В этом смотре нет конкурса, ковровых дорожек и фанфар. Нам важно обратить внимание на колоссальную проблему, существующую в кино, в бизнесе, в обществе. Нашему капитализму 20 с лишним лет, а мы так и не смогли понять его природу, направление, определить к нему отношение. 16—17 ноября Гильдия неигрового кино при поддержке Минкультуры и Высшей школы экономики проводит фестиваль документальных фильмов о людях и проблемах российского бизнеса. Позже он пройдет также в Екатеринбурге и Ростове-на-Дону.
Речь идет о нарождении класса капиталистов, если говорить языком марксистской политэкономии. Говоря иначе, классе частных собственников и мелких предпринимателей. Мы видим его в двух плоскостях — либо он ужасен: алчный, прожорливый, угрожающий жизни; либо жалок: его преследуют, третируют, убивают.
Я понимаю, почему экран выбирает такие краски. Зло интереснее, конфликтнее, кровавее. Проще. Положительный портрет — сложная задача.
Два фактора осложняют объективное портретирование российского бизнеса. Первый: он прячется в тени. Почему прячется — отдельный разговор. Второй: телевизионные каналы, чутко улавливающие настроение власти, понимают, что верхам такой либо агрессивно злобный, либо беззащитный бизнес удобен. Им легче манипулировать, поскольку у него нет общественной поддержки. Его не любят, не уважают, потому что не знают.
Почему мы хотим показать «другого бизнесмена»? Во-первых, он существует. Если бы капитализм не развивался, неизвестно, какой бы была страна сегодня. У нас короткая память, вот и не замечаем ряда положительных явлений, происшедших благодаря развитию бизнеса.
Витающий в воздухе «заговор замалчивания» реальных проблем бизнеса и его представителей — вредная вещь. Это плохо и для общества, и для кино. У нас нет историй успеха. За последние 20 лет в документальном кино сняты километры ужаса. Это опасно. Если ты в депрессии, не обязательно транслировать ее на окружающих. Даже если за депрессию, облаченную в киноформу, дают награды на фестивалях. Порой художники несут в общество лишь часть правды. Кино нуждается в энергии движения вперед.
Мы собрали всего 12 фильмов. Они не могут изменить ситуацию кардинально. Но дать некий толчок… Может, и бизнес рискнет открыться? Не всегда это смертельно опасно, не обязательно пришлют рейдеров и ментов. Порой бизнес не получает сигнала от общества, что оно готово с ним сотрудничать. Да и сам этого сигнала не транслирует.
У нас будет круглый стол с представителями бизнеса, общественных организаций, кинематографистов. Надо познакомиться для начала. Выяснить, чем можем быть друг другу полезны. Несколько бизнесменов были у Путина, договорились, что следующий год, видимо, будет Годом предпринимателя. В прошлом году я проводил фестиваль, посвященный людям с ограниченными возможностями, которых надо поддержать. Похоже, и бизнесменов справедливо признают за людей с ограниченными возможностями.
Скептики «модернизацию» и «инновации» воспринимают как очередную игрушку власти. И действительно, если идеей модернизации страны не увлечь бизнес, ничего не произойдет. Что такое цивилизованный бизнесмен? Человек, у которого есть цель, есть возможность и энергия ее осуществить. Понимающий, что задачи, решаемые им, — не только личные, но и общественные. У нас есть представления об известных спортсменах как о людях, в первую очередь зарабатывающих деньги. Но у настоящего спортсмена есть жажда победы, амбиции стать лучшим. Также и в бизнесе. Пора проститься с коммунистической традицией употреблять слово «капиталист» в качестве ругательного.
Мы открываем фестиваль знаменитым фильмом Марины Голдовской 1986 года «Архангельский мужик», где у героя спрашивают: «А вы кулак?» В его глазах зажигается страх.
Как преодолеть закореневшие понятия? У меня был документальный сериал «Кучугуры и окрестности», наблюдение за жизнью русской деревни. Однажды я привез туда спонсора. Он предложил деньги на восстановление церкви, потом спрашивает: «А нет ли крепкого мужика, который восстановил бы ферму. Я бы дал ему денег, завез молодняк, корма». — «Есть такой!» Действительно великолепный, непьющий, умный. Ударили по рукам. Проходит время, мужик приходит отказываться. Жена сказала: «Уйду от тебя, все равно тебя сожгут». Я уговариваю: «Ты же и сейчас лучше других живешь». —«Сейчас я не слишком вырвался, а так… пожгут». Спустя время он умер от рака.
Говорят, зависть — наша национальная черта. Но в других странах частная собственность существует на много веков дольше. У нас даже крепостные делилась на тех, кто жил в деревне, и тех, кто «при барине». Социальный лифт был рассчитан на одного человека: главное — барину приглянуться. Сейчас вообще понятие социального лифта нет.
В фестивальной программе мой фильм «Тот самый Урюпинск» про город из анекдота. Его жители часто себя сравнивают с Москвой, которая над ними смеется. Когда им удается утереть нос Москве, они счастливы. В одном эпизоде урюпинские предприниматели отбили завод от рейдерской атаки москвичей. И горды этим. А мы ставим крест на провинции.
Мне пришлось беседовать с Егором Гайдаром перед его возвращением в правительство. Спрашиваю: «Когда начинали реформы, почему не обратились к людям, не рассказали, что их ждет и почему?» Он произнес фразу, классическую для человека, выросшего в советской стране: «Мы хотели сначала сделать — потом показать». Но вы не можете этого сделать без людей! И модернизацию мы не можем сдвинуть без людей. Без их понимания.
Много общаюсь с людьми, занимающимися бизнесом. Бизнес может быть безнравственным в той же степени, сколь и нравственным. Все зависит от того, кто туда приходит, почему, существует ли диалог между бизнесом и обществом. Мы должны быть готовы к этому диалогу.
