Тут две темы. И хочешь по привычке начать: музыка Геннадия Гладкова, Юлий Ким добавил к нежным хитам из фильма полдюжины новых песен, режиссер-постановщик — Иван Поповски (никто, как он, не умеет делать музыкальный театр красиво), сценограф… костюмы… художник по свету — лучший в стране, билет в первые ряды около 3 тыс. руб. Бюджет спектакля — 60 млн руб. Рекламный бюджет проекта — 30 млн руб.
Но ведь на благое дело? «В «Обыкновенном чуде» любовь побеждает смерть», — справедливо пишут авторы мюзикла на сайте.
Однако мюзикл по сказке Шварца вышел на знаковую площадку, где смерть уже побеждала. Со счетом в 130 душ. И всего восемь лет назад.
Память Москвы в ступоре: то бишь онемела и отупела от потрясений. Однако что-то в ней застревает. И никто не называет это место по-правильному: «Театральный центр на Дубровке». Все спрашивают у шофера маршрутки одно:
— Везешь к «Норд-Осту»?
На нужной остановке зрители озираются среди зданий. Коренное население подсказывает им дорогу к театру:
— Держите, ребята, на обелиск, — и не ошибетесь.
Вот и каменная игла «Памяти жертв терроризма». На фоне новых афиш.
ВЕРНУТЬСЯ НЕЛЬЗЯ УЙТИ. Право ставить запятую — у тех, кто был в 2002-м в захваченном здании театра. И у тех, кто ждал три дня оттуда своих.
Среди актеров проекта «Обыкновен-ное чудо» есть и участники «Норд-Оста». Продюсирует — компания «Маскарад», созданная в 2009-м Алексеем Иващенко, одним из отцов спектакля «Норд-Ост» (вторым был Георгий Васильев).
Мюзикл вышел милым. Нарядным. Песни Кима по-прежнему хороши. Актеры стараются — и небезуспешно. Текст Шварца их держит, как парашют.
…Но тут две темы: и от второй отвязаться невозможно. Кстати, и «Обыкновенному чуду» не удалось. В подкорке спектакля она искрит, точно это контуженный домовой «Норд-Оста» подбрасывает дикие параллели.
На другой площадке о них и речи бы не было. Но выбрана эта.
Впрочем, к делу. Оркестр удачно размещен в верхней части сцены. Двухэтажная декорация-трансформер с прорезями окон работает все три часа, она умно обыграна Иваном Поповски. Полукруглые стены декорации оплетены мелкими розами: то это усадьба Волшебника, то трактир «Эмилия», то дворец.
Две стеклянные лестницы сходятся-расходятся, солисты спускаются по ним — в лучших традициях мюзик-холлов. Гримасничают надувные головы лосей над камином горной гостиницы, у огня поскрипывают кресла-качалки в стиле братьев Тонет. Свита Короля нарядна: платья-торты фрейлин Оринтии и Аманды, мушкетерский плащ Доктора с красным крестом, черные накидки придворных с принтами старинных почтовых марок. Все это образует очень живописные группы.
Волшебник сменил серую вязаную куртку, спецовку кабинетного человека (как было в фильме Марка Захарова) на пестрый китайский халат с кистями, принтами и галуном. В незабвенном кино 1978 года судьбу влюбленных решала грозная воля Сказочника (в 1970-х широкие слои интеллигенции верили в нее, как горбуша в нерест). В «Чуде»-2010 Волшебник явно уж не художник, а звезда. И завязкой правит скорее недоразумение: сделать хотел грозу, а получил козу… Зато весело!
Но глупо указывать актеру: вы не Олег Янковский (хотя грим пытается создать сходство). Да и актер вправе ответить: зато я пою графа Монте-Кристо…
Тем не менее сравнивать мюзикл с фильмом скоро перестаешь. Смешон пухлый и ухоженный, как младенец, Король (Сергей Усков). Хорошая комическая фактура у Министра-Администратора (Антон Эльдаров). Медведь (Павел Хрулев из МХТ) совсем не похож на молодого Абдулова, принца с первого шага в кадре. Похож скорее на взъерошенного студента из Томска. Зато и обаяние у него свое.
Запоминаются новые строки Кима (особенно об эпохе Министра-Администратора: «Везде его приказчики несут тюки и ящики…»). Актеры честно работают и в малых ролях. К финалу сила сказки Шварца подминает сцену и зал.
…Кабы не эти стены! И не упоенный лиризм, оплетенный мелкими розами.
Потому что стены «Норд-Оста» помогают другим — явно неосознанным — темам.
Зачем хор у них тихо выходит из-за кулис в черных капюшонах смертников, скрывающих лица? Зачем персонажи то и дело врываются на сцену из зала, гремя дверьми, пробегая весь огромный партер? (На Дубровке старый тюзовский прием, примененный в октябре 2002-го террористами, работает… мама не горюй!) Зачем Смерть (в черном балахоне, в капюшоне, скрывающем лицо) ходит по лестницам за Принцессой? Почему никто в начале проекта не услышал, как странно звучит любимая всей страной песня «Конечно, ужасно. Конечно, бессмысленно…» — здесь, на Дубровке?
На поцелуй Медведя и Принцессы не пожалели тьмы, грома и вспышек.
На любой сцене все это выглядело бы честной театральной машинерией сказки.
Но местом свершения «Обыкновенного чуда» выбран зал «Норд-Оста».
Закаленная публика пресс-показа вздрагивала. Хихикала. И дергалась снова.
В октябре 2002-го Москва припала к телевизорам. Не знаю, как снимали: кадр был тусклый, дергался и дрожал. Террористы позволили войти в театр для переговоров Анне Политковской. Аня добилась права вернуться, принести заложникам воды и сока. Воду и сок на 916 человек носил с ней в захваченный Центр на Дубровке Роман Шлейнов, журналист «Новой». Помню хронику: они идут по пустому и темному фойе. Аня с сумками. У Ромы на руках ящики.
Октябрь 2010-го. То же фойе, те же мрамор и зеркала. Антракт «Обыкновенного чуда». Снуют юные лотошники с криком:
— Сок, вода! Сок, вода!
…То ли это любовь победила смерть, то ли происходит что-то совсем иное.
Мы, постсоветская Россия, со всем ее двадцатилетним опытом, явно утрачиваем навык ориентировки по сторонам света: вот север, вот юг, вот добро, вот зло, а есть такие клочки почвы, на которые наступать не следует. Нельзя.
Это тоже ступор всей страны: слишком много на наших глазах (у большинства — на глазах, надежно защищенных монитором или плазменной панелью ТВ) произошло невообразимого. Но «Норд-Ост» — в начале списка.
И ведь чего-чего, а солидарности в горе и с горем России прежде было не занимать. Мы и до сих пор это понимаем: когда речь идет об Отечественной.
Кстати, в спектакле «Норд-Ост» тема единства России перед бедой звучала явно и сильно. В сценах, посвященных Москве 1941-го и блокадному Ленинграду.
…Спектакль «Норд-Ост» с краснозвездным самолетом Сани Григорьева, потерпевшим такое жестокое крушение, тоже жаль до сих пор. И тем не менее: новый мюзикл — прелестный, нарядный, полный возвышенных чувств и месседжей, любви горячей и реплик Шварца, дающий молодежи здоровый энтертеймент, легализующий право оной молодежи не знать, что тут было прежде, — этот мюзикл нарушает табу. Именно выбором площадки.
Это моя точка зрения. Продюсер «Обыкновенного чуда» Алексей Иващенко излагает в своем комментарии совсем другую. И отстаивает именно такой выбор.
И когда слушаешь убежденный голос интеллигентного человека — внимаешь, киваешь. И конечно, у Алексея Иващенко неизмеримо больше прав судить о Центре на Дубровке, чем у меня.
Но у меня после пресс-показа «Обыкновенного чуда» прочно сцепились в сознании два кадра. Первый — возвращение из театра. Мимо того самого серого обелиска на Дубровке с надписью по граниту «Памяти жертв терроризма». Широкий плоский цоколь памятника 130 погибшим и умершим в больницах в октябре 2002-го очень чист и пуст. Там только один букет — из тех мелких, рябых хризантем, которые почти ромашки. Верно, приходил кто-то из родных.
Второй кадр: в антракте «Чуда»-2010 по занавесу порхает дигитальная проекция бабочки. Зрителя развлекают. И детский голос в динамике твердит:
— Бяк-бяк-бяк-бяк-бяк…
Алексей Иващенко: Это тоже памятник. Разве нет?
— Алексей Игоревич, почему вы выбрали эту площадку? У вас Центр на Дубровке должен вызывать совсем особое чувство.
— Он и вызывает особое чувство: мы хотим, чтоб это место вернулось на театральную карту Москвы. Замечательный, технически современный центр, здесь выпускал спектакли Юрий Любимов, играли МХАТ и Ленком. Здесь шел «Норд-Ост» — не худший спектакль.
В проекте «Обыкновенное чудо» много актеров «Норд-Оста»: Ирина Линдт, Юрий Мазихин, Петр Маркин. Да, мы все вошли сюда 1 августа, в первый раз, в удручающем состоянии: в здании не работали ни штанкеты, ни туалеты. Все гримерки на втором этаже, гримерки «Норд-Оста», были разрушены — они много лет не использовались… Мы надеемся совершить чудо: вернуть сюда жизнь.
У меня особенные отношения с «Обыкновенным чудом» Шварца: я работал сразу после ГИТИСа в Театре-студии киноактера. Там еще помнили спектакль Эраста Гарина конца 1950-х (потом он стал первой экранизацией сказки). И полный аншлаг, и толпы перед театром, и первого Медведя — Вячеслава Тихонова.
Я долго уговаривал Ивана Поповски войти в проект. Мне был нужен его абсолютный вкус. Чтобы за все, что происходит на сцене, не было стыдно.
И потом: ведь есть поколение 20—25-летних — они, как ни странно, вовсе не видели «Обыкновенное чудо» Марка Захарова.
…Я думаю: чудесный спектакль, активно действующий театральный центр — это тоже памятник. Разве нет?
