СюжетыОбщество

Стоянка древних людей для экскаваторов

Репортаж из села Борщево, где когда-то водились саблезубые львы и первые европейцы, а сейчас нелегально добывают песок

Этот материал вышел в номере № 127 от 12 ноября 2010 г.
Читать
С Острогожской трассы дорога в Борщево идет по холмам, с которых виден тихий Дон, за ним — луга и акварельные осенние леса в мертвых пятнах июльских пожаров, потом появляются невзрачные дома, часть которых брошена и зарастает кустарником и...

С Острогожской трассы дорога в Борщево идет по холмам, с которых виден тихий Дон, за ним — луга и акварельные осенние леса в мертвых пятнах июльских пожаров, потом появляются невзрачные дома, часть которых брошена и зарастает кустарником и травой, какие-то сараюшки, возвращающиеся в прах земной… И — огромной язвой по пейзажу, прямо посреди села — песчаный карьер на склоне холма.

Администрация Борщева — одноэтажный домик с амбарным замком на двери. Сбоку лежат дрова на зиму, но не крепкие и ровные чурбачки, а старушечьи, ветхие, как и все в Борщеве.

Рядом клуб, он тоже на замке. Это административно-культурный центр здешней жизни.

На щите возле администрации несколько объявлений. Три из них — о покупке паев, четвертое предлагает услуги сварщика, пятое — тракториста, огород вспахать. Дождь и ветер изрядно потрепали эти объявления — давно висят.

Здесь же заканчивается асфальт. Дальше — к Дону и направо, к песчаному карьеру — грунтовка. Осень вот, дожди начались, и теперь до весны к ним редкий автомобиль рискнет проехать. Только «КамАЗы».

На соседнем холме два дома посолидней; оттуда слышны даже какие-то звуки. А так можно проехать все село и не встретить ни одной живой души. В общем, образ жизни и среда обитания жителей Борщева мало чем изменились за последние сто лет. Разве что разрухи стало больше.

Мне повезло: живую душу я встретил во дворе кирпичного домика напротив клуба. Оказалось, это вовсе не старушка в старомодном ветхом шушуне, а бывшая учительница Марья Тихоновна. У нее очки с толстыми стеклами, и она призналась, что лица моего не видит, только силуэт, и то смутно. Две операции ей делали, в Воронеж дети возили, да все без толку — старость…

Про объявления о скупке паев Марья Тихоновна призналась, что свой пай давно продала за 18 тысяч, а деньги детям отдала, в город, им они нужнее. Ей-то зачем? Пенсию платят, на хлеб хватает, а картошка своя. 20 ведер картошки посадили, пятьдесят собрали. Из них 13 — мелкая совсем, 10 — вялая какая-то, жара же… Себе она мелкую оставила и вялую тоже — ей и эта хороша, а остальную детям отдала. Плохое лето было. Пять домов в Борщеве сгорели или больше, дачи в основном.

Брошенные дома есть, да. Уменьшается село потихоньку — детей-то нет. Про то бывший председатель сельсовета знает. Хороший был мужик, душевный, с людьми разговаривал так по-человечески — все к нему шли за помощью. А потом оказалось, он незаконно участками торговал и домами брошенными. Выгнали его.

Дома в Борщеве продаются, и раньше вон там, в конце улицы, сразу два дома-пятистенка продавали. Один за 75 тысяч, другой за 60. Но теперь, слышно, газ собираются проводить в Борщево, и сразу цены выросли. Сколько теперь, Марья Тихоновна не знает; селяне вообще очень не любят совать нос в соседские дела с деньгами и ничего не знают, даже когда им все доподлинно известно.

Кто скупает, Марья Тихоновна тоже не знает. Как землю продавать начали, сюда много ездило молодых ребят на иномарках. Говорят, большую площадь наберут и продают всяким «королям» (тут Марья Тихоновна смущенно улыбнулась нехорошему слову) — у нас, люди рассказывают, сахарные есть, которые свеклу растят и сахар делают, ячменные, которые пиво производят, еще подсолнечное масло и пшеницу. Кто продал им пай свой, кто в аренду сдает — самим тут некому обрабатывать. На полях почти не осталось местных работников, привозят откуда-то. Мигранты вроде. Оно и по селу бригады работают из Средней Азии — кому что по хозяйству. Своих-то мужиков почти нету.

Четыре кошки бродили вокруг нас с Марьей Тихоновной и ревновали. Они были холеные и бесшумные, и каждой хотелось, чтоб ее гладили. Одна, белая, молча запрыгивала на зипун Марьи Тихоновны, лезла, цепляясь когтями, и мешала нам разговаривать. Учительница довольно бесцеремонно сбрасывала ее, рискуя порвать зипун, но слова говорила противоположные: да, любимицы, и мышей в доме нету; только вот они да дети, когда в гости приезжают, — вся моя роскошь человеческого общения.

В 61-м Марья Тихоновна сюда приехала. Учительницей всю жизнь работала. Тогда здесь в две смены в школе учились, человек триста ребятишек было. «Шуму от них!» — сказала она, улыбаясь, и по улыбке этой было видно, что и дети отвечали ей взаимностью.

Теперь на все Борщево только двое детей. Их на автобусе возят в школу в другое село.

Работы нет, молодежи нет, одни старики.

Нет, газ Марья Тихоновна проводить не собирается. Что ей жить осталось — год ай два, зачем газ? Да и плати за него сто тыщ! Дорого, да; село вон как раскинулось, от одного дома к другому не докричишься. Дорого газ вести. Раньше в Борщеве жили пять тысяч человек, а теперь всего 270, да еще столько же — дачники. Да и неоткуда здесь таким деньгам взяться. Только что от паев, у кого семья большая. А таких тут почти и нету. Кто в Воронеж ездит на работу, а кто в Нововоронеж на атомную станцию, по соседству — это ж вон там, за Доном, десять километров всего.

А про карьер этот — ну как же, шуму было много! На сходе даже коллективные письма писали — и губернатору, и президенту. Конечно, Марья Тихоновна подписывала — это ж безобразие. Вот она в газете читала, что в Воронежской области незаконно добывается три миллиона тонн песка в год. Сам губернатор сказал, что песок стал выгодней черной икры. И в Нововоронеже большая стройка, и на юг, наверное, везут, на Олимпиаду в Сочи. Но копать песок на борщевских холмах — самое черное дело, печалилась Марья Тихоновна. С песком выкапывают кости и древние орудия, украшения: вы ж знаете, наверное, что под этими вот селами — Борщево — Костенки — Рудкино — найдены стоянки древних людей. Ученые определили — это самые древние стоянки человека, представляете? Нашли уже больше 60 стоянок, которым от 15 до 40 тысяч лет. Именно через эти места люди потом населили Европу. Мы все — их потомки. Просто одни ушли дальше искать счастья, а другие остались. Это же просто колодец времени. Здесь жили мамонты и саблезубые львы…

Тут я перебил учительницу: в моем детстве у порога бабушкиного дома в соседнем селе лежал бивень мамонта — огромный и весь потрескавшийся, как кора старого дуба; яму отец копал и нашел. Не помню уже, куда этот бивень делся… А про саблезубых львов я был просто потрясен, когда недавно впервые попал в музей в Костенках; раньше я знал о саблезубых тиграх и не догадывался о существовании таких же львов, да еще прямо возле нашей деревни, правда, нас разделило временем… Да и в доме бабушки еще сохранился странный, огромный корень зуба — может, именно тот самый, саблезубый.

Этот разговор о колодце времени завораживал: надо же, для нас эпоха древних римлян, не говоря уж о древних греках, — жуткая бездна; мы для них были невероятным, невообразимым будущим…

За то, чтобы стерпели карьер, бывший глава села обещал провести газ и дороги, а может, даже и водопровод. Но ни газа, ни дорог здесь так и нет — надули, как обычно. Наоборот, в некоторых колодцах вода стала мутной, а в других пропала совсем. Были тут экологи и ученые из университета и ужасались, потому что село наше — часть памятника истории и природы, но бизнесменам это по фигу, они лицензию добыли. Были проверяющие и тоже удивлялись, потому что карьеру отвели место совсем не там, и вообще — сплошные нарушения. Но прошлой зимой даже по выходным и по ночам два экскаватора непрерывно грузили песок в машины. А в январе на самом высоком меловом холме заработала новая буровая установка.

Марья Тихоновна и сама знает, что на этих удивительных холмах есть целая группа реликтовых растений под названием «сниженные Альпы» из Красной книги. А еще есть меловые пещеры, которые в любой цивилизованной стране берегли бы как зеницу ока. Историки прямо на территории села определили Борщевский курганный могильник и Борщевское большое городище, и они считают, что здесь было княжество Донская Русь и Борщево было его столицей, а у археологов есть даже понятие «борщевская культура», потому что здесь нашли стоянки древних славян IX—XI веков. Об этом Марья Тихоновна раньше рассказывала своим ученикам, об этом и жители писали в коллективных письмах… «Теперь вот роют песок, и много чего в нем попадается — кости, артефакты разные», — сказала Марья Тихоновна. Наверное, это слово хорошо знают ее внуки.

Фотографироваться Марья Тихоновна отказалась, и я не настаивал, понимая, что ей хочется навсегда остаться учительницей в окружении детишек, а не старушкой в сапогах, выцветшем платке и старомодном ветхом шушуне, пахнущем картофельными очистками, горелым углем и потерявшими смысл и назначение вещами из дальнего угла сарая.

Прямая речь

Глава сельского поселения Борщево Вера Киселева:

— Разработку карьера пока остановили благодаря письмам и бунту жителей. Сейчас экологи судятся с рядом фирм и организаций, причастных к добыче песка, в которой замешаны бывший глава Борщева Ратьев, нынешние глава Хохольского района Пономарев и замруководителя главного управления автомобильных дорог Воронежской области Дудин. Откровенный грабеж идет, а прокуратура и милиция его покрывают. Если суды закончатся ничем, ну что — война будет, народ выйдет с вилами. Не дадим гробить село наше!

Директор Воронежского регионального общественного учреждения «Центр экологической безопасности» Елена Черникина:

— Разработка карьера привела к изменению гидрологического режима, в колодцах жителей пошла вода мутная. Из некоторых вода вообще ушла. Разработка карьера может привести к полному исчезновению воды в селе Борщево. Лицензия недействительна, так как нет экологической экспертизы и геологических исследований этого карьера.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow