Петербургские суды в настоящее время рассматривают резонансные уголовные дела, связанные с так называемыми рейдерскими захватами в Северной столице. На скамье подсудимых адвокаты, предприниматели, бывшие сотрудники милиции. Правда, от былого ажиотажа не осталось и следа — все злодеи изобличены, рейдерство в Петербурге ликвидировано. Но если взглянуть чуть пристальнее, за судебной рутиной скрываются просто удивительные вещи. Суды изучают «рейдерские дела» фактически «под колпаком» московской выездной бригады СКП РФ. Следователи не пропускают ни одного (!) судебного процесса: с утра до вечера в каждом из залов заседаний, где рассматриваются «рейдерские дела», присутствуют сразу по нескольку сотрудников СКП. По словам очевидцев, их привозит на суд автобус — организованно, как школьников. Только эти «школьники» решают человеческие судьбы, зорко следя за ходом судебного следствия — как бы чего лишнего не сболтнули обвиняемые и свидетели, не пошли бы на попятную, не отклонились от «генеральной линии» следствия. В распоряжении «Новой» оказались письменные свидетельства людей, попавших под этот следственный каток.

«Подсунем наркотики и посадим»

Речь идет о знаменитой по громким «антирейдерским» делам московской оперативно-следственной бригаде, вот уже несколько лет работающей в Петербурге. Деятельность бригады вылилась в то, что под стражей в результате «антирейдерских дел» оказались случайные люди. Известный прием используется для того, чтобы оказать на них давление с целью принуждения к даче выгодных для следствия показаний. В делах нередко отсутствуют доказательства, мотивы, умысел на совершение преступления. У некоторых обвиняемых есть даже 100-процентное алиби. Но все это ничего не решает. Доказательная база, как правило, строится на показаниях сговорчивых граждан (тесно связанных с криминалом!), заключивших сделку со следствием. Следствие верит им на слово, не потрудившись даже провести элементарную проверку данных показаний. Поэтому, наверное, так дружно теперь следователи СКП ходят на судебные процессы — они готовы в любой момент «подкорректировать» процессуальные результаты или договориться с судьей.

— Ежедневно только на моем процессе находятся по 4—5 следователей, — рассказывает адвокат Надежда Дуванская, защищающая интересы Александра Слывуса, который обвиняется в захвате Мебельного торгового дома. — Им что — делать нечего? Преступности в стране больше нет? Они просиживают в суде — часами! Психологически давят на судью, на людей, которые дают показания. К примеру, один из свидетелей после перерыва жаловался мне, что к нему подошли в коридоре и сказали, мол, будешь давать не те показания, подсунем наркотики и посадим.

История Александра Слывуса, бывшего владельца 10 процентов ООО «Мебельный торговый дом», всего лишь небольшой эпизод, иллюстрирующий, какими средствами и методами ведет свою «расследовательскую деятельность» бригада СКП. Мы не будем оценивать виновность Слывуса в инкриминируемом ему преступлении (по версии следствия, действуя в составе преступной группы, он мошенническим путем заполучил Мебельный торговый дом), это задача суда. Интерес в данном случае представляет то, как беззастенчиво ему предлагали дать «нужные» показания на совершенно незнакомых ему людей, а когда Слывус отказался, его тут же отправили в тюрьму, где он находится и поныне — вот уже почти полтора года.

— Его сразу увезли в Москву, я его еле там нашла. Обегала все столичные изоляторы, — рассказывает Надежда Дуванская. — За первые полгода с ним не провели ни одного следственного действия! Его переводили из камеры в камеру, к нему приходили оперативники, запугивали. Следователь Маслов уговаривал моего подзащитного подписать досудебное соглашение, если тот даст нужные показания. «Я вас сейчас же выпущу», — обещал он. Но Слывус отказался говорить заведомую неправду.

«Как было на самом деле — забудьте!»

Похожая судьба и у петербургского адвоката Сергея Корнева, который обвиняется в мошеннических действиях и захвате имущества ООО «У Казанского». Он содержится в «Матросской Тишине» вот уже более полугода. Никаких доказательств вины ему не предъявлено до сих пор.

— Его забрали прямо из дома, ему кто-то позвонил, он вышел на улицу и не вернулся, — рассказывает жена Корнева Мария. — Мы в этот день собирались всей семьей (у нас трое детей) в отпуск в Хорватию. Затем в квартиру пришли следователи с обыском, изъяли паспорт мужа, как потом выяснилось, совершенно незаконно, потому что у них не было санкции.

За полгода Мария видела мужа только дважды.

— Когда его увезли в Москву, я пошла к следователям просить свидания, — рассказывает Мария Корнева. — Следователь Буев сказал мне, что мой муж — преступник, придет домой через 10 лет. Потом мне было сказано, что я должна повлиять на своего мужа. «Он разменная монета в этом деле. Он никому не нужен, — говорили мне. — А если ваш муж подпишет показания, мы вам дадим охрану, обеспечим полную безопасность вашей семьи».

«У меня есть свидетели и документальные доказательства моей непричастности к преступлению, — пишет Сергей Корнев в открытом обращении к СМИ из камеры «Матросской Тишины». — Следственная группа не желает заниматься реальным и объективным расследованием этого дела. Требуют дать ложные показания».

В тюрьме у Корнева возникли проблемы со здоровьем. Хорошо известно, что силовики в случае общения с тяжелобольным подследственным получают удобный инструмент давления на него и охотно им пользуются (согласно Европейской конвенции по правам человека, это уже пытки). Корнев справедливо вспоминает дело Магнитского. С юридической точки зрения, Корнев не должен был заключаться под стражу — но следствие нашло «веские» причины. Якобы Корнев жил на конспиративной квартире и готовился к побегу в Хорватию. Корреспондент «Новой» лично посетила эту «конспиративную квартиру» — в ней совершенно законно проживает вся семья Сергея Корнева (жена и трое маленьких детей). Квартира находится в его собственности, что подтверждено актом регистрации в ГБР. Выходит, следователь умышленно искажает факты, чтобы уже «по закону» арестовать адвоката?

«Ко мне неоднократно приходили следователи, в том числе и Олег Пипченков (замначальника управления СКП, руководитель следственной бригады. — В. Б. ), и требовали оговорить себя лично и других конкретно указываемых ими лиц. На вопрос: «Что конкретно вам нужно, т.к. я уже все рассказал?» — получал ответ: «Мы подскажем», — пишет из «Крестов» уже Анатолий Шабалин, обвиняющийся в «рейдерском захвате» ОАО «Арсенал» (одноименное с известным оборонным предприятием, но представляющее собой небольшой комплекс складских помещений).

«Следователи Рассадкин и Ахмадуллин стали требовать от меня, чтобы я признал себя виновным в участии в организованной группе, занимавшейся «рейдерством», а также дал показания о том, что мне якобы известно об участии в этом незнакомых мне лиц, — рассказывает еще один подследственный, Максим Пешков, по версии следствия, участник организованной группы, которая путем мошенничества завладела правом на имущество ООО «Торговый дом Невский» и ООО «Таллиннские бани». — Следователь Рассадкин заявил, что этим надо все «подогнать» под их версию, соответственно я должен подтвердить то, что они мне скажут, а то, как все было на самом деле, — забыть. Мне постоянно говорили, что если я не сделаю это, то меня немедленно арестуют и «посадят на 10 лет», несмотря на то что они знают, что я просто «мелкая сошка» и ни в чем, по сути, не виноват. Если же я соглашусь сотрудничать с ними, то буду «ходить под подпиской», а потом они договорятся с судом, и мне дадут три года условно или вообще «выведут» меня из дела».

Говорит и показывает Шенгелия

Сейчас дело Александра Слывуса рассматривается в Кировском суде Петербурга. Заслушиваются свидетели — 64 человека (в основном это арендаторы и продавцы магазина, совершенно не владеющие информацией о данном захвате). Вероятно, это всего лишь массовка, призванная поддержать тяжеловеса — чемпиона по даче показаний против «рейдеров» Бадри Шенгелия.

С некоторых пор Шенгелия известен не только как авторитетный петербургский бизнесмен, но и как человек, которому приписывают огромные заслуги в деле «посадки» «крестного отца» бандитского Петербурга Владимира Кумарина. Шенгелия дал на него показания: будто бы в его присутствии Кумарин, не стесняясь, озвучивал приказы о захватах и убийствах. Теперь Шенгелия является ключевым свидетелем практически по всем «рейдерским делам». Эта осень выдалась для него нелегкой — его постоянно дергают в суд, где приходится «вспоминать» данные ранее показания.

Следствие фактически заключает сделку со «своими» преступниками ради наказания «чужих», вследствие чего преступники не просто полностью уходят от ответственности, но и успешно решают свои «бизнес-вопросы» — к примеру, уже известно, что Шенгелия вновь интересуется активами некоторых городских предприятий…

— Шенгелия в суде очень нервничает — теребит штаны, дергает ногой, все время потирает нос, — рассказывает адвокат Надежда Дуванская (в 90-е годы она работала прокурором Невского района Санкт-Петербурга. — В. Б. ). — Это так называемые улики поведения. Ему все это неприятно, он боится, но будет стоять до последнего, потому что его показания против других людей гарантируют ему свободу. «Я все подтверждаю, что там написано», — говорит Шенгелия в суде. Судья ему: «Вы должны все это проговорить». — «А я не помню», — отвечает Шенгелия.

Как оказалось, Шенгелия лично Слывуса не знает, никогда его не видел, но зато много о нем слышал от Михаила Слиозберга — главного, по версии следствия, организатора преступной группы (предприниматель объявлен в международный розыск, живет в Израиле). Шенгелия, в частности, рассказал на суде такую историю: однажды Слиозберг поведал его приятелю Дараселия о том, что «он, Михаил Слиозберг, тщательно спланировал, организовал и реализовал сложную многоступенчатую схему незаконного завладения мошенническим путем имуществом ООО «Мебельный торговый дом» (цитата из показаний Шенгелия. — В. Б. ). А сделал он это с помощью акционера данного предприятия, владевшего самым маленьким пакетом акций. Следствие, конечно, тут же «догадалось», что самый мелкий акционер — это Александр Слывус.

«Следователь сам выбирает способ расследования»

Следствие ведет себя столь цинично, что даже опытные адвокаты (сами имеющие в прошлом большой опыт работы в следствии) в недоумении разводят руками.

— Это наглые, бесстыжие, совершенно вопиющие примеры беззакония, — говорит адвокат Олег Филиппенко.

Взять, например, дробление одного уголовного дела на несколько эпизодов, в результате чего преступники уходят от уголовной ответственности, благополучно решая свои вопросы (главным образом деловые) уже на воле.

— Внедрена абсолютно незаконная, на мой взгляд, практика искусственного разделения дел о рейдерских захватах объектов недвижимости, участниками которых, согласно версии обвинения, являются практически одни и те же лица, на отдельные, не связанные между собой эпизоды, — считает адвокат Игорь Луконенко, обвиняемый в захвате Фрунзенского плодоовощного комбината. — Я глубоко убежден в том, что это делается с целью максимально раздробить общую картину происшедшего, навязать судам свое представление о роли и степени участия в захвате каждого из членов «преступной группы», лишить суд возможности оценить показания свидетелей обвинения.

Помимо Шенгелия сделку со следствием также заключили юрист Рожков и помощник Кумарина Дроков. В основном именно на их показаниях строятся все обвинения по «рейдерским делам». Рожкова арестовали еще в 2008 году по обвинению в вымогательстве, но после того как Рожков дал показания, что был вовлечен в преступную группу лично Слиозбергом и действовал исключительно по его указаниям, он был освобожден из-под стражи и теперь — главный свидетель обвинения (в качестве обвиняемого он проходит всего по одному эпизоду, за который ему якобы уже «обещан» условный срок).

— Если бы все дела рассматривались вместе, Рожков не имел бы никаких шансов получить условное наказание, — считает Игорь Луконенко. — Незаконное разделение дел, кроме того, позволяет следователям маскировать системность и однотипность нарушений процессуальных норм. Из уголовных дел исчезают важные документы. Следователи, в частности, уничтожили протокол моего допроса, в котором я не признавал себя виновным.

Луконенко, так же как и Корневу, и Слывусу (и еще нескольким лицам — в распоряжении «Новой» есть все фамилии этих людей. — В. Б. ), не раз предлагали дать показания на определенных лиц, обещая взамен свободу. Это самый популярный следственный ход, который применяют следователи СКП к задержанным «рейдерам».

Обвиняемые и подозреваемые пишут бесчисленные жалобы в Генпрокуратуру. Но, как уверяют адвокаты, не было проведено ни одной проверки! Все жалобы спускаются в СКП, где всегда один ответ: «Следователь сам выбирает способ расследования».

Новый старый стиль

Своеобразного апогея следственная деятельность достигла, когда арестовали замначальника УБОП ГУВД по Петербургу Владимира Сыча. Тогдашний руководитель следственной бригады Олег Пипченков наверняка торжествовал свою личную победу.

— Сначала у нас с ним был жесткий конфликт по делу Бадри Шенгелия, по которому мы работали вместе, — говорит Владимир Сыч. — Потом я высказался против его методов работы, когда он говорил свидетелю и даже потерпевшим: а скажите, что дело было вот так! Я сказал ему: «Олег Вячеславович, а у нас так не делается. Это вы у себя в Москве так работаете». — «С бандитами нельзя бороться в белых перчатках», — заявил он мне на это.

А вскоре после этого памятного разговора Владимир Сыч был объявлен в розыск — сначала в федеральный, а спустя несколько дней и в международный. Решение об аресте Басманный суд Москвы принял молниеносно. Сыча, и не думавшего скрываться, арестовали на Ленинградском вокзале в Москве, где он встречал жену.

— В розыск я был объявлен только на бумаге, она была тут же положена в сейф, — рассказывает Владимир Сыч. — Как потом выяснилось, я даже не значился на учете ИЦ. Более того, в постановлении о розыске был указан адрес матери моей первой жены. Хотя я давно прописан — официально! — по другому адресу.

(К слову, о методах: впоследствии следователи приходили уже к мужу бывшей жены Сыча и просили его дать показания, говоря: «Ну ты же злой на него!» — В. Б. )

— С меня требовали показания на Пиотровского (начальник ГУВД Санкт-Петербурга и Ленобласти. — В. Б. ) и окружение губернатора города, — рассказывает Сыч. — При этом на мой вопрос, что конкретно я должен рассказать, мне отвечали: не важно, мы скажем вам, главное — подпишите и завтра уже будете на свободе. Я у них как кость в горле. Потому что я хорошо знаю всю подноготную этих дел. Там везде Бадри (Шенгелия. — В. Б. ) в полный рост.

Тот же Шенгелия дал показания и против Владимира Сыча, рассказав следствию, что бывший замначальника УБОП ГУВД якобы проводил переговоры с группировками, конкурирующими за Фрунзенский плодоовощной комбинат.

— В интерпретации Шенгелия картина выглядит так, — рассказывает Владимир Сыч. — Сидит он как-то вечером, ему звонит Кум (Кумарин. — В. Б.): «Приезжай в баню, разговор есть». Бадри приезжает в баню с двумя охранниками. В бане сидим я и Кум (на самом деле я с ним ни разу в жизни не встречался!). Мы рассказываем Бадри о том, как два оперативника, Алиев и Боровицкий, удачно подделали подпись гендиректора Фрунзенского плодоовощного комбината. Я при этом говорю: давай заноси деньги, я любые подписи подделаю. Рисую схемы захвата, показываю их, в том числе охранникам. Потом я передаю Куму 100 тысяч долларов. И все это происходит на глазах у Шенгелия.

Проверить, была ли эта встреча в парной на самом деле, не представляет никакого труда — достаточно было изъять запись видеокамер и проанализировать билинг мобильного телефона Сыча. Но следствие почему-то не стало утруждать себя этими проверками.

Еще одно доказательство вины Сыча, по версии следствия, — его поездка в Москву в Следственный комитет МВД России, где он присутствовал на каких-то двух совещаниях и «создавал негативный образ у правоохранительных органов по поводу потерпевшего» (так следствие описывает суть мошенничества Сыча).

— В это время (с 1 по 31 декабря) я никуда не выезжал из Питера. И потом, я никогда в жизни не был в Следственном комитете МВД. Это легко проверить, — уверяет Сыч. — В деле есть показания охранника СК МВД, который впускает в здание только по пропускам, — моей фамилии в его журнале нет! А двое следователей, которые якобы подвергались «давлению» с моей стороны, не могут даже сказать, как со мной познакомились, — каждый кивает на другого: «Это он меня познакомил». Они даже не приехали в суд, чтобы огласить свои показания. За них это сделал судья…

По словам Владимира Сыча, следователи во главе с Олегом Пипченковым пошли по пути наименьшего сопротивления. Они стали рисовать схемы доказывания эпизодов, под них подгонять показания свидетелей или потерпевших и другие доказательства, в суде выходить на особый порядок и получать преюдицию, то есть приговор суда без исследования доказательств. Эта схема работает и поныне.

Владимир Сыч в результате провел за решеткой полтора года, как он сам говорит, «был в плену». Недавно начался суд.

«Я лично портретам докладываю!»

— Вы же понимаете, какая могла быть разыграна карта, дай я нужные следствию показания на главу ГУВД Петербурга Владислава Пиотровского или на некое «близкое окружение» Матвиенко?! — восклицает Сыч. — Все это грязно и подло. Под лозунгом борьбы с преступностью нивелируется само понятие «право». Совершается преступление против правосудия.

Органы, которые призваны служить верховенству закона, становятся заказчиком и исполнителем беззакония. Напрашивается параллель с 37-м годом — те, кто сажает людей сейчас «без суда и следствия», могут рано или поздно сами оказаться на месте арестантов. Действия следственной бригады уже подпадают под целый букет статей Уголовного кодекса: «Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности», «Незаконное освобождение от уголовной ответственности», «Незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей», «Принуждение к даче показаний», «Фальсификация доказательств»… Но следователи СКП словно получили своеобразную бессрочную индульгенцию. Вопрос: надолго ли?

Примечателен также диалог между адвокатом Надеждой Дуванской и Олегом Пипченковым, который произошел у них в июле 2009 года. Дуванская помнит его почти дословно:

— Я ему говорю: « Даже если вы кого-то считаете бандитами, нельзя их сажать бандитскими способами ». А он мне в ответ: «Вы такая странная, просто удивительная женщина. Вам все по кодексу (Уголовно-процессуальному. — В. Б. ) надо. Какой кодекс? Посмотрите, что в стране творится! Их же надо, гадов, душить!» — «Но мы строим правовое государство, — возражаю я ему. — У руля страны два юриста». — «Все суды заточены под нас, — говорит он. — Вы может писать или не писать жалобы. Все вопросы в судах решены». — «Снимут завтра Александра Ивановича (Бастрыкина. — В. Б. ). И как вы будете?» — решила я его предостеречь, а Пипченков мне в ответ с победоносным видом: «Да при чем здесь Александр Иванович! Я лично портретам докладываю!».

Выпустил погулять убийцу — получи генерала

Все эти «процессуальные результаты», видимо, очень радуют руководство СКП. Следователи, ударно поработавшие в Петербурге, идут на повышение — возглавляют следственные отделы в российских городах, получают генеральские должности. Громкие «победы» над рейдерами в глазах следователей окупают все: фальсификацию доказательств, ложные доносы, безнаказанность и поощрение криминальных лидеров, угрозы семьям обвиняемых…

— Чувство безнаказанности достигло своей критической массы в начале этого года, — говорит Владимир Сыч, — когда в Петербурге несколько дней на свободе гулял убийца Олег Маковоз, осужденный на 23 года заключения. Причем делал он это в сопровождении двух сотрудников ФСБ, которые даже покупали для своего подопечного цветы. Как оказалось, прогулку по центру города Маковозу устроил Пипченков в награду за то, что Маковоз вдруг вспомнил важные факты о недавно осужденном за рейдерство Владимире Барсукове (Кумарине) и стал давать против него показания. Достоянием гласности это стало после того, как сотрудники ГУВД, к полному своему изумлению, встретили Маковоза в центре города. Письменный отчет и фотоматериалы оперативники отправили в Москву, в Генпрокуратуру. Оттуда в Петербург нагрянули сотрудники ГСУ СКП с проверкой. Тогда же по подозрению в вымогательстве рекордной взятки в размере 15 миллионов долларов был арестован ближайший соратник Пипченкова — следователь Андрей Гривцов. Пипченков был отстранен от руководства следственной бригадой — но, как потом выяснилось, наказание было «условным», для отвода глаз. Он по-прежнему занимает должность заместителя начальника управления СКП. И, судя по всему, по-прежнему курирует работу следственной бригады, работающей по «рейдерам» в Петербурге. В бригаде около 50 человек, большинство — с периферии. Служба в Питере для них — шанс сделать карьеру. Тем более такой пример перед глазами. Олег Пипченков уже генерал — это звание он получил уже после прогулки Маковоза! Имеет благодарности от руководства страны за поимку Кумарина и раскрытие «банды рейдеров».

— Пипченков мне однажды одну очень важную вещь сказал: «Поверьте, я сюда приехал со списком, и все, кто в этом списке, будут сидеть», — говорит адвокат Надежда Дуванская. — И теперь я понимаю, что он мне не лгал.

Справка «Новой»

Суды Санкт-Петербурга в настоящее время рассматривают следующие уголовные дела:

— Кировский суд — захват имущества ООО «Мебельный торговый дом», обвиняется Слывус. Свидетели обвинения — Шенгелия и Рожков.

— Октябрьский суд — захват имущества Фрунзенского плодоовощного комбината, обвиняются Алиев и Боровицкий (оперативники УБОПа). Свидетели обвинения — Шенгелия и Рожков.

— Фрунзенский суд — захват имущества Фрунзенского плодоовощного комбината, обвиняются Луконенко, Сыч, Лисицин, Рожков. Главные свидетели обвинения — Шенгелия, Рожков и Дроков.