В последний День милиции стало окончательно ясно: Россия встала на рельсы обновления. И эти рельсы уперлись в Бутырку. Что, в принципе, естественно: во-первых, у нас в стране, не считая грудных младенцев и трудовых мигрантов, сидит каждый сотый. Во-вторых, и вся наша страна, по мнению некоторых отщепенцев и недобитков, за последние годы стала самым большим на планете местом лишения свободы.
Именно поэтому Бутырке суждено стать паровозом модернизации и первым инноградом России. А так называемое Сколково — всего лишь спальный район при СИЗО №2 столичного управления Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) РФ.
Как сообщил начальник Бутырки Сергей Телятников, СИЗО №2 «своими силами, сами, никого не привлекая, за счет внебюджетных средств» оборудует для заключенных солярий и кабинет ультразвукового исследования (УЗИ). Пользоваться их услугами заключенные и надзиратели будут сообща (замечу в скобках, что СИЗО и УЗИ — недурная постмодернистская рифма. – Л.Ф.). Начальник Телятников уверяет подозреваемую общественность, что к Новому году, который грозит стать одновременно выборным и предвыборным, кабинет УЗИ и студия загара войдут в строй действующих гигантов.
Более того, на территории отряда по хозяйственному обслуживанию, в котором трудятся заключенные, установлены три таксофона. «Сейчас мы устанавливаем связь через Интернет, так называемый Skype, чтобы они имели возможность общаться со своими родственниками путем видеосвязи», — обещает Телятников.
А теперь сопоставим достижения начальника Бутырки Телятникова и начальника Сколкова Вексельберга. Первый (см. приведенную выше цитату) все делает сам, не изымая ни копейки из бюджета. Второй нагло требует 100 миллиардов народных рублей и еще столько же — от частных инвесторов, потенциальных обитателей той же Бутырки. Первый уже закупил аппарат УЗИ и сделал ремонт кабинета, а у второго еще Гейм не валялся. Первый уже превратил каждую камеру буквально в видеокамеру. Он так и говорит: «Планируем еще установить видеокамеры непосредственно в камерах. Сейчас новые карцера оборудуем, вот там ставим сразу видеокамеру». А в Сколкове карцера еще пока только на бумаге. С их проектом даже Новоселова не ознакомили.
Конечно, и в Бутырке не все благополучно. Встречаются там, говорят, наряду с добрыми надзирателями и плохие тюремщики, как и в других 7 тюрьмах, 657 исправительных колониях, 226 СИЗО и 164 приравненных к ним помещениях Российской Федерации, не говоря об обезьянниках, зинданах и коллекторских агентствах. Кто-то из злых тюремщиков, возможно, способен и в студии загара продержать не понравившегося ему узника до состояния хорошо прожаренного бифштекса с яйцом. Или показать родственникам заключенного его скальп по скайпу. Или использовать аппарат УЗИ для удовлетворения садомазохистских амбиций.
(Кстати, о садистах. Во вторник на одном московском радио выступал политический философ Черняховский Сергей Феликсович. Этот профессор кафедры культуры мира и демократии (ЮНЕСКО-РГГУ), советник президента МНЭПУ («у» на конце — это, разумеется, «университет»), говоря об участившихся избиениях журналистов, высказался в том смысле, что в этом нет ничего удивительного. В Америке и Европе тоже убивают и бьют их. Иногда это даже и справедливо, намекнул философ. И если бы, например, журналисту П-ку сломали пальцы, академик бы только порадовался. Из чисто зоологического интереса я отыскал фотографию г. Черняховского в Интернете. Философ в соку. В верхней части — вылитый граф Сен-Жермен, в нижней — маркиз де Сад.)
Вернемся, однако, к сравнительному анализу инновационных достижений Бутырки и Сколкова. Одна только ситуация с карцерами доказывает, что тюрьма в России выглядит эффективнее, чем сума. Поэтому каждый честный российский налогоплательщик (пусть их пока немного) должен поддержать лозунг: «Телятникова — в Госдуму, Вексельберга — под стражу!».
