, убийства, как считают в следственном отделе при прокуратуре Черемушкинского района Москвы, тоже не было — ни обычного, ни с особой жестокостью. Преступление, в котором подозревается только лишь один из гостей этой безумной вечеринки, — нанесение тяжких телесных повреждений, вызвавших смерть ПО НЕОСТОРОЖНОСТИ. Ну, неосторожно прыгали по голове — что не понятно?
Обычная такая ситуация, что называется тусклым словом «бытовуха».
…Саше было 27. Его убийцам — около того. Болезненная история их отношений — загадка даже для родственников Саши: никто не может понять, как из школьных друзей люди вдруг превратились в угрозу для жизни. И Саша эту угрозу ощущал: последнее время не хотел с ними общаться, сменил телефон, подходя к дому, просил знакомых проводить до двери, говорил: «Если эта троица соберется вместе — мне не жить» (все это есть в протоколах допросов свидетелей, которых, впрочем, допрашивали с неохотой). Но именно в тот день он попался им на лестничной клетке.
Что было дальше — с наркотиков озверели? Нет, известно точно: здесь нет и примеси «дури». Водка есть, но, как показала экспертиза, доза принятого не была чрезмерной.
И потому мотивы убийства представляются какой-то чудовищной загадкой — мрачной, звериной. Вот показания: били, я ударил по голове, позвонили друзьям, чтоб помогли с избиением, пришел один с девушкой, посмотрел, помогать не стал и ушел. Или: ну, хрипел, думали, что храпит, перешагнул, пошел на кухню… Но били-то за что? «Отзывался о ком-то неправильно», — объясняют. Но как-то необъяснимо.
Может быть, и стоило потратить время на психологические изыскания, чтобы определить генезис обычной российской бытовухи. Однако не до того. Определить бы генезис обычного российского следствия. Потому — только факты.
Хозяева квартиры, супруги Кривовы, были задержаны на месте преступления прибывшими по вызову скорой сотрудниками милиции. Задержаны вместе с их гостем, дважды судимым Баряевым. На месте преступления и признались: да, били, — о чем есть рапорт оперативника. Первой отпустили Кривову — она вроде не избивала, а предъявить ей соучастие или оставление в опасности как-то не догадались… Затем, вечером, даже не дождавшись 48 часов, разрешенных для задержания до предъявления обвинения, отпустили и Кривова.
Почему? Этот вопрос сейчас главный для родственников Саши. Почему, если характер травм свидетельствует: в избиении участвовали несколько человек? Почему, если заключение врачей однозначно указывает на то, что и у Кривова, и у Баряева одинаковые ушибы пальцев ног — отбили о Сашу? Почему, если именно хозяин квартиры Кривов обзванивал знакомых и приглашал «поразвлечься»? Почему, если смерть наступила в тот момент, когда Баряева в квартире уже не было?
И вот здесь — самый важный момент: по данным экспертизы, «все образовавшиеся повреждения — прижизненные, образовались в короткий промежуток времени, одно за другим, не более чем за 1-3 часа до смерти». То есть если смерть Александра Елфимова наступила в 5.45, то основные травмы были нанесены не ранее 2.45 и не позднее 4.45 утра.
Сравните эти цифры с таймером камеры видеонаблюдения, установленной на входе в подъезд, согласно которому Баряев ушел в 20.48 и вернулся на квартиру Кривовых в 5.47. Есть и свидетели, что уверяют: ночью единственный обвиняемый был дома. Что можно было бы проверить, посмотрев записи камер баряевского подъезда, только следствию этим заняться было недосуг. И распечатка телефонных соединений Баряева (кривовской никто не интересовался) подтверждает его показания: утром позвонил Кривов, попросил прийти, чтобы помочь Саше, «которому плохо», — по существу, вызвал на место преступления, чтобы подставить. Ведь именно Баряев в итоге набрал 03, а вовсе не Кривовы, на глазах у которых умер Саша.
То есть да, Баряев — подонок, он избивал беззащитного человека, но добивали уже без него. И, безусловно, Баряев как соучастник убийства должен сесть и надолго, но почему один и какова роль остальных? Это-то как раз выяснять и не стали: даже на экспертизу взяли только одежду Баряева.
Родные Саши возмутились и написали ходатайство о привлечении хозяев квартиры к ответственности. Следователь Колягин ответил отказом: в отношении Кривова и Кривовой «уголовное преследование не осуществлять». Следователь Колягин вообще как-то невзлюбил потерпевших: хамил отцу, бросал трубку, когда сестра пыталась выяснить судьбу своих жалоб, а на вопрос «почему Кривовы не вызвали скорую?» ответил весьма убедительно: значит, не захотели, и вообще, вы что, слишком умные?
А потом была назначена повторная судебно-медицинская экспертиза. Смысл которой, по мнению потерпевших, — «подтянуть» время нанесения ударов, ставших смертельными, к тому моменту, когда Баряев еще был в квартире.
Впрочем, время смерти — объективная данность, которую подделать нельзя. И отец Саши, ученый-медик, пытается объяснить это следствию в многостраничных ходатайствах, приводя в подтверждение выписки из монографий, сложные графики и вынужденно говоря о собственном сыне примерно так: «ректальное измерение температуры трупа». Впустую.
Следствие было закончено, имея в сухом остатке лишь одного обвиняемого, и если бы не многочисленные жалобы потерпевших, то уже летом этого года дело ушло бы в суд. Однако прокурор Черемушкинского района все-таки не подписала обвинительное заключение, отправив материалы на доследование.
Оно должно было завершиться 22 августа. Закончилось или нет, не известно, потерпевшим не сообщают. По телефону лишь буркнули: сменился следователь. Впрочем, новый, господин Касаткин, когда ему наконец дозвонились, порекомендовал родственникам убитого не беспокоить его по пустякам, а что касается ходатайств, так вы писали их прежнему следователю, чего тогда ко мне пристаете?
Мы тоже попытались пристать, чтобы ответить на все те вопросы, которые формулируются по прочтении материалов дела. Следствие отвечать не захотело (сославшись на тайну следствия). Может быть, и правда в этой истории кроется какая-то тайна? Однако кажется, весьма банальная.
Вместо комментариевСледователь Касаткин отказался отвечать на вопросы редакции, мотивируя это заботой о родственниках убитого Саши. Сказано было примерно следующее: зачем вам это надо; это никому не интересно; какая вам вообще разница; давайте поговорим, когда передадим дело в суд.Д. К.
Комментарии
Адвокаты Ирина Жукова, Ирина Ратникова:
— Представляя интересы потерпевших по данному делу, мы столкнулись с проблемой, с точки зрения закона необъяснимой. По закону и следователь, и потерпевший являются участниками уголовного судопроизводства, выступающими на стороне обвинения. И как участники одной стороны имеют одинаковые цели и задачи. Но почему-то не по этому делу. Потерпевшие постоянно наталкиваются на глухую оборону следствия, а их права, предусмотренные УПК РФ, постоянно нарушаются.
После двух месяцев расследования уголовного дела следствие посчитало, что все доказательства собраны и дело можно направлять в суд. Для ознакомления материалы дела были представлены в непрошитом и непронумерованном виде. А из самих материалов дела, в частности заключения судебно-медицинского эксперта, следовало, что смерть Александра наступила от ударов, нанесенных ему в то время, когда обвиняемый уже не находился в квартире, где произошло убийство.
После ознакомления с материалами дела именно потерпевшие указали на недостатки следствия, на свидетелей, утверждавших о причастности к убийству других лиц, однако все это вызвало совершенно неожиданную реакцию — следователь по собственной инициативе назначил повторную судебно-медицинскую экспертизу, которую эксперт провел по материалам уголовного дела.
Создается впечатление, что следствию уже давно все понятно: установлен единственный виновный, он привлечен в качестве обвиняемого, а утверждения потерпевших о причастности к убийству другого лица следствие просто не слышит. После ознакомления потерпевших с заключением повторной экспертизы, которая фактически подтвердила участие в убийстве другого лица следствие перестало вообще соблюдать нормы УПК в отношении потерпевших. На сегодняшний день, как нам известно со слов следователя, проводится третья экспертиза — и снова с нарушением прав потерпевших. Потерпевшие не были ознакомлены с постановлением о назначении экспертизы, не могли реализовать свои права — заявить отвод эксперту, поставить дополнительные вопросы.
Государство наделило следствие властными полномочиями и процессуальным механизмом, призванным защищать права потерпевших. Однако налицо тот факт, что родственники убитого вынуждены рассчитывать только на самих себя и помощь адвокатов. И если бы не их многочисленные жалобы на работу следствия, то дело уже было бы, вероятнее всего, рассмотрено судом. А пока у нас есть надежда, что после третьей судебно-медицинской экспертизы к уголовной ответственности будет привлечен и тот человек, от ударов которого наступила смерть Александра.
