СюжетыОбщество

Как я отбивал свою машину у бандитов

«Эту историю рассказал мне знакомый бизнесмен: «Я тот «Мерседес» тогда только купил. Их ничто не смутило — ни номера гэбэшные, ни парень метр девяносто, я то есть. Разговор был короткий: «Деньги/документы на багажник!»

Этот материал вышел в номере № 127 от 12 ноября 2010 г.
Читать
Как я отбивал свою машину у бандитов
Фото: «Новая газета»
«Однажды летом средь бела дня в Москве на правительственной трассе у меня пытались отнять машину. Эту машину я не мог отдать даже под угрозой смерти. Не потому и не только потому, что мне было жалко новый «мерс», а… долго рассказывать. Это...

«Однажды летом средь бела дня в Москве на правительственной трассе у меня пытались отнять машину. Эту машину я не мог отдать даже под угрозой смерти. Не потому и не только потому, что мне было жалко новый «мерс», а… долго рассказывать.

Это случилось в 2003 году — 12 июня.

Я ехал по Можайке на дачу и остановился у кинотеатра «Минск» купить цветов. Там стоял цветочный «тонар». Не то чтобы я собирался так интимно отмечать государственный праздник: ребенку в этот день исполнялось полтора года — у дочки день рождения 12 января. В машине уже была бутылка вина и покупки какие-то. Не хватало только цветов для жены. И вот я вышел из машины и купил букет, красные розы, 15 штук. Этот южный человек из палатки долго собирал букет, украшал зеленью, заворачивал — и все это очень медленно. И вот с этими цветами я поворачиваюсь, чтоб идти к машине… Все это время рядом никого не было. Тут, значит, будка с цветами, там, сзади, подземный переход, до пикета 100 метров, рядом будка милицейская, но пустая. И вдруг я вижу рядом с собой пять человек, с виду — дагестанцы, и двое из них держат стволы. Вот так, ни много ни мало. Почему дагестанцы? А я служил с ними, акцент и тип лица невозможно не узнать.

А я тот «Мерседес» тогда только купил. 220-й. Он был черного цвета, и у него номера были МОЛ, мне товарищ такие сделал. Но их ничто не смутило — ни номера гэбэшные, ни парень метр девяносто, я то есть. Я на них смотрю — все молодые, у всех правильные черты лица.

Разговор был довольно короткий:

— Деньги/документы на багажник!

— Да, ребята, вы чё!

— Ты чё, не понял?

Они пытаются меня схватить и затолкнуть обратно в «тонар». Я вяло выкручиваюсь и во все глаза смотрю на эти стволы: один из них газовый, я это быстро определил, парень так им размахивал, что рассечка в стволе мелькнула, солнце уж садилось, и ее задело, я усмотрел — газовый это был револьвер. А второй ствол был, к сожалению, похож на настоящий ПМ. Ручка у него была, какая нужно, на газовых обычно другие.

Мои действия?

У меня в машине лежит контракт, оригинал причем, на единицу денег — на новый объект. Контракт этот в 20 раз дороже, чем машина. Ну, что делать? Забрать бумаги они мне не дадут. Явно не дадут. Я документы серьезные никогда в машине не оставляю, а тут я просто видел, что вокруг никого нет, тихо, спокойно все, солнце садится, ни машин, ни людей — ничто не предвещало несчастья…

И вот я попал.

Трое на шухере, тут двое со стволами, моего роста, но худые. Я это все оценивал, я долго думал. Долго — секунд пять. Что делать? Я думал, думал и ничего другого не придумал, как начать с ними драку. Но не возле будки, а чуть позже, когда подойдем к машине. «Тонар» — это конец, а на дороге, может, кто-то увидит, остановится. Может, милиция… Но решил я машину ни в коем случае не отдавать. И вот ситуация такая: стоят передо мной двое со стволами. За спиной у меня — вагончик-«тонар». И эта самое страшное, потому что между «тонаром» и «Минском», кинотеатром, такой отвал, глухое место, там все что угодно можно с человеком делать. Девять вечера, и людей — никого. Я налево посмотрел и направо — ну никого нету. Пусто совершенно. До пикета милицейского 100 метров, но не дозовешься их, туда хоть руками маши, не домашешься. И вот я иду туда, куда они указали, к машине. Машины по Можайке, конечно, мчатся, но они ж не останавливаются. Я иду и думаю, кого первого ударить. Я еще подумал: надо на красный свет рассчитать, чтоб машины уже тормозить начинали, — и тогда можно будет ударить, а самому вывалиться на проезжую часть, а это уже другое дело, мы с дагами окажемся на виду у всех. И продолжаю на ходу обдумывать, кого первого ударить. И, в общем, я решил бить того, у которого оружие, а не газовая игрушка. «Макаров» у него был в правой руке, и я решил, что придется выворачивать так, чтобы дага шмякнуть и пистолет чтоб вылетел у него из руки. Когда мы дошли до бордюра, я цветы переложил в левую руку, и они даже не особо поняли, что я делаю и зачем, а я руку освобождал. Я ее освободил и приложил дагестанца будь здоров, и — что хорошо — пистолет выбил. Действовал я так: я его схватил за руку и… Есть такое понятие как «передняя подножка», ее человеку ставят, и он падает головой об асфальт, если ты его не страхуешь. Если это спортивное, то, конечно, придерживаешь за руку, чтоб человек остался. А в боевой обстановке никто же не поддерживает — ты его подсек, он валится. И вот пока он валится, я в это время выламываю ему руку, я держался за нее, а что делать — он же в любой момент может нажать на спусковой крючок. Выбил я пистолет, пистолет, значит, уронился, я его еще пинком поддал, и он вылетел на дорогу, улетел под мою машину. (Они его потом подобрали, когда я уехал.) А дагестанец этот хорошо получил, было приятно, что мне удалось сделать все как надо. Он тяжело вставал, тяжело, и пока вставал, сопли утирал или кровь, не знаю, не рассмотрел, потому что я заработал сразу — в общем, на меня посыпались удары разные, они сразу на меня кинулись и начали избивать. Долбили только так. У одного в руках было что-то вроде кастета или, может, свинчатка — это я по силе удара понял, такие были удары, башка просто гудела. Когда на такое дело идут, обычно что-то с собой берут. У кого ствол, у кого еще что-то. У них там и финки могли в карманах быть. Я опасался, что порежут. В принципе, в этом логика была — шуметь им зачем?

…И тут, на мое счастье, случилась удивительная вещь: из перехода вышли двое. Потом из уголовного дела я вычитал, что эти двое, студенты, сделали все остальное. И эти двое, выйдя из перехода, увидели, что один дерется против пятерых, при этом двое из них с пистолетами. И вот эти два пьяных студента втерлись в эту драку. И с этого момента у нас уже был сильный перевес! Потому что у тех один был покалечен, ну а когда три на четыре — это уже такая драка, где шансы, грубо говоря, равны… И им ничего не оставалось делать, как стрелять. Они это поняли и выстрелили один раз, потом второй. Стреляли мне в лицо из газового, не знаю уж, сколько раз попали. Оба ствола оказались газовые, слава богу, были бы боевые или хоть травматические — тогда совсем хана. Ну и всё… Студенты, когда началась стрельба, разбежались, я метнулся к машине, там у меня была тяжелая вещь — для ключей рычаг. Кинулся я на тех, они врассыпную, я вроде перехватил инициативу, но мне таки разбили голову и ухо надорвали… Я уже на все смотрел одним глазом, потому что мне левый глаз подбили. Помню, сразу после первого выстрела (мне в лицо) я метнулся к машине, а когда я с ключом в руках бросился на них, они стали стрелять повторно. Кстати, я заметил, что у них были крайне удивленные глаза, они не могли понять, зачем я возвращаюсь. Они стреляют, а я все равно бегу на них, они видят, что меня не остановить, ну и рванули в сторону «Минска». Мы с пацанами кинулись было за ними, но один сразу отстал, он сильно хромал, задели ногу и еще голову разбили, ему досталось тоже сильно. Да и видели мы все не очень, после газа ужасно резало глаза. Преследование мы прекратили поэтому.

Я прыгнул в машину, доехал до пикета… А что, у нас безопасности нету, ее — ноль. Захожу к ментам, весь в крови.

— Поехали, — говорю, — там на меня напали! Поехали, у вас же автоматы, вы тут усиленный пикет.

— Это не наше дело, — говорят, — ты чё, мы же ДПС, а это дело МВД. Звони 02.

И если бы я им не дал денег, они б со мной не поехали! Сколько было рублей с собой, столько им и отдал.

— Ну ладно, — говорит их старший, — позови мне лейтенанта. Пусть он едет.

И вот получается, что я за свои деньги ловлю бандитов. Я и сейчас нервничаю. Ощущение безысходности такое! Никому там ничего не нужно. Вот если бы убили, вот это да!

Взял я, значит, автоматчиков, мы вернулись искать тех дагестанцев, их уже не было, конечно, и мы только подобрали тех двоих русских парней.

Повезли нас в отделение, часа три мы там сидели с этими пацанами. Я их там поил пивом, они говорят: «Мы с Дня независимости идем, у нас башка болит. Водку пили, дайте похмелиться». Я говорю: не вопрос, надо ж, чтоб они хоть протокол подписали.

Оба, кстати, приезжие. Из-под Рязани. Я их спрашиваю:

— А вы чё ввязались-то в драку?

— Так у нас так всегда в деревне, русских бьют — мы непременно влезаем и черным навешиваем. У нас это по правилам, как иначе?

— Ну, молодцы, — говорю.

Это из жизни история, сейчас я со смехом про это вспоминаю…

Ваты мне дали, я затыкаю ухо, оно кровоточит. Морда вся черная, ну, от пороха, они ж в лицо стреляли из газовых. Ну и сидим, уже анекдоты начали пороть, а мент, пацан, даже на компьютере печатать не умеет, тыкает одним пальцем. Я говорю:

— Ну это капец, мы с тобой тут до утра будем набивать. Ты давай напечатай, а мы утром придем подпишем. А мне щас надо пацанов в кабак сводить.

— А вот у нас машины нету, ты отвези оперов туда. Надо осмотреть место покушения.

Повез их. Нашли они там две гильзы, стали их пинцетом брать и в пакеты складывать, все сфотографировали. Потом говорят:

— Ну, вези нас обратно.

Приехали обратно. Менты мне говорят:

— Ты напиши, что претензий не имеешь.

— Ну, правильно, — говорю, — претензий не имею, разве только левым глазом еле вижу и левым ухом еще кое-как слышу. А так-то в принципе претензий нет.

— Ну чё ты, правда? Ну никого же не убили, машину не отобрали. Какие у тебя убытки? Ну, две гильзы мы нашли, уголовное дело завели. Поймаем — приобщим. Что сможем — сделаем. А претензий нет — по статистике снимают, нету нераскрытого дела.

Я ж говорю, у нас милиция не делает ничего, только пишет статистику.

Домой я приехал после всех этих дел к шести утра. Жена была в шоке, конечно. Надо сказать, что я таки вручил ей букет, который купил. Довез! Я его подобрал на шоссе, после драки, как военный трофей и почти с гордостью все-таки подарил жене. Но роз было уже не 15 — одну растоптали дагестанцы, и я подумал: если б кого завалили из семерых дерущихся, уже и есть на могилку, четное число! Но поскольку все были живы, я лишнюю розу выкинул и вручил 13. Глаза жены в тот момент я надолго запомнил: ну а что, сам весь разбитый, с цветами в обертке, которая была вся в крови, я не заметил сразу.

Я работать после долго не мог, у меня же работа какая — с людьми разговаривать, фейсом я работаю.

<…> Я потом, конечно, взял друга. Мы подъехали к этой палатке, к «тонару», где все тогда закрутилось. Взяли этого, кто продавал мне цветы, вытащили из палатки и ударили его об нее мордой. Он сказал, что с дагестанцами ни в каких отношениях не состоит, он их не наводил. Но я запомнил, что он как-то очень долго мне отсчитывал сдачу и рассказывал, что букет не пролезет в окошко, что он мне его даст через дверь, хотя не такой уж я веник покупал. Но я все-таки подошел к двери, а она с торца, еще полметра — и я б оказался уже за палаткой. Он, значит, открывает дверь, протягивает мне букет, и тут я поймал его взгляд — он увидел людей, которые подошли из-за будки. Они уже расположились, оборону заняли, а он уже двери закрывает. Он явно знал их! Его в милицию, конечно, таскали, и менты мне говорят: «Ты нам денег дай, мы будем расследовать». Я сказал, что из принципа не дам. Хотя, конечно, мне очень хотелось их найти.

Я после этого с месяц с собой «Сайгу» возил, карабин, до того был напуган. Ствол у меня лежал на заднем сиденье. Я каждый вечер, как ехал домой, так останавливался возле этого «Минска», ждал там, смотрел, ходил — я хотел отомстить. Я там бродил и готов был их перестрелять. Пока не понял, что все это неправильно.

И я успокоился.


А те дагестанцы… Пацаны, как я понимаю, нормально живут. Год спустя я увидел нападавшего. Одного из. В супермаркете. Это был как раз тот, которого я валил, тот, что был с «макарычем», который тогда и диалог со мной вел, самый боевой. А менты даже фоторобот не стали составлять. И вот я когда увидел его, тут же звоню в милицию и говорю: «Вижу в «Азбуке вкуса» — вот человек, который на меня нападал». Звоню я дежурному по городу. Я знаю, что если я позвоню в отделение милиции, никто ничего делать не будет. А дежурный по городу соединил меня с отделением, а сам мой звонок зафиксировал. И что мне говорят в отделении? «Вы знаете, ситуация такая, никого оперативников нет, все на выезде. Вы приезжайте в отделение, напишите заявление. Мы его (в смысле их) будем искать». Я говорю: «Вот он передо мной стоит, садится в машину. «Жигули» белого цвета, вот номер». Он снова говорит: «Я не могу вам помочь, все на выезде». Фамилия его Савельев, дежурный по Можайскому УВД. Я ему говорю: «Вот вас козлами называют как раз за это». Мне за все это время ни разу никто не звонил по делу о нападении. Наша милиция доблестная такая! У нас же никому ничего не надо. Я нашу милицию просто ненавижу. Ну как так, я через год встречаю преступника — ну я ж не могу на себя взять право исполнять наказание! Да, я, конечно, вооружен, после того-то случая! Но я понимаю, что и он вооружен наверняка. Тем более он не один был, они вдвоем топали. Когда они сели в машину, я проехал за ними, довел их до МКАД, а дальше не поехал. Я не Шерлок Холмс и не собираюсь им быть. И вроде же есть милиция. Которая получила от меня номер бандитской машины и сказала спасибо. Такая хрень. И думаешь, на кого еще положиться? Конечно, только на себя.


Меня потом следователи по особо важным делам спрашивали:

— Ты не боялся? Их же там была куча народу.

Да, конечно, боялся, я чуть не обоссался от страха. Думаешь, ты б не обоссался, если б на тебя два ствола наставили, и ты б не знал, чем закончится?

— Дурак, что ли, на два пистолета полез? — спрашивают.

Конечно, я дурак. А был бы дважды дурак, если б у меня увели машину с контрактом. Тогда б меня порезали мои партнеры. Причем еще быстрей, чем те бандиты. После бандитов я, может, остался б жив, а после моих партнеров — нет, это уж точно. Там никто б разбираться не стал…»

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow